Виталий Портников: Путин противопоставляет протестам свою «крымскую легитимность»

Сколько уже было таких явлений-появлений в последние годы! Полет с журавлями, спуск в батискафе, хоккей, амфоры – да на этом фоне какая-то там кожаная куртка выглядит вполне невинным развлечением. Это даже и не пропаганда!

Но стоит заметить, что Путин появился в Крыму в образе мотоциклиста как раз в тот день, когда в российской столице проходил один из самых массовых оппозиционных митингов за последние годы. Это продолжение протестов против отказа в регистрации независимым кандидатам на выборах в Московскую городскую думу, пишет Белсат.

Формально сами основы путинского режима протесты не затрагивают, их участники – как мы могли убедиться во время последнего митинга – сами стараются, чтобы их требования не выходили за рамки обозначенной политической повестки дня.

И все же мы прекрасно понимаем, о чем идет речь. Речь идет именно о покушении на основы режима, который делает все возможное, чтобы не допустить реальной политической конкуренции в стране.

Делает все, чтобы политика была театром, а лидеры «парламентских партий» – просто куклами, бегающими за инструкциями в президентскую администрацию. Чтобы в политических шоу на центральных телеканалах звучало только то, что будет запланировано, одобрено и дозволено. Иначе никак нельзя.

Сама идея баллотирования тех, кто просто хочет баллотироваться, а не согласовывает свои намерения с «кураторами», тех, кто может в случае избрания говорить то, что он думает, а не то, что ему поручат – опасна для режима. И отвратительна для Путина.

И что делает Путин? Путин отправляется в Крым. В кожаной куртке. На мотоцикле. И дело тут не в кожаной куртке. И даже не в мотоцикле. Дело как раз в Крыму.

Все, что может реально противопоставить Путин любому политическому протесту – это свою «крымскую легитимность». Режим, который сейчас существует в России, на самом деле сложился именно после Крыма. Именно после аннексии полуострова рейтинг президента взлетел до небес, а между позициями парламентских политических партий даже самый внимательный наблюдатель не обнаружил бы и микрона различий.

Именно после Крыма в России окончательно установилось единогласие. Именно после Крыма тот, кто не согласен с режимом, стал восприниматься не просто как оппонент, а как враг. Да что там говорить – именно после Крыма убили Немцова. Потому что уже стало можно.

Возможности для удержания и продолжения власти, учитывая мощь российского силового аппарата и государственной машины, у Путина, конечно же, есть. Но российского президента всегда интересовала не только возможность, но и легитимность – связанная даже не с выборами, а с национальным восприятием.

Так вот другой легитимности, помимо крымской, у Путина нет. Главная составляющая этой легитимности в недавнем прошлом – рост благосостояния населения – больше не является содержанием путинского образа.

Путин больше не кормилец, он – собиратель земель. При том что населению нужен именно кормилец, который будет собирать земли.

Но возможности прокорма, возможности экономического роста, возможности лучшей жизни – это уже не в силах Путина. А Крым – «наш».

Ничего другого Путин сказать своим соотечественникам просто не может – пусть даже все социологи мира заявят, что «крымский эффект» роста его рейтинга давно исчерпан.

Именно поэтому в любой непростой ситуации президент России будет отправляться в Крым.