Дизайнер интерьеров самых дорогих домов страны: "Прививаю культурку на сухую штукатурку"

Источник материала:

Интерьеры, созданные популярным дизайнером и архитектором Александром Кратовичем, неоднократно фигурировали в рейтингах самой дорогой жилой недвижимости от REALTY.TUT.BY. На его счету также дизайн и смысловое наполнение некоторых необычных кафе и ресторанов, от старого «Гурмана» на Чичерина и нового «Гурмана» на Немиге до легендарного «0,5» у Ратуши.

У Александра есть чему поучиться. Недавно для него устроили творческий вечер — коллеги собрались, чтобы послушать и задать вопросы.

Для начала Александр Кратович рассказал о себе. Минчанин. Из тех коренных, для которых город детства — от Красного костела до Круглой площади. Женат. Сын — тоже архитектор, это он «делал» гостиницу «Ренессанс».

Александр работал до развала Союза главным архитектором проектов в «Белпромпроекте», потом трудился в Германии, в двухтысячных вернулся в Беларусь. Почему? — даже для себя не ответил пока на этот вопрос. Но Беларусь его приняла и полюбила — судя по объему работы.

Из первых «постперестроечных» объектов были офисы «Тина Влати» — фирмы, которая поставляла импортную мебель нарождающемуся классу «людей с деньгами». Из первых жилых — пентхаус владельца этой компании. Созданный в 2004-м, гигантский пентхаус попал в продажу не так давно.

«Любимчик публики» — проект «Великий Гэтсби» — не продается. Этот дом под Минском построен «от и до» по задумке Александра Кратовича. Его фото не публикуем: хозяин не дает согласия. Это постоянная проблема, с которой сталкиваются белорусские архитекторы: владельцы дорогих зданий и интерьеров запрещают фотографировать их даже автору для его портфолио.

— Классический дом в стилистике британского палладианства, — показывает фото Кратович.

— Проект минский, — отвечает на вопросы коллег Александр. — Заказчик — молодой человек, ему было лет тридцать, когда он заказал дом, сейчас под сорок. У него уже четверо детей-разбойников, они там носятся, в футбол играют, что у меня вызывает большую тревогу. Да что там — хозяин тоже волнуется, когда мячи летают по часам 18-го века, привезенным под заказ.

Успех этого объекта, а о нем недавно рассказывал журнал Salon, объясняется тем, что хозяин дома — человек занятой и в достаточной мере доверился архитектору.

От вопроса, сколько стоил дом, Александр не уклоняется, не помнит. Говорит — сопоставимо с домом в Боровлянах, интерьеры которого — тоже работа Александра. Дом в Боровлянах выставлялся на продажу с ценником выше 4,3 миллиона долларов. Он был самым дорогим в Беларуси. Теперь продан, и вряд ли узнаем за сколько.

Александр говорит, что для одного уникального дома заказывал ковер в Индии, размером 5 на 4 метра, антикварные каминные часы, которые стоили не одну тысячу евро. Нужно было приложить немалые усилия, чтобы объяснить будущему владельцу, зачем нужны эти часы.

— Я их даже рисовал в полном размере, прикладывал к камину, — объясняет Александр. — Обратите внимание — черные скульптурки-подсвечники и черные человечки на часах — из разных коллекций. Выбирал их по каталогу, привезли часы антиквары, которые снабжали Несвиж…

Александр признается: он любит антикварную мебель. А вот белорусские заказчики — нет.

— Говорят: это — чужая энергетика. Даже про часы придумывают: они показывают, сколько нам жить осталось. Ну вот такие суеверия тут доминируют. А еще люди с деньгами предпочитают импортную мебель. Но ее под размеры подобрать не всегда получается. Поэтому проще иногда заказать ее тут. Например, в одном доме работало по дереву пять белорусских фирм. Одни делали медленно и дорого, другие быстро, дешево и хорошо. То есть в Беларуси нет прямой зависимости между параметрами цена-качество. Вот, например, деревянная дверь толщиной 10 сантиметров, 2,5 метра высотой. Портал тоже деревянный.

— Многих дизайнеров отличают по стилю. У меня «нет своего лица», — признается в шутку Александр. — Конечно, гораздо удобнее работать в одном стиле, чтобы тебя узнавали на улице. Наверное, и клиент должен находить «своего» дизайнера по его стилистике. В идеале. Но у нас так не происходит. Еще не сформировался цивилизованный рынок дизайнерских услуг. К тебе обращаются и говорят: «Сделайте, пожалуйста». И делаешь как можешь. Знаешь, что заказчик ждет, но пытаешься параллельно в его объект и за его средства продвинуть идеи архитектурные, дизайнерские, общечеловеческие, культурные, выходящие далеко за те, в общем-то, минимальные требования, которые выставляет клиент. Так что мой девиз в такой ситуации, как ни горько это звучит: «Прививать культурку на сухую штукатурку».

Те, кто работает в дизайне, регулярно пытаются объяснить окружающим, в чем высший смысл их работы. В чем творчество. В чем — действо. Даже мэтрам приходится думать над формулировками.

