79-летний тренер по теннису - о дружбе с Тарасовым, отъезде с Мирным в США и детях-артистах

Источник материала:

Аркадий Эйдельман был среди тренеров-пионеров в белорусском теннисе и подготовил немало известных игроков, а в 1991 году перебрался в США. В интервью SPORT.TUT.BY по случаю скорого 80-летнего юбилея Эйдельман рассказал о том, как американцы уговаривали Бориса Ельцина отпустить тренера из СССР и как Анатолий Тарасов воспитывал спортивных чиновников, об ученике-продюсере в Голливуде и редких визитах в Беларусь.

«Тарасов сказал большому начальнику: «Вы никогда не будете управлять хоккеем. Это будут делать тренеры, а не вы»

В открытых источниках можно найти сведения о раннем детстве Аркадия Львовича. Его старший брат Илья Львович, известный как Илья Курган (диктор белорусского радио. Он взял девичью фамилию матери. — Прим.ред.), вспоминал, как их семья покидала Минск, когда город бомбили фашистские захватчики. Эйдельманы шли в направлении Москвы. Под выстрелы пулеметов мама мальчиков ложилась на дорогу и прикрывала 4-летнего Аркадия своим телом.

— Ты что, хочешь, чтобы две жертвы было? — говорил матери Илья.

— Честно говоря, не помню такого, — признается Аркадий Эйдельман. —  Я вообще мало помню про войну. Только звук, как будто шкаф упал! Видимо, звук разорвавшегося снаряда. Конечно, могу что-то рассказать, но то будут не мои воспоминания, а переживания членов семьи.

Пока территория Беларуси не была освобождена в 1944 году, Эйдельманы находились в Самарканде. Кое-что об этом времени Аркадий Львович припомнил.

— Нужно было получить кусочек хлеба. Отстоял в очереди, в этой давке. По дороге домой очень хотелось попробовать на зубок хлебушек. Включал волю, но не сдержался и отгрыз корочку. Потом отхватил от Илюши! Это стало хорошим уроком. Иногда через острые ощущения ты познаешь мир и лучше понимаешь других.

Первым из Эйдельманов, кто после войны вернулся в Минск, стал именно Илья. Он задумал поступать в театральный институт. В Минске Илья встретил отца, прибывшего из Германии и готовившегося к переезду в Беларусь всей семьи.

— Моими увлечением в ту пору стали балет и опера, — удивил Аркадий Львович. — Театральный институт, в котором учился Илюша, находился в оперном театре. Помню, как прятался там на балконе и сидел сутками, наблюдал за ходом репетиций. Пусть тексты были на итальянском, повторял за артистами, как умел. Практически выдумал новый язык. Гуляя по улицам Минска, пел арии!

Спортом начал заниматься примерно в 9 лет. Играл в хоккей на стадионе «Пищевик» в Парке Горького. Потерял там три зуба. Локти постоянно были в ссадинах. Потом не поделил с тренером что-то, и он не поставил меня на матч, хотя команда просила за меня. Ребята проиграли. Я так разозлился, что оставил хоккей.

Ноги привели на теннисные корты стадиона «Динамо». Решил, что смогу доказать себе, кто я есть, в индивидуальном виде спорта. В 16 лет сам научился играть, побеждал за счет трудолюбия и самоотдачи. В падениях поспевал за мячами. Ничего не боялся, все-таки пришел из хоккея! Мотался на бесплатных поездах в поисках игровой практики. Понимание, что не успеваю за ровесниками, пришло быстро. Следовало посвятить себя тренерскому делу, что я и сделал. В 20 лет стал тренировать. К моему счастью, наставник в этой профессии оставлял на меня детей, а сам ходил на свидания. Вот так я получил шанс работать тренером и очень быстро освоился.

В 1968 году Аркадий Эйдельман получил звание заслуженного тренера БССР. Так отметили его вклад в высокие результаты белорусских теннисистов на всесоюзных первенствах. Что интересно, спустя год также заслуженным в БССР, только артистом стал Илья Курган.

— Добиваться результатов было непросто, и снова помогал хоккей, — полагает Аркадий Львович. — На этот раз речь про теплые отношения с легендарным тренером хоккейного ЦСКА и сборной СССР по хоккею Анатолием Тарасовым. Помню, как привлек его на теннисную конференцию. А еще… Даже не знаю, стоит ли рассказывать. Хотя почему нет? Столько лет-то прошло! Я присутствовал несколько раз на разговорах, в которых Анатолий Владимирович активно выражал гражданскую позицию. Как-то вышел из Дворца тенниса в Москве вместе с министром обороны Советского Союза Андреем Гречко. Тот играл в теннис. Тарасов встретил нас на улице. «Товарищ маршал! - обратился к Гречко Тарасов. — Я могу поднять футбол (а футбольный ЦСКА в то время выступал плохо)!» — «Что вам нужно?» — «Звание генерала (Тарасов был полковником)». Вы бы видели лицо Гречко! «У меня в футболе генералов не будет», — ответил он, сел в машину и уехал. «Ничего-ничего, пускай привыкает. Надо спорт поощрять», — Тарасов сохранял хладнокровие.

