Преступное молчание

– Только на протяжении августа «Ежедневник» сообщал о двух скандалах: врач Гродненской детской областной клинической больницы снимал порно с участием детей, социальный педагог гимназии в Гомеле распространял такую продукцию. Не сигнализирует ли распространенность педофилии среди людей, имеющих постоянный доступ к детям в силу своей профессии, о том, что нужно проводить более строгий отбор на определенные специальности?

– В принципе, нельзя сказать, что в Беларуси не проводилось попыток такого отбора. Существует постановление Совета министров, которое рекомендует работодателю не брать на работу, предполагающую контакт с детьми, человека, который привлекался к ответственности за насилие над детьми или сексуальные преступления. Однако, к сожалению, большинство работодателей недостаточно ответственно подходят к выполнению этой рекомендации. Очень часто справки о потенциальных сотрудниках вообще не наводятся, а иногда данные об их темном прошлом даже игнорируются работодателем, заинтересованным в решении кадровой проблемы.
Мы выступаем за то, чтобы требования в этой области были ужесточены. Проверка прошлого людей, собирающихся работать с детьми, должна стать не рекомендованной, а обязательной мерой, за невыполнение которой работодатель нес бы наказание.
Это является нормой во многих развитых странах. В некоторых из них доступ к информации о людях, совершавших преступления против детей, доступен по запросу работодателя. В некоторых же вообще создаются открытые базы данных по этой теме, и любой гражданин, обеспокоенный безопасностью своего ребенка, может узнать, что, например, на соседней улице живет человек, осужденный за педофилию. У нас же такая информация замалчивается.

– Возможно ли введение психологических тестов, позволяющих отсеять при приеме на работу людей, склонных к подобным преступлениям?

– Что касается попыток выявить склонность к насилию над детьми или к сексуальным преступлениям методом психологических тестов, то такой путь выглядит малоперспективным. Методы, предлагающие заранее выявить преступные склонности человека, выглядят спекулятивными и могут привести к дискриминации.
Гораздо более важным и эффективным методом борьбы с преступлениями против детей в учебных и внешкольных заведениях, больницах, спортивных секциях и других учреждениях, где дети имеют постоянный тесный контакт с взрослыми, является постоянная профилактическая работа среди их коллективов. Людей, работающих с детьми, нужно информировать о преступлениях против детей и их признаках. Врачи, педагоги, тренеры должны уметь замечать изменения в поведении ребенка или одного из своих коллег, свидетельствующие, что происходит что-то ненормальное. Существуют достаточно подробные инструкции, описывающие как физические, так и психологические признаки того, что ребенок подвергается насилию или растлению. И необходимо немедленно сообщать об этом в милицию или в прокуратуру.

– Но ведь коллеги могут и ошибиться. Не боитесь ли вы, что внедрение такой практики приведет к потоку ложных сигналов?

– В случае, когда речь идет о судьбе ребенка, не должно быть никакой перестраховки. О любом подозрении, о любом, даже самом незначительном признаке насилия или растления в отношении детей необходимо говорить вслух. Это нормальная практика для развитых стран. А вот у нас, к сожалению, люди, даже с большой достоверностью догадываясь о таких преступлениях, предпочитают закрывать на них глаза. У нас считается стыдным доносить на коллегу, лучше смолчать и надеяться, что все обойдется. А руководители нередко вообще стараются скрыть такие преступления, чтобы не повредить репутации вверенного им учреждения. Принятая у нас круговая порука поистине преступна. В практике нашей организации недавно был случай, когда нам стало известно о том, что девочки-подростки были вовлечены в изготовление порнографии. Однако после беседы их родителей с директором школы все они отказались давать показания. Сотрудникам прокуратуры так и не удалось возбудить уголовное дело…

-- Кстати, насколько хорошо вам удалось наладить взаимодействие с работниками правоохранительных органов? Ведь «Понимание» выступало с инициативой изменить систему работы с пострадавшими детьми…

– Эта инициатива касалась в первую очередь создания «Комнат понимания». Дело в том, что в нашей стране во время проведения судебно-следственной экспертизы пострадавшего ребенка допрашивают несколько раз. Неоднократное повторение информации о случившемся закрепляет у жертвы психологическую травму, усугубляет и без того тяжелое состояние. Разработанная нашими специалистами специальная комната опроса позволяет проводить допрос пострадавшего однократно. В ней находятся только ребенок и психолог. Все остальные заинтересованные могут наблюдать за процессом через окно-зеркало и передавать нужные им вопросы психологу по беспроводной связи. Беседа записывается и может впоследствии использоваться следствием. Это значительно минимизирует стресс, получаемый ребенком. Кроме того, во время опроса специально подготовленный человек будет оказывать психотерапевтическую помощь ребенку. Такая комната работает в Минске, в ближайшее время семь новых комнат появятся в регионах. Мы информируем сотрудников внутренних дел о такой возможности и приглашаем к сотрудничеству. Однако за последние пару месяцев мы не получили из следственного комитета прокуратуры, сотрудники которого занимаются такими делами, ни одного звонка.