Чтобы уголовное наказание не становилось пыткой: развалить монстра

Если посмотреть на проблему пессимистично, то результат такого переподчинения может обескуражить: ну передадут ДИН целиком в ведение Минюста, поставят какого-то чиновника с милицейским прошлым в ранге заместителя министра курировать это новое направление, и к нему, а не в МВД, будет ходить на доклад начальник ДИНа. Изменятся печати, длиннее станет список льготников (добавятся туда следом за сотрудниками МВД сотрудники ДИН министерства юстиции), депутаты в срочном порядке примут закон об их статусе, наделив правом использовать физическую силу, специальные средства и оружие, вести оперативно-розыскную деятельность, пишет "БелГазета".

А что, чиновники министерства юстиции как-то более трепетно относятся к правам человека и основным свободам? Тот, кто следит, например, за деятельностью Минюста по регулированию деятельности общественных организаций, вспомнит их многолетнюю успешную борьбу с попытками получить регистрацию Белорусской христианской демократии и прочих сторонников непопулярных у власти идей. Контроль за адвокатами «министерством справедливости» также доведен до совершенства: раз аттестация, два аттестация, раз лишение лицензии, два лишение – и тишина…  Да и с коррупцией у них, пожалуй, не лучше дела обстояли до сих пор.

А уж о том, как курируемые Минюстом общественные наблюдательные комиссии осуществляют «общественный контроль за учреждениями, исполняющими наказание и иные меры уголовной ответственности», можно песни слагать. Но это, правда, проблема скорее не Минюста, а законодательного регулирования деятельности ОНК, принципиальности, вовлеченности и мотивированности членов ОНК.

Каких-то глобальных изменений может и не произойти. За примерами далеко ходить не надо: федеральная служба исполнения наказаний соседней России находится в структуре министерства юстиции. Это не решило проблем с пытками в колониях и СИЗО, не исправило положение с медицинским обслуживанием заключенных и их материальным обеспечением.

Так что, не подписывать петицию? Подписывать. Кто-то вообще ожидает быстрых изменений в сфере защиты прав человека? Я – нет, но это не означает, что надо сидеть, сложа руки.

Давайте посмотрим, что может измениться с передачей ДИНа в структуру министерства юстиции. Надо понимать, что вместе с ДИН из-под непосредственного контроля МВД уйдет в целом вся система исполнения уголовных наказаний и иных мер уголовной ответственности; следственные изоляторы и уголовно-исполнительные инспекции. Следом за ними на выход из-под опеки МВД потянутся прибыльные, обеспеченные хоть не всегда квалифицированной, но дешевой рабочей силой и государственными заказами четырнадцать предприятий с красноречивыми названиями – от скупого ГП «№4» до географически ностальгирующего ГП «ИК 13 – Березвечье». 

То есть функция раскрытия преступления будет находиться в одних руках, а функция исполнения наказания – в других. Функция оперативно-розыскной деятельности в одних руках, а функции изоляции в СИЗО обвиняемых – в других. Надо ли пояснять, что это сделает менее комфортным процесс организации давления на заключенных вторыми в интересах первых?

Что будет означать, например, выход из-под контроля милиции осужденных с отсрочкой исполнения наказания или к «домашней химии»? Как минимум то, что этого человека будет контролировать сотрудник, не подчиненный тому же начальнику, что и оперуполномоченный уголовного розыска в том же районе. Поднадзорных будут контролировать чиновники, не связанные корпоративной солидарностью с заинтересованными в показателях борьбы с организованной преступностью сотрудниками ГУБОПиКа. Есть даже шансы, что на руководящие должности в эту систему смогут попасть и гражданские люди, неиспорченные разного рода традициями, плавно перетекшими к охранникам от охраняемых.

В идеале на этом не стоило бы останавливаться: медицинское обеспечение деятельности департамента стоит поручить министерству здравоохранения; тогда решение о состоянии заключенного будет принимать гражданский человек, не подчиненный тому, кто это здоровье пошатнул. И с профессиональной ориентацией, и социальной реабилитацией вполне справились бы в профильных гражданских ведомствах. Предприятиям ДИН вряд ли было бы комфортно в Минпроме, но вообще-то там им самое место.

Для чего все это? Для того, чтобы развалить монстра, который по примеру ГУЛАГа стал государством в государстве со своей армией, промышленностью, стройками и сельским хозяйством; который слепо готов перемалывать любые объемы жертв, поставляемых ему метрополией – МВД. Для того, чтобы осуществление функций уголовного наказания не становилось инструментом пыток, дискриминации и стигматизации, а ресоциализация заключенных была важнее получения миллионных доходов от их труда.

Убедить в противном могло бы только безупречное выполнение МВД своих обязанностей по исполнению наказаний и стремление к развитию и совершенствованию в рамках современного организационного построения. А пока комитет против пыток ООН с сожалением констатирует, что он не получил от Беларуси информации о том, организует ли государство специальную подготовку для медицинского персонала и сотрудников правоохранительных органов, служб охраны, пенитенциарных учреждений, судебных и других структур, причастных к содержанию под стражей, допросам или медицинскому обслуживанию лиц, находящихся в ведении государства или официальных органов, по вопросам, касающимся запрета на применение пыток и других видов жестокого обращения, или о мерах, принимаемых для анализа и оценки уже проводимых программ подготовки.