— Архитектура — это театр, декорация, — это версия Александра. Эти слова придумал не я, а великий Палладио, итальянский архитектор 16-го века. Посмотрите на наш проспект Независимости. На фото строек — ящики с окнами. Надели штукатурку, лепнину добавили — получили уникальный проспект. Грубо говоря, результат привития «культурки на штукатурку».

И полет фантазии требуется не только в масштабах проспекта. Он нужен конкретным людям.

— Этот дом занял год, — говорит Александр о другом проекте. Хозяин купил комплект деревянного дома и довольно скоро понял, что это, скорее, дача. И его пришлось наращивать, переделывать на ходу.

— Заказчик хотел городской дом — поэтому штукатурка по дереву внутри. Я долго искал, как решить гостиную. Все углы открытые, застекленные — негде было поставить камин. Благо заказчик оказался продвинутым и согласился с этим вариантом. В решении нашелся такой камин, сделали, как у французов. Основание собрали из восьми чугунных решеток, купленных на рынке.

— Искры не летят? — интересовались слушатели.

— Не летят, если не использовать смолистые дрова. А то поначалу накидали, они стрелять начали во все стороны. Рабочие уже предлагали стеклом его огораживать, как-то крепить это стекло. Представляете, как уродливо бы было?

— Стол — уточняет Александр в ответ на требование расписать детали, — был сделан по образцу, увиденному в одном из журналов. Получился уникальным. Для Беларуси — точно!

— Стараюсь не повторяться, — говорит Александр о решениях в дизайне. — Не хочется разочаровывать заказчика.

Слушатели тактично обошли вопрос оплаты труда знаменитого дизайнера, но все же уточнили, к чему она привязана.

— К квадратным метрам. Критерием 10% от стоимости объекта, как в Европе, заказчика лучше не пугать, — посоветовал Александр.

— Вы давите на заказчиков? — уточняли слушатели

— Не допускаю такого момента — ведь давление срикошетит. Человек через пару месяцев вспомнит, что его «убедили» — и будешь сам потом переделывать. Поэтому или прислушиваюсь, или стараюсь аргументировать, или ищем компромисс. Заказчики ведь тоже по-разному относятся к тебе как к дизайнеру. Одни фамильярны и грубы, другие разговаривают с тобой, как с Микеланджело, и это тоже смущает. От непробиваемых заказчиков отказываться не приходилось — они сами отпадают, видя, что диалог невнятный, нет точек соприкосновения — как говорится, другая кровь, разные миры.

Из последних объектов Кратовича — ресторан «Гурман» в помещении, где некогда был Белорусский центр моды. Точный адрес — Победителей, 1. Внимание привлекают металлические витражи. Коллеги интересуются: как сделал?

— Мне звонят по этому поводу дизайнеры, хотят себе жизнь облегчить, но не получается. Потому что ответа у меня нет, есть только путь, по которому не советую идти. Заказчик нанял фирму, которая, как потом выяснилось, занималась покраской телеграфных столбов. Вот ее работники витраж тут на полу с помощью сварочного аппарата и матюков ваяли по моим чертежам. Его все время перекашивало — три месяца варили. Но в итоге все восхищаются и думают: о, некий эксклюзив.

— Здесь можно было сделать «дикий» лофт, — продолжает Александр. — Но заказчик сказал: мне понты не нужны, мне нужно, чтобы люди ходили сюда. Кстати, этот интерьер заказчик хотел видеть по стилю продолжением «Гурмана» на Чичерина. Поэтому пришлось маскировать корытообразные промышленные плиты перекрытия и балки, зашивать деревом. Чтобы вписаться в нужный размер, деревянная облицовка местами истончалась до толщины бумаги.

— Колонны как сделаны? Они несущие?

— Металлические водопроводные трубы, пластиковый декор. Их функция чисто декоративная.

— Браво! — восхитились коллеги.

— Профессия у нас удивительная. Я полгода искал в интернете пианино для этого ресторана. Раритетные были дорогущие, по несколько тысяч. Наконец нашел — немецкое, с лейблами, медалями, конца 19-го века. Приезжаем к продавцу, он ведет в сарай, а там не пианино — дрова. Забрали дрова, сделал обмеры, вычертил — фактически мы полностью повторили это пианино в дереве. Остались аутентичные костяные клавиши, декор, начинка.

— Александр, живете в своем доме или в квартире?

— В квартире, ох, говорить о ней сложно. Там столько книг! Столько образцов материалов. Как-то затеял уборку и около тонны образцов вынес в мусорку.

— Какой интерьер вам наиболее дорог? — пытались выяснить слушатели.

— Они все разные… Классический, лофт, минимализм — у каждого своя история. Сложно какой-то предпочесть.

Дизайнеры, как выясняется в беседе, чувствительны так же, как художники. Александр говорил коллегам: выставляешь свои работы в журналы по дизайну — как будто попадаешь на публичный медосмотр. Коллеги или хвалят, или хихикают, шутят — и не всегда по-доброму.

— Семья может подтвердить, какие это муки. Хотя реакция у людей разная — до полного взаимоисключения. И проще не выставлять интерьеров, делать вид, что тебя нет… Хотя, на мой взгляд, хороший дизайн критикоустойчив. К нему не липнут нелестные определения.