В Третьяковской галерее открылась выставка Марка Шагала
05.07.2012
—
Разное
|
125 лет со дня рождения – вроде бы и не столь «круглая» дата, чтобы устраивать громкие торжества. Однако, когда речь идет о большом художнике, любая веха – повод поговорить о нем, вспомнить его творчество. В Третьяковской галерее открылась приуроченная к этой дате выставка работ Марка Шагала. Значительную часть детства Марк Шагал провел у своего деда в селе Лиозно, что неподалеку от Витебска. Деревня, прозрачный воздух рассветов, бесконечные пашни, луга и выпасы, зеленые окоемы лесов, серебро рек – все это рождает, пожалуй, во всякой душе ощущение свободы, легкости и парения под облаками. Наверное, именно тогда, у деда, в Богом забытой белорусской веске, он научился летать. Потом Марк учился в городском четырехклассном училище и постигал живопись в школе известного витебского художника Юделя Пэна. Очень скоро Витебск становится мал. Выпросив у отца двадцать семь рублей, он отправляется в Петербург – учиться изобразительному искусству. В дальнейшем Марк учился только живописи. Остальные науки он изучал по книгам, которые находил сам или рекомендовали ему знакомые из кружка молодой питерской интеллигенции, в котором он вскоре оказался. Он жил юным богемным, непризнанным, бедным, но полным надежд и предощущений будущего полета. Но тут его настигла любовь. «С ней, …с ней должен быть я – вдруг озаряет меня! Она молчит, я тоже. Она смотрит – о, ее глаза! – я тоже. Как будто мы давным-давно знакомы, и она знает обо мне все: мое детство, мою теперешнюю жизнь и что со мной будет; как будто всегда наблюдала за мной, была где-то рядом, хотя я видел ее в первый раз. И я понял: это моя жена. На бледном лице сияют глаза. Большие, выпуклые, черные! Это мои глаза, моя душа. Тея вмиг стала мне чужой и безразличной. Я вошел в новый дом, и он стал моим навсегда», – пишет Марк Шагал в своей автобиографической книге «Моя жизнь». В 1909 году Белла Розенфельд познакомилась с бедным молодым художником Марком Шагалом. Задумчивый, постоянно погруженный в живопись, которую он считал делом своей жизни, никем не признанный… Мало кто верил в него и относился серьезно к его искусству. Но Белла увидела в нем талант и твердость духа, она поверила в него, поверила на всю жизнь. В книге Марк писал: «Долгие годы ее любовь освещала все, что я делал». 25 июля 1915 года они поженились. Белла стала первой женой и музой Марка Шагала. Любовная тема в творчестве Шагала неизменно связана с образом Беллы. С полотен всех периодов его творчества на нас смотрят ее выпуклые черные глаза. Ее черты узнаваемы в лицах почти всех изображенных им женщин («Голубые любовники», 1914 г.; «Розовые любовники», 1916 г.; «Серые любовники», 1917 г.; «Акробатка», 1930 г.). Характерный для живописи Шагала мотив полета, воспарения, отрыва от реальности связан с темой любви. Любовь на полотнах Шагала – это их совместный с Беллой полет. В творчестве Шагала реальность неизменно слита с миром мистического, поэтому особенное значение для художника имеют архетипические ситуации – смерть, рождение, свадьба. Фигура невесты – черноволосой женщины в белом платье – всегда воздушна и невесома, в ее глубоких черных глазах – приобщенность к тайне мироздания. Это образ реализованной женственности, будущей жены и матери («Свадьба», 1918 г.; «Новобрачные на Эйфелевой башне», 1939 г.; «Художник над Витебском», 1982–1983 гг.; «Художник и его невеста», 1980 г.; «Свадебные огни», 1945 г.). Если способность к полету он ощутил в раннем детстве в белорусской деревне, то любовь дала ему крылья и он взлетел. Именно с Беллой он стал знаменитым на весь мир живописцем, лауреатом премии Карнеги и кавалером ордена Почетного легиона. Это ему, эмигранту, гражданину мира, в 1977 году Правительство СССР устраивает персональную выставку в Третьяковской галерее. Белла умерла в 1944 году. И хотя у Шагала потом было еще две жены, он никогда не позволял говорить о Белле, как об умершей. Для него она была жива и вдохновляла его кисть и его перо (ведь помимо картин он писал еще и стихи) до самого последнего дня его жизни. Наверное, именно эта двойная великая любовь – к жене и к родному краю – сообщала живописи Шагала то очарование, которому поражался известный русский художник Александр Бенуа. «Ну что же? Должен сознаться – c’est captivant («это чарующе» – франц.). Ничего не поделаешь. Это то искусство, которое как раз мне должно претить в чрезвычайной степени. Это то, что во всех других сферах жизни я ненавижу (я еще не разучился ненавидеть), с чем я, несмотря на всю свою душевную усталость, еще не могу примириться – и все же это пленит, я бы даже сказал – чарует, если держаться точного смысла этого слова. В искусстве Шагала заложены какие-то тайные чары, какое-то волшебство, которое, как гашиш, действует не только помимо сознания, но и наперекор ему», – делился Бенуа своими впечатлениями от выставки Шагала. Эта же любовь, без сомнения, подарила ему и возможность полета. Он вечно будет летать вместе со своей Беллой над родным Витебском, над Беларусью, над Россией, над миром. Во всяком случае, до тех пор, пока о нем помнят. Михаил БЕЛЯТ Чтобы разместить новость на сайте или в блоге скопируйте код:
На вашем ресурсе это будет выглядеть так
Она приуроченная к 125-летию со дня рождения мастера
|
|