Почему там, где россияне возмущаются «грабежом от государства», белорусы терпят

В Беларуси решение о повышении пенсионного возраста было принято в 2016 г. Тогда президент страны заявил о том, что насчет повышения «нужно посоветоваться с народом», однако референдум проведен не был, а также в публичный доступ не попали официальные данные социологических исследований на тему повышения пенсионного возраста. Но есть результаты опросов общественного мнения НИСЭПИ, которые включали вопрос об отношении к повышению пенсионного возраста сначала в декабре 2014 г., а потом в июне 2016 г.

Если в декабре 2014 г. с утверждением о том, что стоит повышать пенсионный возраст, пишет zautra.by, были не согласны 76,7% («за» высказались 17%), то в июне 2016 г. после объявления А. Лукашенко об этой инициативе, «против» были 70,5% («за» – 19%). Демограф находит объяснение снижению доли недовольных на 6% в продолжающемся изменении социального контракта.

«Во второй волне исследования социального контракта, проведенного BISS в 2013 г., эксперты зафиксировали интересную ситуацию, — пишет Елена Артёменко в статье на сайте «Наше мнение». — По многим параметрам, несмотря на сокращение льгот и череду экономических кризисов, оценки государства со стороны населения не снизились. При этом очень значительно снизились ожидания от государства и оценка важности его поддержки. Это снижение ожиданий и «автономизация» населения позволило государству сохранить видимость лояльности населения. Вероятно, ожидания населения продолжили снижаться, и в действительности на поддержку «социального белорусского государства» мало кто рассчитывает. Поэтому и сокращается доля негативных оценок сокращения объемов социальной защиты».

Когда же стало известно об инициативе повысить пенсионный возраст в России, исследование «Левада-Центра» выявило значительно большую долю негативных оценок реформы. Против повышения пенсионного возраста до 65 лет у мужчин высказались 89% населения, а повышения пенсионного возраста у женщин до 63 лет – 90% населения. Даже с учетом разных формулировок вопросов, отличие от доли негативных оценок повышения пенсионного возраста белорусами очень значительно и составляет 20%.

В приведенной реакции и дальнейших рассуждениях белорусский демограф выделяет три существенных отличия российского социального контракта от белорусского.

«Политическая и финансовая культура белорусов никогда не предполагало восприятие бюджетных средств, налоговых отчислений и выплат в фонд социальной защиты как их собственных денег, которыми распоряжаются чиновники, — пишет Едена Артёменко. — В случае россиян мы видим, что средства пенсионных фондов они воспринимают как свои деньги, которые у них отбирают. В качестве статей расходов, из-за которых им приходится терпеть лишения, они называют Крым, Олимпиаду, военную операцию в Сирии. Во многом такое восприятие определено попытками развития накопительной пенсионной модели, и в целом говорит о более высоком уровне политической и финансовой сознательности россиян».

«Формулы в духе «обрушения надежд» и «подлость» указывают на обманутые ожидания (которых, судя по всему, у белорусов нет)», — отмечает эксперт.

Отсутствие прямой реакции на обсуждение реформы со стороны В. Путина и привычка винить «бояр» проявляется также в том, что в качестве ответной меры россияне грозятся игнорировать местные выборы и «прокатить губернатора».

Одной из причин бурной реакции на реформу у россиян было ощущение несправедливости. Это не было характерно для восприятия повышения пенсионного возраста в Беларуси, однако аналогичную реакцию у белорусов мы видели в ответ на декрет о тунеядцах весной 2017 г.

«То есть чувство несправедливости обладает очень большим мобилизационным потенциалом и в России, и у нас, однако «порог чувствительности» у граждан двух стран разный. Если для россиян достаточно почувствовать, что им дают меньше, чем они ожидают, то с белорусов нужно откровенно взыскивать средства», — обращает внимание на различия Елена Артёменко.

По ее мнению, в единодушной реакции российских граждан против повышения пенсионного возраста проявляется большая политическая зрелость, которой очень не хватает белорусам. Более сдержанная реакция белорусского населения говорит об отсутствии надежд на государство и привычки возлагать ответственность не на власть (а, например, на мировые финансовые кризисы, глобальные демографические тенденции или любые внешние обстоятельства).

«Но, в конечном итоге, для белорусского руководства в такой ситуации проще выстраивать свою политику, и, в том числе, воплощать болезненные для населения реформы», — делает вывод эксперт.