"Не подходите к окнам - могут подстрелить". Как художник работал в башне сталинки на площади Победы

Перед его отъездом TUT.BY побывал в мастерской с прекрасным видом на проспект и желтые вазы и узнал, как там работалось перед парадами.

— Ну вот, моя мастерская. Лет 20 я тут точно работаю. О выселении я узнал, наверное, месяц назад, но я сам согласился, — говорит Геннадий Грак, бодро поднявшись с нами на шестой этаж.

Геннадию Степановичу 80 лет, он художник-график, специализируется на линогравюрах — это вид гравюры, изображение для которой сначала вырезают на линолеуме или другой полимерной основе, а затем отпечатывают на листе бумаги. Грак работает и принимает заказы до сих пор.

Мастерскую все это время арендовал Союз художников, теперь ее планирует приватизировать новый сосед снизу. Поэтому Грак переезжает в мастерскую в Смолевичах, расположенную в доме, который построил его сын. 

Художник признается, что ему немного жаль покидать это место, хотя с новым соседом вопрос решили мирно и, как говорит сам художник, «по-человечески»: тот помог с ремонтом новой мастерской и переездом.

— Все восхищались видом и окнами мастерской. Еще до развала Советского Союза я хотел ее выкупить, но горисполком отказал, потому что нежилые помещения не продаются, а сейчас уже разрешают. Я же не вечно буду жить, это все надо переместить. Сын выделил мне под мастерскую комнату примерно на 30 квадратных метров.

Этот месяц Геннадий Степанович готовится к переезду, но вещей все еще много. В башне две комнаты: одна рабочая мастерская на 20 «квадратов» и примерно такая же «подсобка», где хранятся работы Грака. 

еще остались линогравюры художника, некоторые керамические скульптуры его дочери — Жанны Грак, диван, материалы для работы, заготовки, банки с краской, есть даже самовар и два больших станка.

— Этот, на металлических рейках, подняли сюда четыре солдата. Его нужно было собирать. Еще не знаю, как я этот станок перевезу, нужно будет нанимать людей, — говорит художник.

#1#

В башне есть электричество и отопление. Правда, когда-то воду отключили, не слили, она замерзла, и трубы прорвало. После этого батареи срезали, так что Грак решил пользоваться обогревателем. Также художник сделал себе полноценный санузел.

— Ванну я поставил сам, она мне нужна была для работы: там я замачивал бумагу. Когда она немного подсыхает, хорошо печатать.

В особенно загруженные работой дни художник здесь даже жил.

— Бывало. Особенно в советское время, когда были заказы от художественного комбината: киевские, московские серии работ на определенные темы. Поэтому жил и работал здесь: спал два-три часа на этом диване, потом вставал, садился за стол и резал гравюру. Как устал — опять поспал. Мне нравилось, — говорит Грак.

Сколько платил за аренду, художник уже не помнит. Говорит, что иногда суммы были громадные и однажды его выручили киношники: снимали тут фильм и за это помогли с оплатой.

К парадам и другим мероприятиям с участием первых лиц на площади Победы мастерскую опечатывают. Соседние двери, ведущие на чердак, тоже опечатаны много раз «в связи с проведением массовых мероприятий».

— За день приходит участковый, опечатывает мастерскую. Несколько лет назад тут была какая-то делегация, возлагали венки, но у меня была работа. Пришел участковый, попросил уйти меня из мастерской, сказал: «Ни в коем случае не подходите к окнам. Могут подстрелить». 

Он ушел — я сюда вернулся. Смотрю в окно и вижу, как на соседней башне сидит снайпер и водит винтовкой. Я не испугался, у меня же ничего такого нет, но удивился: тут же и люди живут, что, они к окнам не подходят?

Последний раз участковый тоже рекомендовал 3 июля в мастерскую не приходить.

Грак рассказывает, что помещение несколько раз взламывали воры, некоторые вещи из мастерской исчезали.

— Месяц назад опять залезли и обворовали. В основном брали книги, краски и кисти. Издания по искусству, например, итальянского издательства Rizzoli. У нас они стоили очень дорого, мы ездили за ними в Москву. Одна книжка была как зарплата — 120−140 рублей.

Художник рассказывает, что в первый раз обратился в милицию — там сказали, что будут расследовать. Больше новостей по украденным вещам не поступало.

Бывали проблемы и с коммунальниками: по углам потолка — разводы. Грак говорит, что крыша протекала, а как ее отремонтировать, службы не знали.

До переезда в мастерскую на площадь Победы Грак работал в коллективной мастерской на Сурганова — место там давали от Белорусского театрально-художественного института, где Геннадий Степанович был старшим преподавателем на кафедре графики. В 1988 году оттуда ушел — пришлось покинуть и мастерскую.

 Тогдашний председатель Союза художников скульптор Геннадий Буралкин пригласил Грака работать в башне, которая как раз освободилась.

— Это место было мастерской с 1954 года. Художник, который здесь работал до меня, уехал в Израиль. Он сделал тут лесенку, пол, потому что под мастерской чердак — несколько метров пустоты.

Грак рассказывает, что соседи к нему относились всегда хорошо. Некоторые приглашали в гости. Иногда в мастерской он обучал сына и дочь графике, учеников, собирались здесь и бывшие студенты, приходили отдохнуть коллеги.

— Правда, некоторые коллеги уже поумирали. Постоянно сюда приходили друзья на мой день рождения — 25 августа. Бывало, иду в мастерскую, а тут на лавочке уже к пяти часам собираются друзья, потому что знают, что отметят, что у меня тут будет коньячок. Друзья не забывали, всегда приходили. Не люблю я мероприятия, когда сел за стол и сидишь, выпил, закусил. А в мастерской художники общались об искусстве, о прошедших выставках — это совсем другой интерес.

Напоследок художник Геннадий Грак говорит, что эта мастерская — его любимое место.

— Все мне тут дорого. Где-то глубоко в душе расставаться сложно.

Мастерская в башне — на балансе Минских городских общежитий. Там нам рассказали, что еще не знают о планах на это помещение, договор аренды с ними Союз художников не разрывал.

В Союзе художников объяснили, что город предложил взамен этой мастерской другие, поэтому от аренды в башне решили отказаться. Какие планы у нового собственника — не знают.