Почему инвесторы не верят Лукашенко?

Источник материала:

Кто отважится купить убыточные госпредприятия.

На прошлой неделе Госкомимущество опубликовало перечень предприятий, часть госдоли в которых планируется приватизировать в 2019 году. В списке 23 открытых акционерных обществ, среди которых есть как небольшие предприятия, так и флагманы промышленности.

Однако в крупных предприятиях, например, Гомсельмаш и БАТЭ, государство готово уступить потенциальному инвестору только до 49,9% акций, что, по мнению опрошенных Завтра твоей страны экспертов, делает перспективы продажи этих активов практически нереальными.


Процесс важнее результата

— Государство далеко не в первый раз составляет списки предприятий, которые хотело бы продать, но из года в год это не приносит никаких результатов, — напоминает экономист Лев Марголин.

Лев Марголин

Так произойдет и в этот раз, уверен эксперт. Ведь несмотря на ухудшение экономического положения этих предприятий, падения выручки и объемов продаж, а также роста убытков, государство не изменило цены и инвестиционные требования к покупателям. Акции Гомсельмаша, например, предлагаются потенциальному инвестору с условием инвестировать не менее 500 млн долларов.

— Это совершенно неадекватные требования, особенно с учетом того, что государство собирается сохранить контроль над предприятием, — убежден Лев Марголин.

С ним согласен и руководитель центра Мизеса Ярослав Романчук.

— Власти не знают, что делать с этими предприятиями, не знают, как их вывести из убытков, поэтому хотят переложить этот груз проблем на чужие плечи. Однако при этом еще и сохранить над ними контроль и в случае чего вмешаться, — говорит экономист.

При этом оценка стоимости предприятий определяется с учетом всех ранее вложенных средств на модернизацию и прочих дотаций и не имеет ничего общего с действительностью.

—Власти исходят из того, что они вложили в эти предприятия сотни миллионов долларов и не могут продать их дешевле. Такой чисто политический, а не экономический подход исключает вероятность покупки этих активов, — уверен Ярослав Романчук.



По мнению экспертов, в правительстве не могут не понимать, что найти покупателей на таких условиях практически нереально. Однако для властей сейчас важнее сам процесс, а не результат.

— Есть Международный валютный фонд и другие международные кредиторы, которые требуют от государства избавиться от проблемных активов и приватизировать убыточные предприятия. Составление таких списков дает основание говорить — мы готовы продавать целых 23 предприятия, в том числе очень крупные заводы, но покупателей нет. Идет такая имитация бурной деятельности, которая позволяет сохранить статус-кво, — считает Лев Марголин.


Угроза суверенитету

При этом белорусские власти хотели бы избавиться от токсичных активов, но не могут предложить инвесторам более адекватные условия для их покупки.

— Проблема в том, что решение о продаже госпредприятий принимает только Лукашенко, а он отказывается принимать, что такая модель проведения приватизации неправильная. Все остальное, по его мнению, спекуляция и принуждение к продаже. Такое у него мировоззрение и, похоже, ничто не может его изменить, — говорит Ярослав Романчук.

В результате разговоры о продаже госпредприятий, составление списков и перечней тянется уже много лет. При этом ситуация на предприятиях ухудшается, их капитализация падает, бренды дешевеют, а коммерческая привлекательность снижается. Долго поддерживать существующее положение вещей не удастся, отмечают эксперты.

— Денег у государства на дотации убыточных предприятий с каждым годом все меньше, а тенденций к выздоровлению они не показывают. Через несколько лет эти предприятия просто умрут естественной смертью, — говорит Лев Марголин.

Не обязательно идти по российскому сценарию приватизации, которым так пугают белорусов, считает Ярослав Романчук.

— В мире наработан гигантский опыт разгосударствления и реструктуризации госпредприятий в странах с переходной экономикой. Бери — изучай и используй. Пока это не будет сделано, убытки госпредприятий будут нарастать, множа тем самым риски утраты экономического и даже политического суверенитета, — резюмирует экономист.