«Наше дело было изготовить, не задавая вопросов «зачем» и «почему». Что сходило с конвейеров секретных заводов БССР?

Источник материала:

1971 год. Зарубежная пресса взрывается чередой похожих передовиц: «Новое космическое чудо из Советского Союза». Полностью управляемый луноход за 400 тысяч километров от Земли бесстрашно бороздит поверхность её спутника.

Позже весь мир узнает – галактической машиной управляют из Минска, наблюдают за этим из Гомеля, а сигнал из Беларуси транслируют напрямую в Москву. 

Фантастика, ставшая реальностью!

Лидия Русина, ведущий инженер-наладчик Минского завода ЭВМ им. Орджоникидзе:
Объявили, что луноход по Луне наш шагает, но о том, что это – под управлением нашей машины, мы не знали.

Владимир Залучаев, ведущий конструктор СКБ Минского завода ЭВМ им. Орджоникидзе:
До лунохода ещё в середине 60-ых была посадка на Луну, фотографирование поверхности – тоже машины принимали участие в управлении.

Что из этого – правда, а что – вымысел, станет понятно лишь через пять десятков лет. Данные, касающиеся работы секретной миссии, частично рассекретят лишь в начале 2018 года.

СССР в 60-ых – страна, успевшая забыть ужасы войны и перешагнувшая очередное десятилетие мирной жизни. С лёгкой руки Хрущёва страна то сажает кукурузу, то бороздит просторы Вселенной. После полёта Гагарина генсека называют «небесным отцом советской космонавтики».

Сошедшая с военных рельсов промышленность развернула былые наработки в мирное русло. Пока индустриальные производства выпускали телевизоры и холодильники, тракторы и грузовики, фотоаппараты и радиоприёмники, скрытые от посторонних взоров, порой на той же территории, цеха под цехами и заводы под заводами на-гора выдавали совсем другой товар.

Бронированные машины и противопехотные мины, авиационная электроника и космическая оптика – тайна кузниц советской оборонки была не только за семью печатями спецслужб, но и под надзором «первых отделов». Многие работники закрытых заводов до сих пор прячутся от журналистов и отказывают в интервью.

Николай Чергинец, председатель Союза писателей Беларуси, заслуженный деятель культуры Республики Беларусь:
Можно представить: крыша обычного ангара деревенского, только высокого. А под этой крышей – то, что не видят спутники – огромные металлические крышки толщиной вот такой, а под ними – шахты, уходящие на глубину большую, там ракеты.

Самую заметную по научно-техническим меркам лепту в экономику 200-миллионного Союза вносила именно миниатюрная Беларусь. Аграрной республика была только на первый взгляд. По сути же, выступала гигантским поставщиком – «сборочным цехом» Союза. Позже этот лозунг подхватят и наверху, и в широких народных массах.

Николай Чергинец:
Можете себе представить, что Беларусь в те времена в бюджет Союза давала дополнительно до 5 миллиардов долларов. Кроме плановых.

В стране, окружённой врагами первого в мире социалистического государства, мифотворчество было щитом и мечом, призванными защитить Отечество.

Проявилось это и на предприятиях, работавших под грифом «секретно»

Пётр Пинчук, сотрудник ОАО «Коралл»:
Мы не знали, что делается. Вот Витебск выпускал подобные изделия, а мы не знали, что они выпускают.

На одних значился лишь порядковый номер, на других сиротливо висел «почтовый ящик», что подтверждало специальную принадлежность.

Александр Емельянов, директор ОАО «Коралл»:
Наше дело было изготовить, не задавая вопросов «зачем» и «почему».

Другие ничем не отличались от тысяч заводов гражданского профиля, но выпускали не утюги или сковородки, а микросхемы и высокоточную аппаратуру. Только в Минске и только на протяжении трёх десятков лет – с 60-ых по 90-ые годы – действовало, как минимум, три завода двойного спецназначения.

Николай Чергинец:
Я немножко знаком был с тем, что в Беларуси находится значительное количество предприятий, которые работают на оборонную промышленность.

Среди них – электромеханический, получивший порядковый номер 32.

Высокоточный имени Вавилова – нынешний БелОМО.

И завод ЭВМ имени Орджоникидзе.

«Если б мы тогда знали, что луноходом управляет наша ЭВМ!» Как на минском заводе работали на космическую программу СССР

«Что ты там болтанул?» и «Не знали, чем муж занимается». Рассказы работников секретного советского предприятия в Гомеле

Первый луноход запустили в 1970 году. Он стал первым рукотворным механизмом, передвигавшимся по спутнику Земли.

Владимир Залучаев:
Хорошие надо были программисты, которые могли написать программу управления. Которые были, значит, раз такое сделали.

