Белоруссия выходит из кризиса по неолиберальным стандартам?

Источник материала: В Кризис.ру

«Не было у нас никакого кризиса, да и кончился он уже» – примерно так можно интерпретировать первого вице-премьера Республики Беларусь Владимира Семашко, высказавшего свою личную оценку о финансово-экономической ситуации в стране. Да и весь прошлый год кризис в Белоруссии властями не признавался. Были «временные трудности», «неурядицы», «непростая ситуация», «некоторые проблемы».

Виноватыми оказывались неразумные граждане, предъявлявшие ажиотажный спрос то на иностранную валюту, то на продовольствие. Или российские власти, навязавшие Таможенный союз и поднявшие цены на энергоносители. Или простые россияне, приезжавшие за дешевыми продуктами. Или Европейский Союз, отказавший в кредитах в ответ на послевыборные репрессии в отношении оппозиции. Законы рынка, наконец. Только не политика властей. Теперь, как выясняется, кризис все же был. Но, конечно, остался в прошлом.

Заместитель главы белорусского правительства, разумеется, не сам пошел на такое смелое признание. Это сделал в начале февраля президент Александр Лукашенко. Впрочем, в том контексте, что доходы вот-вот вернутся на докризисный уровень. Если учесть, что доходы белорусов упали примерно вдвое в валютном выражении и более чем на треть по отношению к уровню цен – заявление очень оптимистичное. И вполне понятное в свете предстоящих в текущем году выборов в Палату представителей (или просто «палатку», как зовут ее иронично настроенные белорусы, учитывая реальную значимость представительной власти в системе). Сюрпризов никто и не ждет. Тем не менее президент вряд ли отступит от традиции предвыборных подарков избирателям.

Интересно, что авторитарный характер режима вовсе не препятствует проявлению «политико-делового цикла», который считается пороком демократических систем. Суть его в том, что в предвыборный период правительства склонны подстраиваться под настроения избирателей и избегать болезненных, но необходимых решений. «А то, что придется потом платить, так ведь это ж, пойми, потом!», а может, и вовсе политическим соперникам придется ломать голову, что делать с выросшей инфляцией. Считается, что авторитарные режимы способны избежать этой логики и более последовательно проводить жесткий социально-экономический курс. Это одна из причин, по которой экономические либералы не сильно жалуют политическую демократию. Однако авторитарная власть бывает не менее склонна к популизму, нежели сменяемая демократическая. Отсюда всевозможные «экономические чудеса с последующим разоблачением».

Оптимистические заявления белорусских государственных деятелей выглядят не слишком уместными на фоне накатывающей второй волны кризиса. Что ни говори, белорусская экономика встроена в мировой рынок. Она далеко не автаркична и привязана к внешнеэкономической конъюнктуре. Хотя бы в силу зависимости от импорта сырья и спроса на свою продукцию.

Но с другой стороны, у нынешних заявлений (в отличие от весенне-летних) есть реальная основа. Впервые за последний год Нацбанк снижает ставку рефинансирования (с 45 до 38%), что отражает замедление темпов инфляции. Девальвация белорусского рубля привела к разрешению валютного кризиса – ажиотажный спрос на валюту спал. Девальвация повысила конкурентоспособность экспорта, хотя ее эффект близится к исчерпанию.

Улучшился торговый баланс. Его отрицательное сальдо сократилось за прошедший год с $9,6 млрд до $4,55 млрд. Начиная с мая 2011-го этот показатель был положительным. Свой вклад внесли и снижение импорта, начавшееся в марте, и рост экспорта с января по август. Осенью объемы экспорта несколько снизились, но все равно по итогам 2011 года экспорт достиг рекордных $40 млрд (в текущем, правда, выражении, без учета инфляции).

Интересна структура баланса. Отрицательное сальдо с Россией (энергоносители и сырье) выросло с $8 млрд до $11 млрд. С Китаем (потребительские товары и продукция производственного назначения) – с $1,2 млрд до $1,5 млрд. Зато в торговле со странами Европейского союза положительное сальдо подскочило с $50 млн до $7 млрд – в 140 раз! Как-то так получается, что не близость политических режимов способствует торговому успеху, а «типа наоборот».

И это в условиях «евросанкций» против Лукашенко. Впрочем, санкции состоят главным образом в постоянном пополнении черных списков белорусских чиновников, которым запрещен въезд в Европу. Что при таком торговом балансе можно и пережить.

Налицо, кстати, иллюстрация малой эффективности внешнеэкономических санкций вообще. Если они носят символический характер, то они малодейственны. Если же применять санкции всерьез, то они в гораздо большей степени бьют по населению, чем по властям. А последние довольно часто (хотя и не всегда) переадресуют недовольство вовне, нагнетая ксенофобию и укрепляя собственную политическую базу.

Наиболее доходный экспортный товар – нефть (которую в Белоруссии не добывают) и нефтепродукты. Их продажа в страны Евросоюза принесла $10,4 млрд. Из которых $1,3 млрд приходятся на Германию, особенно жестко критикующую белорусскую внутреннюю политику. Таким образом, держаться на плаву помогают Лукашенко и Запад, и Восток – нефть-то в Белоруссию поступает из России. При этом и Россию, и Европу официальный Минск регулярно обвиняет в своих экономических трудностях.

Объемы российских поставок по льготным ценам выросли на 40%. Так Кремль приобрел согласие Лукашенко на интеграционные шаги – Таможенный союз и Единое экономическое пространство. В известной мере это и вложения в российскую избирательную кампанию. Постсоветская интеграция предъявляется в перечне достижений власти. А дело это недешевое.

Насколько белорусским властям удастся закрепить сдвиги к лучшему, зависит и от мировой конъюнктуры (как экономической, так и политической), и от их собственной политики. Пока что на уровне официальных заявлений формируется довольно стандартный неолиберальный курс – встраивание в мировую финансовую систему, повышение конкурентоспособности, жесткая кредитно-денежная политика, отказ от «избыточных» социальных расходов. Традиционно социально-экономическая политика Александра Лукашенко имела совсем другой характер. Но именно поэтому «шокотерапия па-беларуску» обладает резервами для эффекта. Есть, правда, сомнения, что последствия сильно понравятся белорусам.