Обезьянка с шампанским

Обезьянка с шампанским, конечно же, проигрывает репродукциям картин художников, которые в прошлом изображались на новогодних открытках

Электронная почта успела изрядно потеснить традиционного почтальона «с толстой сумкой на ремне». Но наперекор прогрессу в канун Нового года разноцветные картонные картинки, как и десятки лет назад, разлетаются по всем городам и весям. Что бы ни твердили скептики, а традиция поздравлять друг друга открыткой не канула в забытье.

На языке коллекционеров собирателей открыток называют филокартистами. Давние друзья Сергей Туманов и Николай Молотков на двоих имеют более пяти сотен новогодних карточек, а в коллекционных фондах у каждого насчитывается 60—70 тысяч открыток разной тематики. Накануне Нового года они приоткрыли для читателей «Р» свои архивы.

– Сама по себе поздравительная открытка не столь стара, чтобы превратиться в архаизм. В России, например, они впервые были отпечатаны к Рождеству 1898 года, – говорит Сергей Давыдович. – Открытки тех лет, конечно, разительно отличались от современных. Это были репродукции картин известных живописцев: Репина, Маковского, Бенуа…

Заснеженные избушки, церкви, розовощекие крестьянские дети – вот основные рождественские сюжеты той эпохи. Сергей Туманов протягивает мне серию таких открыток, которым без малого сто лет: «За елками», «Перед Рождеством» и «Позднее возвращение» кисти Михаила Гермашева. Что интересно, форма для заполнения на обратной стороне за век практически не изменилась. В правом верхнем углу – место для марки, под ним – поле для адреса. А сверху надпись: «Открытое письмо» (отсюда и возникшее позже современное усеченное название).

– Ни за что не скажешь, что этой картинке 101 год, – коллекционер показывает самый старинный экземпляр из своей новогодней серии. — Передо мной отлично сохранившаяся почтовая открытка с репродукцией картины «Елка» Станислава Жуковского (кстати, нашего земляка, уроженца Волковысского уезда Гродненской губернии). На обратной стороне пометка: «Въ пользу общины св. Евгении» и красный крест. Здесь надо пояснить: открытки в России начали издаваться с благотворительной целью, для чего при Санкт-Петербургском коми­тете попечения о сестрах милосердия Красного Креста и была создана община. Деньги от продаж тиражей шли на поддержку этих самых сестер, содержание больниц, а открытки служили на благо просвещения народа, ведь позволить себе купить настоящие картины могли далеко не все.

Надписи на рождественских открытках появились с легкой руки художницы Елизаветы Бем. «Рождественская звезда много счастья принесла, кому счастье служитъ, тотъ ни о чем не тужитъ» – читаю на одной из них…

– Октябрьская революция упразднила «буржуазную» традицию новогодних и уж тем более рождественских поздравлений, – говорит Николай Молотков. – Так что если кто-то из коллекционеров будет утверждать, что у него есть новогодние открытки СССР 30-х годов, то это обман. Поздравительным карточкам суждено было возродиться лишь в канун 1942 года — семьи красноармейцев смогли получить «новогодний привет с фронта!». Но после войны и вплоть до 1953 года новогодняя тематика снова оказалась под запретом.

Вместе с Николаем Дмитриевичем перебираем толстую пачку советских открыток 50-х годов. На одной из них дети лепят снеговика, на другой — несутся на санках с горы, на третьей – украшают елку. Есть в этих незамысловатых рисунках что-то вечное, доброе. На многих открытках уже изображаются зверушки и непременно дятел, который на телеграфе выстукивает новогодние поздравления. Кстати, именно в те годы на открытках окончательно прижился главный новогодний персонаж — Дед Мороз.

В 1960-е годы Дед Мороз активно подключился к освоению космоса и борьбе за мир. На некоторых открытках можно прочитать: «Спешит недаром дед Мороз, // Подходит новый год. // И дед Мороз готов всерьез // В космический полет». В 70-е годы поздравления с праздником также складно рифмовались со строками о строительстве БАМа. Новогодние открытки можно читать как учебник истории большой страны.

Есть в коллекциях Туманова и Молоткова и первые рождественские открытки независимой Беларуси. Их главные герои – колядные персонажи. А вот современных поздравительных карточек совсем немного.

– А разве этот фотомонтаж представляет какую-либо художественную ценность? – задаются вопросом филокартисты. – Много красок, мишуры, а смысла никакого. Репродукции художников XIX века учили прекрасному, открытки середины XX века настраивали на добро, созидание, а чему научит сидящая с бокалом шампанского обезьяна?

Филокартия – не то увлечение, которое позволит сказочно разбогатеть. В отличие от почтовых марок, открытки могут переиздаваться, потому цена их невелика. За самый дорогой экземпляр в своей коллекции – репродукцию картины Василия Сварога – Сергей Туманов отдал только 50 долларов. Другое дело, сотни открыток одной тематики (например, жизнь в блокадном Ленинграде) бесценны для увлеченных собирателей. А порой карточка, прошедшая почту, приобретает вес и благодаря нескольким строчкам текста на обороте. Открытая форма письма не располагает к откровениям, однако иногда позволяет коллекционерам соприкоснуться с чужой судьбой. Люди стареют, уходят, а их радости и печали вместе с духом эпохи остаются на открытках…

-------------------------------------

Интересно знать

Считается, что первая рождественская открытка, выпущенная для продажи, появилась в 1843 году в Шотландии. Некто сэр Генри Коул попросил художника Джона Хорсли нарисовать картинку, на которой были бы изображены три поколения его дружной семьи, распивающей вино. А рядом красовалась надпись: «Счастливого Рождества и Нового года». Открытка была напечатана тиражом тысячу экземпляров, один из которых Коул отправил своей бабушке, а остальное пустил в продажу. С той поры обычай дарить открытки на Рождество и Новый год прочно вошел в обиход жителей всего мира. А сегодня сохранилось лишь 12 экземпляров из тиража той самой первой открытки.

-------------------------------------

На снимке: Сергей ТУМАНОВ (слева) и Николай МОЛОТКОВ: «Историю страны можно изучать по новогодним открыткам».

Фото: Николай ГРАДЮШКО