Виктор Чичиков, ведущий инженер-наладчик ЭВМ Минского завода ЭВМ им. Орджоникидзе:
Без нашей техники там не обошлось, без расчётов на нашей машине, нашей ЭВМ. 

Следующий луноход запустили спустя три года.

Свои фамилии белорусские инженеры и проектировщики, сварщики и электронщики не увидели в передовицах газет и не услышали по центральным каналам. А про участие в проекте сами узнали случайно, спустя десятилетия.

Михаил Шаурак-Кромон, токарь Минского завода ЭВМ им. Орджоникидзе:
Я видел только телевизионную передачу, но, конечно, не знал, что ЭВМ использовалась нашего производства.  

Гомельский радиозавод времён СССР: кто работал в секретной подземной комнате и как 50 кг золота вытекли в канализацию

Николай Чергинец:
Наши учёные-конструкторы не так уж работали за деньги. Они больше работали, чувствуя свою обязанность сделать для государства какое-то полезное дело. Да, им платили больше немножко, они получали награды, имена, звания. Это, конечно, их настраивало на большую работу, на более эффективную.

Это была просто самоотдача людей своему делу и своей Родине.

Заводы двойного назначения, названия которых ассоциировались с выпуском гражданской продукции, хотя бы для вида должны были выпускать некий ширпотреб – сахарницы, бра, мебельную фурнитуру, бытовую технику. .

Пётр Пинчук:
Производство под производством. Сверху – гражданского, а внизу – двойного назначения.  

После развала СССР многие «почтовые ящики» перейдут на производство сковородок с мясорубками.  

Алексей Калюк, инженер-технолог ОАО «Коралл»:
Нужно было, как говорится, добывать заказы на ту продукцию, которую мы делали. А светильников мы делали очень много – где-то 13% от общего объёма. Такова была установка нашего правительства.

И только в Беларуси военпром вернулся на предприятия почти в неизменном виде. А квалификация прежних «секретных» работников и в наши дни  служит мирной стране.

Сергей Мусьянов, председатель профсоюзного комитета ОАО «Гомельский радиозавод»:
Даже сейчас специалисты, которые, по ряду причин, уходят – за ними идёт охота. Наши специалисты, которые были выращены на нашем предприятии, здорово котировались в городе. И не только в городе.  

Гомельские создатели техники для контроля воздушного пространства занялись выпуском оборудования для орошения земель.

Сергей Мусьянов:
Мы нашли свою нишу в этом. Есть машины, которые гораздо лучше, эффективнее, но мы освоили – барабанного типа. Плюс водоводы – получили лицензию. Не то, что 300 метров шланг размотан по полю, а ещё плюс водоводы на несколько километров. И машина освоена кругового полива, по принципу американской. Они в трёх хозяйствах работают.

Я твердо убеждён, что система полива должна быть государственной программой для всех участников хозяйства.

Минский завод ЭВМ имени Орджоникидзе освоил производство цифровых АТС и топливных баков, табло и датчиков контроля. А «Коралл» перешёл на изделия из кварцевого стекла и продолжает выпускать микросхемы.

Достигнутый уровень квалификации сотрудников режимных предприятий востребован и сейчас. А, если понадобится, уверяют они, этот эшелон  может быть затребован с запасного пути.

Геннадий Свидерский, генеральный директор УП «МПОВТ» (бывшего Минского завода ЭВМ им. Орджоникидзе) с 1996 года по 2002 год:
Когда мы говорим «Парк высоких технологий», то, вообще, основа ПВТ закладывалась уже тогда. Мы были интересны тем, что мы имеем подготовленных специалистов, а для нас интересно то, что мы должны работать по-новому, интегрируясь в мировое сообщество.

Николай Трубкин, сотрудник ОАО «Гомельский радиозавод»:
Сегодня радиозавод занимался бы станциями высокой заводской готовности. И проблем бы никаких не было, если бы не ограничения по СНВ. И делали бы мы эти блоки, и работали бы с московскими институтами. Пускай, их часть приватизировали, но там же конструкторы остались. Тут кадровый потенциал очень хороший, на радиозаводе.  

И пусть новыми «изделиями» наших не очень афишируемых, как открытых, так и «закрытых» предприятий, и дальше становятся поливально-дождевальные машины, суперкомпьютеры, степлеры и триммеры, топперы и всякая другая нужная человеку утварь. И пусть остаются секретными конструкторские разработки минских, гомельских и других белорусских учёных и производственников, придуманные новые материалы и технологии. Главное, чтобы конверсия не привела в запустение заводские корпуса. А если на какой-то производственной площадке вслед за «Полонезом» появится какой-либо «Крыжачок» или «Таўкачык», соотечественники с пониманием отнесутся к такому репертуару.