Юрий Дракохруст. Рубикон Михаила Саакашвили

Источник материала:

Нарушил ли Юлий Цезарь законы Римской республики, перейдя с войском реку Рубикон? Нарушил ли Лжедмитрий законы Московского царства, начав свой поход на Кремль?

Разумеется, оба они, и многие похожие на них, нарушали законы соответствующих государств. Но кажется, что именно в такой широкой ретроспективе стоит рассуждать о возвращении Михаила Саакашвили в Украину.

Блог Юрия Дракохруста на сайте «Радио Свобода»

Можно, кстати, и в более короткой. Можно вспомнить, что метание коктейлей Молотова в полицию и захват областных администраций во время славной «революции достоинства» в 2014 году не в полной мере, скажем так, соответствовали понятию мирного протеста и принципам Всеобщей декларации прав человека.

А как красиво тогда говорилось и о праве народа на восстание, и о могуществе гражданского общества, которое побеждает тупую государственную машину.

А почему эти красивые формулы непригодны для того, как Михаил Саакашвили попал в Украину 10 сентября?

Революции иногда случаются. Путин и Лукашенко могут сколько угодно твердить, что управляемые ими народы выбрали исторический лимит на революции. Но это определять не им, а народам, или, говоря более высоким штилем, Богу.

Это правда, что самые ярые революционеры на следующий день после победы становятся столь же ярыми государственниками: вчера было «долой», а сегодня все должно быть по закону. Но революция необязательно прекращается, заканчивается на той первой победе.

Такое представление — наш опыт уникальной эпохи антикоммунистических революций, которые оказались довольно скоротечными и в разной степени «бархатными». В России с февраля 1917 года до фактически 1920 года «бархата» было немного. Францию ​​на границе XVIII—XIX веков корежило долго и кроваво.

Украинской революции суждено быть похожей на чехословацкий «бархат» 1989 года, а не на французскую «шероховатость» 1789−1799 годов? Из чего это следует?

А насчет воли народа, права его на восстание — а как измерить, сколько народа должно восстать, чтобы заполучить это право, как отличить бунт, мятеж от реализации народом права на восстание?

Да, организовали прорыв Саакашвили в Украину сотни, максимум несколько тысяч человек. Но рядом, бок о бок с ним, стояли Юлия Тимошенко (самый рейтинговый политик Украины), бывший всемогущий шеф СБУ Валентин Наливайченко, журналист и политик Мустафа Найем, кстати, тот самый, с призыва которого началась украинская революция 2013−2014 годов. Можно также вспомнить, который теплый прием оказал Саакашвили и его соратникам во Львове Андрей Садовой, мэр города и лидер влиятельной фракции Верховной Рады.

Революция — не революция, но очевидна солидарная акция изрядной части национальной элиты Украины, за которой, можно предположить, стоит немалая часть украинского общества. Саккашвили 10 сентября на вопрос журналиста, поставили ли ему штамп в паспорт на границе, ответил: «Мне поставил штамп народ».

Ну и поведение пограничников, милиции впечатляли. Сила улицы, протестующих, измеряется не только объективными показателями, но и слабостью другой стороны, которой они противостоят. Не большой знаток украинских законов и должностных инструкций силовых структур, но полагаю, что они предусматривают прекращение правонарушений, в том числе и силой, поэтому структуры и называются силовыми. А силы-то и не оказалось.

Так это третий Майдан? — спросит читатель. Необязательно. Необязательно все повторяется в одинаковых формах. 18 брюмера Наполеона Бонапарта не было повторением, новым изданием штурма Бастилии. Но было продолжением революции. Крах коммунизма и развал СССР, по крайней мере в Беларуси, проходил не в соответствии с образцовым, памятным из школьных советских учебников, «штурмом Зимнего дворца».

Так и сейчас в Украине. Власть может просто посыпаться, ее приказы чиновники и люди в погонах могут просто перестать выполнять. Как это, кстати, в определенной степени было в СССР в 1991 году. Дворец Горбачева после победы над путчем Ельцин не штурмовал. Просто власть высыпалась из того дворца.

Такой взгляд на события — отнюдь не одобрение действий Саакашвили и его соратников. По моему скромному мнению их успех пойдет скорее во вред, чем на пользу Украине. И ввиду того, что нелегитимная смена легитимной власти — это очередной кризис, и вследствие того, что политические способности лидеров гипотетической революции лично мне не кажутся настолько уж лучшими, чем у существующей украинской власти, при всех ее грехах и недостатках.

Просто повторюсь — революции иногда случаются. Они сами по себе не есть добро или зло. И здесь мало что дает игра в слова, мол, революция — это благо, а переворот, мятеж — плохо. Переворот, который побеждает, и называют революцией.

Формы этот процесс принимает разные. Некоторые сейчас замечают, что по закону Саакашвили не имеет права баллотироваться в президенты, потому, мол, чего он может добиться? Да всего. Почему эту границу нельзя перейти так же, как и ту, которую он перешел 10 сентября? Ну может не он, а та же Тимошенко воспользуется плодами победы. Вполне возможно. Но сейчас речь не идет о том, что он, она или кто-то другой победит на очередных, а хоть бы и внеочередных, выборах, а именно о революции — победит она или проиграет. И выборы лишь оформят, установят эту победу или поражение.

Революция может и проиграть. Возвращаясь к древнеримским аналогиям, на успешного Цезаря приходится Катилина, чей переворот провалился, был подавлен. То же может произойти и с Саакашвили. Но похоже, что сейчас в Украине будет либо так, либо так.

Ситуация вряд ли просто рассосется или закончится ничьей. И не похоже, что будет решена в формально-юридической плоскости, в результате поединка юристов относительно того, нарушил ли Порошенко закон, лишая Саакашвили гражданство, а Саакашвили — прорвавшись в Украину.

Поединок — да, но не юридический, а политический. На стороне существующей власти — и привычка людей, в том числе и людей в погонах, подчиняться легитимной, законной власти, и страх украинцев перед новыми беспорядками, и страх, что они вызовут новые территориальные потери. А могут. Смотрел репортаж о марше сторонников Саакашвили от границы и слышал возглас: «На Киев!». Где-то и от кого-то мы уже это слышали.

Но решать украинцам. Францию ​​после великой революции трясло почти век: 1830−1848−1871. И это не вопрос типа — а нарушали ли закон Луи-Филипп, Луи Наполеон и лидеры Парижской коммуны? Конечно, нарушали.

Уже какое счастье или беду это принесло французам — это другой вопрос. Это судьба, а разве кто-то обещал, что судьба будет счастливой?

Причем как у легких на революции народов, так и у тех, которые считают, что несправедливость лучше, чем беспорядок.

Мнение авторов может не совпадать с точкой зрения редакции TUT.BY.