Юрий Дракохруст. Место под солнцем либерализации: аппаратный реванш

Источник материала:

Уже предложено множество версий «дзікага паляваньня», жертвой которого стал Юрий Чиж. Позволю себе предложить еще одну, основанную не столько на знании некоего инсайда, сколько на представлении о функционировании систем, подобных на белорусскую, которая совершенно не уникальна.

Блог Юрия Дракохруста на сайте «Радио «Свобода»

Суть версии: арест бизнесмена — эхо снятия санкций, той либерализации, пусть весьма умеренной и противоречивой, которая в последнее время началась. Говоря совсем уж просто: председателю КГБ Валерию Вакульчику дело Чижа понадобились для того, чтобы противостоять растущему влиянию Владимира Макея.

Систему власти и управления лишь метафорически можно представлять, как безличный механизм, который принимает и проводит в жизнь некие решения. На самом деле система — это люди. Со своими статусами, положением в системе, карьерами и интересами.

Большие повороты в политике государства означают, кроме всего прочего, и перераспределение в системе этих статусов и положений. Очевидно, что, в частности, либерализация означает усиление позиций тех, кто на нее ставит, кто извлекает из такого выбора политические дивиденды. При этом это не обязательно люди, сами по себе более приверженные ценностям свободы, чем их аппаратные соперники.

В авторитарной системе негибкие идеологические принципы (причем любые) — изрядная помеха для того, чтобы оставаться на плаву. Люди, таким излишествами обремененные, — те самые чужие, которые «там не ходят».

Это к тому, что лично, глядя на себя в зеркало, г-н Макей — возможно ничуть не больший, а то и меньший либерал, чем г-н Вакульчик. Просто разные места, которые они занимают в системе власти, обусловливают и разные ставки.

После 2010 года глава МИД, кем бы он ни был, просто не мог играть на углубление конфронтации с Западом. Потому что особо было уже и некуда, не отзывать же посольства, не накликать на себя новые санкции. Нет, все это делать было можно, это даже и делалось, однако недостаток такой линии с чисто аппаратной точки зрения заключался в том, что это не могло дать проводнику такой политики никакого политического профита — ну еще пуще поругались, еще одно посольство попросили, а в чем тут польза? Не для страны (ее вынесем в обсуждении за скобки), а для системы. И совсем другое дело — открыть закрытый западный канал, заплатить при этом поменьше, получить побольше.

Но у председателя КГБ, опять же, кем бы он ни был сам по себе, набор возможностей сохранять и улучшать свое положение в системе в известном смысле противоположный. Если не бдить, если не сажать, если не бороться, то значение такого «непротивленца злу» естественным образом будет снижаться.

Ну и вот санкции сняли, во что было трудно поверить даже еще несколько месяцев назад. Кто оказал системе такую услугу? Вот кто оказал, тот и выиграл в аппаратном соревновании. Продолжение этой политической линии — рост политического веса того, кто с ней ассоциируется.

Разумеется, никакой собственной политики названые и какие-либо другие чиновники не ведут, все ключевые решения принимает первое лицо. Но кого он чаще слушает, к чьим рекомендациям и мнениям чаще прислушивается — за это и идет ожесточенная борьба, в этом, собственно говоря, и заключается суть аппаратной жизни.

Но действие вызывает противодействие. Те, кого г-н Макей опередил в аппаратной игре, берут реванш. Пытаются, по крайней мере.

Отсюда, возможно, и драматическая, в стиле захватывающего боевика, история о том, как Чиж мчиться к границе, а доблестные органы настигают злоумышленника. Картинка куда более увлекательная, чем скучное снятие санкций. Еще более на самом деле был пленителен рассказ Валерия Вакульчика о том, что органы действовали самостоятельно, не ставя в известность президента, с которым еще недавно Юрий Чиж собирал арбузы.

Почему-то вспомнились слова, сказанные Сталиным одной из его будущих жертв: «НКВД и за мной может придти. У нас перед законом все равны». Кто бы сомневался? И тогда, и теперь.

На самом деле, судя по всему, на каком-то этапе Юрий Чиж проиграл аппаратное соперничество в своем «дивизионе», о чем написал Александр Федута, проиграл представителям нового поколения таких же, как и он. Сам по себе компромат на него не имел значения, пока Чиж был в силе. А в результате аппаратного поражения — значение обрел. И понятно, что санкция на охоту на него была дана с самого верху, судя по всему, и с указанием окончательной судьбы. Могли ведь и просто убедительно попросить передать бизнес победителям. А решили по-другому.

В том, что так решили, роль КГБ была немалой, именно это и нашептывали, и документы показывали. Но кардинальное решение принимал президент. Ну, а насчет устраивать из ареста ралли или нет — могли и правда сами решить, в рамках генеральной линии.

И по-аппаратному контрудар получился изящный. Пытаться нанести его, скажем, открыв новый счет политзаключенных, было невозможно — для высшей власти снятие санкций, по крайней мере, пока, это актив, прямо ломать избранную линию не позволили бы. А и не надо. Чижа политзаключенным не объявят, совсем недавно он сам был в списке невыездных, МВФ его судьба также глубоко безразлична. Так что арест бизнесмена формально новой политике не противоречит. Ну, а что потенциальные иностранные инвесторы в связи с арестом топового белорусского бизнесмена сильно призадумаются, вкладывать ли деньги в такую интересную страну, так на то и имеется МИД во главе с Владимиром Макеем, чтобы развеивать подобные сомнения иностранцев. А кто сказал, что будет легко?

На это банальное аппаратное противостояние, разумеется, многое накрутилось. Психологические факторы — народу нравится, когда богатеи попадают за решетку. Поэтому кроме банального раскулачивания было получено добро еще и на шумный арест, на шоу. И даже немножко идеологические — разного рода ограничения на деятельность правоохранителей, связанные с новыми политическими веяниями, создают у людей в погонах некоторое ощущение неуюта. И не только у них.

Над всеми авторитарными правителями постсоветского пространства довлеет «синдром Горбачева». Они по-разному относятся к возможности ослабить хватку, дать некие послабления, но все опасаются, как бы безобидные с виду изменения не вызвали неконтролируемый процесс. Поэтому даже рефлекторно нога с газа перескакивает на тормоз — полегче, не так быстро.

Не обязательно в отношении одного и того же. Манифестантов пока за решетку не бросают, а вот пару богатеев взяли и бросили. Чтобы и манифестанты, и прочие, и аппарат в первую очередь не забывали, в какой стране живут. Как говаривал Павел І: «Второй человек в России — тот, с кем я сейчас разговариваю. И пока я с ним разговариваю».

Наскучило говорить с Чижом — и где он теперь?

Так что аппаратные оппоненты Владимира Макея, советовавшие первому лицу устроить очень убедительную демонстрацию торможения, аппелировали к глубоким чувствам.

Впрочем, реванш не будет полным. Принцип системы — баланс. Тормознут, потом прибавят газку. А случись кому-то все же, как Чижу на своем уровне, проиграть вчистую, так найдут другого и восстановят баланс. Проиграет, скажем, Макей — появится другой Макей, проиграет Вакульчик — и его место в системе найдется кому занять. Как и место Чижа.

Места эти не очень святые, скажем так, только они никогда не бывают пустыми.

А Чиж… Ну сыграли им большие люди. Так только ли им они играют?

Мнение авторов может не сопадать с точкой зрения редакции TUT.BY.