«Влюбляться в тех, кто наделен властью - нормально». Мнение об отношениях Анастасии Ещенко и Олега Соколова

Источник материала:

Уже несколько дней в Сети не утихают обсуждения страшного преступления в Санкт-Петербурге: преподавателя СПбГУ ​​​задержали по подозрению в убийстве студентки, с которой он был в отношениях. Как это часто бывает: личность того, кто признался в убийстве, рассматривают менее пристрастно, чем моральный облик жертвы — ведь она «спала с учителем, который годится в отцы». Почему девушки ввязываются в отношения с теми, кто намного старше, рассуждает в своем Фейсбуке соцработник и культуролог Анна Топилина.

— В ленте сейчас сплошным потоком обсуждение жестокого убийства молодой девушки ее (бывшим) преподавателем, а в медиа и в комментариях менее модерируемых ресурсов — праздник виктимблейминга, копания в грязном белье жертвы и обсасывания в деталях, что именно она сделала не так, чтобы «заслужить» издевательства, смерть и расчленение. Классическая и очень депрессивная картина.

То, что меня цепляет больше всего — это рассказы о том, что жертва, дескать, взрослый человек и добровольно взялась т****ться со взрослым мужиком-преподавателем, наверняка — чтобы получить от этого некие плюшки, в виде статуса, оценок, протекции, денег. И вот вопрос «добровольности» в этом случае настолько скользкий, что я не могу смолчать.

Потому что я — краевед. Всю свою университетскую жизнь (школьную мою жизнь минула чаша сия, потому что у меня не было учителей-мужчин) я влюблялась в преподавателей. Невинно и платонически — чтобы растопить печку познания и эффективней учиться. Это всегда отлично работало и очень помогало мне поддерживать интерес к учебе и общий жизненный тонус. У каждого свои маленькие странности, ничего криминального.

А потом я переехала в Швецию учиться, и совершенно внезапно стала той самой девочкой, которая спит и «отношается» со своим текущим преподавателем, который еще и старше более чем вдвое. Потому что в один прекрасный момент невинное платоническое увлечение переросло в настоящий роман. Который потом вылился в восемь лет отношений и общего ребенка.

А когда эти отношения закончились — я попробовала повторить старый фокус на бис (ну, жизнь меня учит, но медленно) — и закрутить со своим руководителем диплома. Чувак тогда технично слился — хоть и был весьма не прочь, чем заслужил мой большой респект и уважуху.

В начале тех, первых отношений я была на седьмом небе — всевластный бог сошел с небес и обратил на меня внимание. Бог, который больше знает, который представляет все то, чем всегда хотела быть я, который может дать мне пропуск в тот мир, который я раньше видела только в кино. Более того — этот волшебный человек еще и рискует работой и волчьим билетом в своей очень узкой сфере, чтобы быть со мной.

Конечно я готова была из шкуры выпрыгнуть, лишь бы ему нравиться, лишь бы быть для него самой умной, самой лучшей девочкой. Ни слова поперек, попытки чтения мыслей и предугадывания желаний — все, чтобы не упасть в грязь лицом и не облажаться перед лицом божества.

И да, эти отношения мне очень много дали. То, что я раньше видела только в кино — стало моей жизнью и моими привычками. Я сама, сдирая руки в кровь, не пользуясь никакими послаблениями и не прося о помощи, взобралась в конце концов на одну ступень с ним, я стала «соответствовать», что определенно сделало меня лучше, умней, успешней.

Но в чем же тогда проблема таких отношений? А в том, что перекос власти в них — даже если никто никого не бьет, не использует и не насилует — совершенно нереальный. Когда ты молоденькая девушка, умудренный, опытный носитель знания для тебя — закон и мерило всех вещей. Такие отношения никогда не бывают горизонтальными, речь всегда идет об иерархии и о власти одного человека над другим. И эта власть, поверьте мне, никуда не девается даже спустя много лет, когда первоначальные роли, вроде бы, должны были бы уже забыться.

Когда-то давно, когда мы уже несколько лет жили вместе с Б., я задумалась — если бы мы говорили на русском или немецком, языках, где есть разница между «ты» и «вы» — смогла бы я в принципе переломить себя и назвать его на «ты»? И поняла, что нет. И это очень говорящая подробность, к сожалению, которая двойной линией подчеркивает существующий перекос власти и отношения, в которых ты — совсем не равный партнер.

И в случаях, когда все катится прямо в ад, этот перевес власти становится весомым и значимым. Он — представительный и уважаемый член общества, с социальными связями, с культурным и финансовым капиталом, ты — «шкура», которая использовала уважаемого мужика, и сама виновата во всех «мелких побочных эффектах». Он — имеет право, ты — сама виновата и напросилась.

Так вот. Влюбляться в тех, кто наделен властью — нормально для всех молодых людей, для всех, кто находится на ступеньку ниже на иерархической лестнице. Тем более, что нас, женщин, учат восхищаться и хотеть «статусных» мужиков, носителей знания, носителей опыта, носителей капитала (самого разного). Но для того, кто наделен властью — абсолютно, дьявольски неэтично пользоваться этой ситуацией перекоса. Потому что власть — это не только плюшки и пирожки, это еще и ответственность. Чем больше власти — тем больше ответственности, и никак иначе.

Студентки могут влюбляться в преподавателей. Преподаватели не должны спать со студентками. Пациентки могут влюбляться во врачей. Врачи не должны спать с пациентками (или с теми же медсестрами). Клиенты могут влюбляться в терапевтов. Терапевты не имеют права заводить с клиентами никаких отношений. И так далее и до бесконечности.

Пользоваться перекосом власти — это низость и гадость. И ни о какой настоящей «добровольности» тут и речи быть не может.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.