Как Пирожковы город променяли. История о городских безработных, которые пускают корни в деревне (26 фото)

Что вообще происходит

• Бюст на родине героя
• Ищем прижившихся переселенцев
• Пирожковы отказываются от четырехкомнатной квартиры
• Дом и куры
• Доярка зарабатывает больше учительницы

---

Год продержаться

Система такая: если ты безработный, тебе полагается субсидия (условно безвозвратная) на переселение туда, где ты пригодишься. При переезде из города в малый населенный пункт это 9 бюджетов прожиточного минимума (1793,88 рубля), плюс компенсируются расходы на сам переезд. Подобрать хозяйство, нуждающееся в работниках, помогут в центре занятости (как бы он теперь ни назывался). Продержался на новом месте год — тебе устанавливают бюст на родине героя. Не продержался — верни подъемные. Все просто.

Деньги не слишком бешеные, но это кому как. Опять же, если хозяйство заинтересовано в людях, то теоретически оно старается и устроить их нормально, чтобы не сбежали.

В управлении по труду, занятости и соцзащите Гомельского облисполкома диктуют цифры: в прошлом году, перераспределяя по этой госпрограмме трудовые ресурсы, переселили 22 семьи, в этом — уже 4.

Теперь нам важно понять, что происходит с ними дальше. Вообще-то, все всё понимают — и чиновники, и директора КСУПов, и сами безработные. Смотрят друг на друга честными глазами, главное, не моргнуть первым. Работает это, вообще? Видит кто-то полную картину по «закрепляемости»? А по выбиванию наших денег у тех, кто не прижился?..

Может, кто и видит, да не признается. Мол, нет такой отчетности. В иных исполкомах вместо ответов все норовят перейти на лозунги.

Ладно, давайте сами посмотрим. Попробуем отыскать уникумов, переехавших из города в деревню. Впрочем, мы же тоже не совсем наивные, представляем контингент.

«Аккредитация есть? А если найду?»

В деревнях, говорят, сильно испортили малину мигранты, хлынувшие с Украины после 2013-го. Ну как испортили — заняли многие вакансии, которые хозяйства по сто лет не могли закрыть своими родными людьми, предпочитавшими ездить «на Россию». И нормально работают. Теперь и в полеводческую бригаду еще попробуй пробейся… Получилось, что городские безработные с их сложноватым внутренним миром глубинке теперь не особо нужны. Но госпрограмма-то запущена.

Полностью это называется так: подпрограмма 1 «Содействие занятости населения» Государственной программы о социальной защите и содействии занятости населения на 2016—2020 годы. Нам бы теперь понять результативность.

Поиск прижившихся переселенцев — занятие само по себе увлекательное. Напоминает старую электронную игрушку про волка с яйцами. «Если человек не смог реализовать себя в этом городе, государство предоставляет ему возможность сделать это в другом месте», — бодро объясняют вышестоящие организации и отправляют за конкретикой вниз, на места.

На местах порой отвечают туманно. Кто-то откровенно плавает в теме, кто-то делает вид, что плавает. Отправляют в хозяйства.

В хозяйствах объясняют, что «вышестоящая» информация о работающих у них переселенцах безбожно устарела, и слава богу, и знать не хотят, куда они подевались. Описывая деловые качества, расходуют годовой запас дипломатичности:

— Ну-у, такие… такие…

Когда удается по мертвым номерам дозвониться до самих счастливых объектов программы, они отрицают вообще все и, похоже, принимаются судорожно покидать страну. А вот кто-то сам решает ввернуть незнакомое слово, услышанное от пацанов за гаражами: «А у вас аккредитация есть?»

Похоже, внутри этой подпрограммы 1 творятся интересные дела.

Пирожковы и везение

Большая семья Пирожковых в этом облаке тумана смотрится нетипично. У нее-то как раз теперь образовались корни — в виде крепкого дома, огорода, куриц, песика и козленка по имени Найс. (Последнего покупали как девочку, а он оказался козлом.)

Семейство переехало в деревню Переволока Речицкого района в ноябре 2016-го. До этого двое взрослых и четверо детей жили в четырехкомнатной социальной квартире в Гомеле, в новом «курортном» районе, где есть все, о чем минчане и мечтать не смеют. И вдруг сразу Переволока. Другой бы на их месте страдал и маялся от такого контраста, а эти люди уверены, что им повезло.

Алевтина Пирожкова еще два года назад понятия не имела о существовании жизни в сельской местности, вся насквозь горожанка. Была. Теперь работает оператором машинного доения в КСУП «Оборона страны». Только вернулась с утренней дойки. Дети в школе, муж на работе — есть время на разговоры.

— Почему-то в детстве всегда страшно завидовала друзьям, которые ездили к каким-то бабушкам-дедушкам или на дачу. Очень хотела жить в деревне — вот и дохотелась… Вообще-то, у меня диплом педагога дошкольного образования. Но в Гомеле я работала уборщицей в школе.

— Как это?

— Не мое это — чужих детей учить.

— А уборщица — так прямо ваше…

Не объясняет такой необычный карьерный финт. Наверное, есть причина.