Не думаю, что человеку, который имел все лавры, надо было генеральское звание. Анатолий Тарасов так воспитывал руководителей в спорте. А однажды большому начальнику сказал: «Вы никогда не будете управлять хоккеем. Это будут делать тренеры, а не вы». Представляете, в то время в интересах спорта он действовал в ущерб своей карьере! У Тарасова было чувство собственного достоинства. Думаю, человек, у которого его нет, больших успехов не добьется.

«Слава Янковский, Юра Ступаков устраивали для моих детишек показательные выступления»

Среди воспитанников Аркадия Эйдельмана такие известные теннисисты, как Сергей Тетерин, Максим Мирный и Владимир Волчков. С 1991 года тренер живет в Соединенных Штатах, где игру еще одной ученицы Эйдельмана Татьяны Игнатьевой высоко оценили.

— Американцы что-то усмотрели в технике Игнатьевой, и решили меня переманить, — рассказывает тренер. — Дошли до Бориса Ельцина, который был тогда первым секретарем Московского горкома КПСС. В начале 1991 года был подписан контракт между Госкомспортом СССР и компанией Match Point Promotions, я уехал в Штаты. Стал вторым после Ольги Морозовой тренером по теннису, которого отпустили из Союза Провожали меня со словами: «Ты заслужил». Дома в Нью-Йорке у меня до сей поры хранится командировочный лист от Госкомспорта.

Уважаемым в Советском Союзе тренером Эйдельман был не только потому, что его теннисисты побеждали. Дело в подходе к работе с детьми.

— Я тренировал в мазовской школе, — поясняет Аркадий Львович, — а люди на автомобильном заводе вкалывали по-настоящему. Женщины приходили ко мне с черными ногтями. Понимал, что должен сделать для них что-то. Я считаю, что в начальной школе должны преподавать только лучшие педагоги. В раннем возрасте дети восприимчивы и ранимы. На этом этапе можно задать такой уровень, который поможет им реализоваться. У нас же почему-то к детям отправляют нянечек или какого-то тренера…

Ребят находил сам, а приводили ко мне только из милиции. Всех брал. Неважно, талантливы они или нет. Бегал по школам и институтам, учился вместе с ними. У меня не было потерянных.

Помню, как одна из ролей брата Илюши в Купаловском театре настолько потрясла меня, что решил поставить вместе с учениками спектакль. Впоследствии сделал много концертов. По уровню это была не школьная самодеятельность, а что-то более профессиональное. Старался творчески наполнить ребят, чтобы через неформальное общение они раскрыли потенциал. Артисты, которые, бывало, играли у меня на мазовских кортах — Слава Янковский, Юра Ступаков и другие, устраивали для моих детишек показательные выступления. Так создавал атмосферу, в которой дети могли бы дышать полной грудью.

Переехав в Нью-Йорк продолжил ставить спектакли. Например, в «Ромео и Джульетте» главные роли у меня сыграли 12-летние ребята. Мальчик в итоге стал продюсером в Голливуде. Его зовут Дэйв Гадник.

Спорт и искусство — вещи, которые имеют много общего. Люди, занятые в этих сферах, работают на сцене и делают чудо. Нашим девчатам-теннисисткам, пробившимся в финал Кубка Федерации, удалось совершить подвиг. За счет чего? За счет чувства патриотизма. Мне кажется, что это слово позабылось, как и «любовь». Непонятно, почему во всем мире мы теряем любовь.

Несколько месяцев после отъезда в США Аркадий Эйдельман провел в штате Коннектикут. С собой он взял ту самую победительницу юниорского «Ролан Гаррос» Татьяну Игнатьеву и Максима Мирного.

— Игнатьева жила одна в гостиничном номере, а я — с Максом, чтобы он не заскучал, — смеется Аркадий Львович.

Позднее в интервью Мирный представлял Эйдемальна, как жесткого тренера, и называл его подход к делу китайским. Мол, никто не не заметит потери, «если ты по каким-то причинам соскочишь с конвейера».

— Проблема отцов и детей появилась на вчера, — философски рассуждает тренер. — Мои ученики любят придумать то, чего, может быть, и не было. Что поделать, они так воспринимали!

Вскоре Игнатьеву потянуло в Нью-Йорк, где было много русскоговорящих. В Match Point Promotions Аркадия Львовича отговаривали ехать в большой город.

— Компания предупреждала, что там нет моего уровня.

Эйдельман не поверил. Впоследствии ему пришлось многое поменять в теннисных клубах The College of Staten Island и Mill Basin Health & Racquet Club, где тренер занят по сей день.

