Удручающие факты о чернобыльской катастрофе от эксперта Гринпис

Источник материала:

Фактрум публикует статью журнала «Сноб», в которой эксперты рассказывают о весьма плачевном положении дел в Чернобыле спустя четверть века после катастрофы.

***

Неизвестно, сколько радиоактивного топлива осталось в четвертом реакторе, поврежденном взрывом, который произошел ровно 25 лет назад, 25 апреля 1986 года, в 1.23. Эксперт Greenpeace Тобиас Мюнхмайер считает, что там осталась значительная часть топлива; его в этой связи очень беспокоит, что цементный саркофаг, созданный после аварии, в плохом состоянии. «Он продержится еще 5 или 15 лет, но может начать разрушаться, поднимется облако радиоактивной пыли, и тогда есть риск нового масштабного заражения. Еще внутри саркофага не меньше 3000 кубометров зараженной воды — она попадет в грунтовые воды», — говорит Мюнхмайер.

Эксперт из Курчатовского института в Москве, физик Константин Чечеров считает саркофаг не просто ненадежным, а совершенно дырявым. «Там около 1400 кв. метров щелей; зимой в помещения наметает снег, и туда забегают зайцы», — сообщил мне он (в нашумевшем интервью «Новой Газете» Чечеров рассказывает о 20 годах, которые он провел в исследованиях на станции, делая замеры непосредственно в центральном зале реактора).

Впрочем, ненадежность саркофага мало беспокоит исследователя: он известен как автор гипотезы о том, что взрыв, который случился 25 лет назад, был не паровым, а ядерным, и практически все топливо разлетелось в стратосфере, накрыв Северное полушарие. С его точки зрения, все действия спасателей — и тех, кто был в смене в момент взрыва, и тех, кто потом сбрасывал с вертолетов целый набор химикатов — после взрыва были напрасными: люди исходили из того, что внутри реактора еще сохранилось топливо и начинается плавление. «Тридцать человек — непосредственные жертвы — погибли зря. Делать что-либо было уже поздно. Надо было просто отойти в сторону и ждать», — считает Чечеров.

Оставшееся в реакторе топливо — много его или мало — может, по словам Чечерова, разлетаться через щели в виде аэрозоля (чтобы этого не было, достаточно положить лист железа 2×2 метра на трубу и перекрыть некий коварный шунт в системе вентиляции, но никто этого до сих пор не сделал). Главный же риск, считает эксперт — кража топлива; это случалось уже дважды, и ничто не гарантирует нас от повторов такой практики.

В любом случае — и тут Мюнхмайер и Чечеров соглашаются — радиоактивные материалы из четвертого реактора следует полноценно захоронить (как, собственно, и из реакторов № № 1, 2, 3; но с ними проще: эти блоки не были разрушены, и топливо хранится там компактно, в защищенном виде). Как и когда — совершенно непонятно: они существуют и в виде пыли и зараженного хлама внутри реактора. «Вероятно, за это не возьмутся раньше, чем через 400 лет», — говорит Чечеров, считая, что к тому времени радиоактивность должна заметно снизиться и работы станут возможными.

Жертвы Чернобыля — все ли уже умерли или ждать новых? «Не все, — говорит Мюнхмайер. — Территории в широком радиусе вокруг станции заражены, и новые случаи рака и прочих заболеваний неизбежны. В марте этого года мы нашли деревню в 150 километрах к западу от АЭС, в которой доза радиации в молоке превышает норму в 16 раз. Это же касается и различных даров леса — грибов и ягод. Люди продолжают есть эту зараженную пищу». Всем этим людям необходимо переселение и полноценная медицинская помощь, которой они не получают сейчас.

Читайте также: К личным вещам Марии Кюри нельзя прикасаться ещё 1500 лет из-за высочайшей радиации