Анна Северинец: У нас рассогласованы реальность и декларация

Отношение взрослых к детям очень противоречиво. Одни постоянно сетуют на их невнимательность, незнание элементарных вещей и нежелание признавать авторитеты. Другие — принимают право нынешних детей быть особенными, не всегда понятными, а некоторые даже восхищаются их нешаблонным мышлением, умением находить нестандартные решения и желанием концентрироваться на том, что им интересно, пишет Завтра твоей страны.

Чем выделяются нынешние школьники и как на них влияет система образования — об этом учительница и писательница Анна Северинец.

— Я вижу их более практичными и целеустремленными. Сейчас у них значительно больше возможностей, хоть они не всегда этим пользуются. Дети, особенно младшие школьники и дошкольники, растут в условиях культа детства. Культ ребенка в некоторых семьях доведен до крайности. Это имеет свои минусы, но и свои плюсы: человек растет с осознанием собственной значимости, внимания окружающих к себе.

У современных детей выработаны механизмы борьбы с соблазнами, например, пищевыми. Страсти напиться «Кока-колы» у детей из толковых семей сегодня нет просто потому, что они понимают: это вредно. Мы тоже это осознавали, но приоритетом было то, что это вкусно.

На мой взгляд, сегодняшние дети более толковые и более приспособленные для будущей жизни. И это нормально — им дальше жить, принимать решения, формировать среду вокруг себя.

— Дети имеют безграничные возможности для самообразования, как, кстати, и взрослые. Но этим пользуется небольшое количество, в том числе и потому, что их этому не учат взрослые, сами этого не умеющие в силу того, что таких возможностей не было, когда мы были молоды и склонны учиться. Мало кто показывает детям разнообразие образовательных возможностей, наоборот, идет масштабное отрицание гаджетов.

Между прочим, школьники прекрасно саморегулируются – они гуляют во дворе, неплохо общаются между собой. И общение сейчас гораздо более полноценное, чем было раньше. Ведь благодаря гаджетам дети на связи все время, у них большое количество групп по интересам, взаимодействий, а охват явлений, которые они осмысляют, огромен.

Но в образовательном плане мы, к сожалению, не учим их пользоваться возможностями, которые у них имеются, в силу консервативности, лености, неповоротливости системы образования, в силу отсутствия четких целей, и непонимания того, чему хотим детей научить, какими хотим их видеть. У нас рассогласованы реальность и декларация.

Провозглашенные цели – это индивидуальный подход, индивидуальное обучение, развитие компетенций. А на деле – уравниловка, обязаловка, заталкивание знаний, зубрежка и боязнь компетентных детей. Ведь любой нынешний осведомленный ребенок априори более компетентен, чем взрослый, который не умеет пользоваться современными технологиями. Но многим взрослым не нравится, когда ребенок умнее их.

— Наблюдая современных детей, я вижу, что они умеют жить параллельно. Они отсиживают необходимое количество часов в школе. Там белорусские дети, особенно провинциальные, делают очень послушный вид и выполняют все, что от них требуют. Но как только выходят за порог школы, в тот же момент все это отбрасывается, как чешуя, и дети начинают жить нормальной современной жизнью со своими ценностями. Такое умение – это их спасение.

В это время у взрослых уходит много сил на то, чтобы бороться с детьми, с их растущей самостоятельностью, компетентностью, критическим отношением ко всему происходящему. Вместо того, чтобы направить энергию в нужное русло и на этой волне вместе познавать мир, пользуясь тем, что уже умеют и понимают дети.

Из-за бурного технического прогресса и быстрой смены ценностной парадигмы, волной западной культуры с ее несомненными ценностями свободы мышления, критического отношения, толерантности восприятия «иных», у нас идет очень большой межпоколенческий разрыв. И пока дети уходят все дальше, далеко не все взрослые за ними поспевают.

Это заметно и в образовании, которое занято тем, что пытается накрыть это растущее «тесто» чугунной крышкой. В итоге мы видим запрещение мобильников, попытки загнать всех в одну школьную форму, уничтожить минимальное разнообразие в образовании. Но «тесто» все равно вылезет – таков закон жизни.

— Это абсолютно естественное для меня сосуществование. Во-первых, у меня так было в семье. С детства мы были со взрослыми на равных, не в том смысле, что мы могли им указывать или соблюдать тот же тон, а по рассуждениям, важности заявляемых приоритетов. Взрослые всегда нас слушали, относились с уважением и всегда старались объяснить, что, как и почему. Для меня это совершенно нормально. Более того, я часто попадаю в те же ситуации, что и дети. Например, когда вводят дресс-код, обязывают куда-то идти или сваливают на нас другие распоряжения, мы вместе страдаем.

Надо сказать, что таких педагогов достаточно. Конечно, их не 100%, но в каждой школе есть один-два-три таких учителя. Для них это не подвиг, а просто часть нормального отношения к жизни.

— Учитель не может сесть и сказать: «Все, с завтрашнего дня я становлюсь другим и немедленно меняют свой подход к детям». Так не бывает. Может быть, этого и не надо. Учителя свободного толка могут адекватно работать в этой системе только потому, что другие педагоги до нас − строгие, жесткие, патриархальные − научили детей сидеть на уроке, поднимать руку, записывать домашнее задание в дневник. Это балансируется само собой.

Проблема не в учителях, а в «генеральной линии». Если дать учителям возможность нормально преподавать, вернуть в школу тех людей, которые хотят там работать, но в силу внутреннего свободолюбия не могут в этой системе находиться, то у нас будет очень неплохой качественный педагогический состав.

— Изменяя только Минобразования, проблему тоже не решить. Это проблема общества в целом. И состоит она в том, что большинству людей, принимающих решения, – чиновникам, крупным руководителям, даже руководителям некоторых патриархальных бизнес-структур — не нужны умные, инициативные и креативные люди.

Если бы общество хотело растить умных, талантливых, креативных, критически мыслящих детей, оно бы это делало.

Если бы государство хотело ненасильственными методами остановить эмиграцию, «утечку мозгов», массовый отъезд талантливых выпускников школ в европейские вузы, оно бы этим занималось.

Делается это очень просто и в течение одного школьного поколения. Начинаешь с 5-го класса грамотно выстраивать процесс и к 11-му получаешь здравомыслящих интересных интеллектуальных детей, которые остаются в своей стране, работают на ее благо и строят жизнь по своим совершенно прекрасным меркам.

Но сейчас это никому не нужно, потому что цель – воспитать большое количество в меру умеющей читать и писать рабочей силы, которая не будет задавать лишних вопросов, не будет лезть к начальству со своими идеями.

Это не изменится ни со сменой министра, ни с принятием каких-то документов. Мы должны пересматривать очень многое, в том числе взаимоотношения взрослых и детей, молодых и более опытных.

Но даже при нынешнем подходе старое, неповоротливое, берегущее жесткие рамки поколение не сдержит современных детей.