— Иногда Мирный спрашивает: «В чем дело? Почему в Америке нет лидера мирового тенниса?» Не знаю, что ответить ему. Там примерно 150 теннисных академий, и при этом американцы могут проиграть сербам, где тренеров меньше, чем в Штатах академий. На мой взгляд, спорт будет потихоньку уходить из стран цивилизованных в менее развитые, где больше хотят выбиться в люди. Что касается Беларуси, то здесь благодатная почва и материал.

Попытки вернуть Аркадия Эйдельмана из США в Беларусь не предпринимались даже когда его ученики Сергей Тетерин и Владимир Волчков стали определять политику в белорусском теннисе.

— Но, поверьте, мысленно я с Беларусью, — признается Эйдельман. — До сих пор могу по-белорусски читать стихи. А дома у Кургана не дай Бог ошибиться с ударением! Он может промолчать, но его совершенно точно будет трясти. «Как ты мог», — скажет так протяжно.

Осенью 2016 года Аркадий Львович познакомился с Александром Шакутиным, бывшим председателем Белорусской теннисной федерации, и остался высокого мнения о нем.

— Шакутин — правильный мужик. Нельзя ведь потребовать от людей самоотдачи, когда сам не дорабатываешь. Нужно самому подавать пример. Он так и делает. Я мечтаю о том, чтобы Шакутин и Тетерин вместе добивались результатов. Они разные. Шакутин — фундаментальный, Тетерин — эмоциональный, умеет зажечь сердца. Оба имеют опыт вне тенниса. Соединение их потенциалов может принести огромную пользу нашему виду спорта.

Возвращаясь к разговору об условиях в американских теннисных клубах, они все равно оказались несопоставимы с тем, что имел Эйдельман в советские годы в Минске.

— Мы тренировались по ночам, потом я развозил детей по домам, — вспоминает он. — Струн, конечно, не хватало, ракеток. Передать не могу! И все же я благодарен всему, через что прошел. Это мой путь.

«Хотел бы я спросить у ребят из „Молодого фронта“, а что они на практике сделали для Беларуси»

Хоть Аркадий Эйдельман и живет в Нью-Йорке, он никогда не бывал на матчах экс-первой ракетки мира Виктории Азаренко на открытом чемпионате США, который проходит на нью-йоркских кортах. А ведь в 2012 и 2013 годах Вика играла в финале этих соревнований.

— Когда идет US Open, я нахожусь в горах в спортивном лагере. Рвусь на корты! Но на кого же оставлю детей? — вопрошает Аркадий Львович.

В Минске он бывает обычно раз в год. Визит в июне 2017 года отличался от других тем, что превратился во встречу тренера с воспитанниками и друзьями по случаю 80-летнего юбилея Эйдельмана. День рождения Аркадий Львович отпразднует 26 июня, а за неделю до этого на кортах столичного Дворца тенниса прошел турнир в его честь в формате «любитель и профессионал». Идея принадлежала Сергей Леонюку, который тоже стал тренером и работает в США.

В следующий раз Аркадий Эйдельман намерен приехать в Минск на финал Кубка Федерации между Беларусью и США. Матч пройдет 11 и 12 ноября.

— Каждый раз возвращаясь в Минск, отмечаю не только то, что город содержится в чистоте, но и то, что здесь много сроек. У Беларуси нет природных ископаемых, которые бы определяли рост. А движение есть. Люди живут в мире друг с другом. Мне кажется, что, если человек работает и делает это честно, то в Беларуси он добьется своего. И хотел бы я спросить у ребят из «Молодого фронта», которых видел в Чарльстоне в 2004 году на матче Кубка Дэвиса между сборными США и Беларуси, а что они на практике сделали для нашей страны. Стояли с транспорантами… Рассуждать можно красиво, но все заканчивается на этапе, когда сталкиваешься с трудностями, а надо проявить характер и быть смелым. Думаю, что рассуждать имеет право лишь тот, кто преуспевает.

Я не завишу от Лукашенко, и потому, если говорю, что он редкий пример среди руководителей стран, который искренне любит свою страну, то действительно так считаю.

В прошлогоднем интервью с Ильей Курганом, который отмечал 90-летие, мы спрашивали диктора о возрасте. Старость он назвал «невежеством Бога».

— Это эрзац какой-то уже, не человек. Ну так, бывший, бывший, — вздыхал Илья Львович.

Настроений брата Аркадий Львович не поддерживает.

— Старость — это внутреннее состояние, когда человек испускает дух. Я ее не чувствую. Хожу с учениками на дискотеки! Одеваюсь по-модному. Вынужден, чтобы не было у ребят ощущения, что я с не с ними. Когда они бьют в аут, бегу за мячами, чтоб вы знали! Предлагаю сыграть им еще и таким образом стараюсь передать свое хорошее настроение.

Теги: Минск