— Ну куда мама послала, там и отучилась. Потом отработала практику, женилась, родила пятерых детей, — биография Алевтины в ее изложении выглядит не слишком длинной. — Как успела пятерых? А вот так и успевали, пока один ребенок уснул — другой появился. Жили-то первое время в комнате-десятиметровке в пригороде Гомеля. Там был такой старый дом коммунального типа, называли его «кильдым»: 11 комнат, 11 семей, одна кухня, один санузел…

А потом привалило счастье: дали социальную квартиру в лучшем районе страны. Все удобства, красота за окнами, у порога озеро плещется, дети парусным спортом занимаются (двое аж до кандидатов в мастера спорта дослужились)… Жить бы и радоваться. А что-то не выходит.

— У меня зарплата 180 рублей была, у мужа в его СМУ дела все хуже шли, стал еще меньше меня получать. И попробуй на эти деньги всех одеть-накормить. Россия? Нет, не хотим с этим связываться. Много слышали от знакомых: кто-то привозит, а кого-то и привозят.

В конце концов оба оказались безработными, а значит, получили право вписаться в программу переселения.

«Круто, мам, погнали»

— Ни капли не жалею, что вырвалась из городской жизни, — убеждает Алевтина; так и непонятно, откуда в городской даме прорезалась такая сельская страсть. — Мне 42 было, мужу 47. В управлении по занятости нам очень тщательно подбирали варианты, чтобы не в какую-то «глушь тараканью» отправить, а в нормальные условия.

Подобрали. Пирожковы сдали государству свою чудесную четырехкомнатную квартиру, подпоясались, поехали.

— Да как так «поехали»? Ну ладно, это вам внезапно так понравилась деревня. А муж счастлив был, что ему в 47 лет животноводом надо стать? А дети как отнеслись?

— Муж: надо — значит, надо. Детям, конечно, страшно было вливаться в новый коллектив. Но быстро нашли общий язык.

Служебное жилье, которое хозяйство выделило Пирожковым, тесновато для большой семьи, хотят расширять. Опять же, есть неиспользованный мансардный этаж. Это типовой дом, такие в начале века появились во многих хозяйствах Речицкого района. Внутри газовое отопление, водопровод, интернет.

— И что есть в городе такого, чего нет здесь? — убеждает сама себя Алевтина.

Потом, правда, сама же и отвечает:

— Вообще-то, со снабжением тут туго. В местной лавке все дороже, чем в супермаркете, и выбор плохой. А если в Речицу ехать за элементарными макаронами, так это целый день надо потерять.

Алевтина говорит, что еще недавно у нее было около сотни курей, две свиньи, кролики, но «зима всех подобрала». Съели. Теперь надо восстанавливать поголовье.

— 25 соток хватает, чтобы обеспечить семью на зиму. Тут клубника, там базилик, тыквы и так далее. Конечно, первый год было тяжеловато со всем этим управляться, но теперь привыкли, приноровились. И местные люди помогали, подсказывали. В первую весну картошкой помогли и много чем еще. С миру по нитке — огород засеяли. А теперь уже сама разбираюсь, если что, в интернете посмотрю. Детям нравится тут копаться. А муж привык.

Одиннадцатиклассница Полина (мама упорно называет ее Пелагеей) рассказывает удивительные вещи:

— Ага, как услышала, что едем в деревню, так и сказала: «Круто, мам, погнали».

— Сарказм?

— Нет. Всегда мечтала жить в деревне, чтобы было свое хозяйство. Ну и что, что тут пахать надо? Я привыкла пахать, мне нравится.

В доме повсюду спортивные грамоты младших Пирожковых. Из шкафа мама достает еще жменю медалей. Участвуют во всем, что видят.

Полина-Пелагея впереди на белом коне: есть баскетбольная корзина — надо играть в баскетбол, нет корзины — значит, армрестлинг или еще что-нибудь…

Вот только парусный спорт ей и младшему брату Степе пришлось забросить.

«На ферме самый движ!»

Что до работы, то «педагогический» вариант Алевтина по-прежнему не рассматривает. В том числе по финансовым соображениям:

— У меня теперь 120 коров, и зарплата получается 700—800 рублей. Летом и к 1000 подходит. А учительница сколько получает? Хорошо если 350. Из минусов — первое время очень трудно было вставать на дойку в четыре утра.

О новой профессии рассказывает взахлеб.

— Сначала мне коровы не отдавали молоко. Видят же, что новый человек пришел. Хоть и с педагогическим образованием… Теперь привыкли. Тут важен подход. Это как с женщиной: как ты к ней, так и она тебе отдастся. У нас сколько надоишь, столько и заработаешь. Чтобы получать молоко высшего сорта или экстра, надо хорошо обрабатывать коров. В общем, все в наших руках, несмотря на автоматику.

Полина и тут обязательный персонаж.

— До переезда не представляла, как выглядит корова и откуда вообще молоко берется. Даже предположений не было.

Теперь предположения появились. Помогает матери, зарабатывает сама. Уже исхитрилась накопить на скутер, к лету планирует купить — без всяких кредитов.

— А развлечения в Переволоке какие-то есть вообще?

Ухмыляется:

— На ферму и хожу развлекаться. Тут самый движ!

Одиннадцатиклассница уже все просчитала. Собирается в аграрный колледж, намерена стать зоотехником. И остаться в Переволоке.

Теги: Гомель