Заброшенные деревенские хаты с провалившимися крышами и выбитыми окнами, заросшие бурьяном огороды, сады, в которых переливаются на сентябрьском солнце созревшие, но уже никому не нужные яблоки... На фоне всей этой печальной картины кое–где виднеются еще жилые дома. Во дворах — груды металлолома, стащенного со всей округи, какое–то тряпье да пустые бутылки из–под дешевого «пойла». Типичный пейзаж, свойственный покинутым деревенькам чернобыльской зоны. Только увидеть его можно не где–нибудь на окраине Брагинского района, а прямо в черте Минска! Так сегодня выглядит деревня Дружба, зажатая в котловине между активно строящимися микрорайоном Брилевичи и студенческой деревней. Почему предназначенные под снос и уже оставленные хозяевами дома до сих пор стоят, превращаясь в пристанище для разных темных личностей? Что делать тем немногим оставшимся местным жителям, которые постоянно волнуются за сохранность своего имущества и собственную безопасность? За ответами корреспонденты «СБ» отправились в деревню–призрак.
Последние из могикан
...На повороте в Дружбу с проспекта Дзержинского нас встречает обугленный остов какого–то сарая. Из–за чего он сгорел, мы никогда не узнаем, но произошло это уже после отселения большинства жильцов. Может, бомжи зимой грелись и развели костер прямо внутри постройки. Может, баловались малолетние пироманы. А возможно, какой–нибудь наркоман постарался. Их здесь, по рассказам местных, хватает.
Напротив сарая — ржавый щит, на котором едва проступают буквы объявления. Из обрывков слов можно понять, что администрация Московского района обязуется выделить жителям земельные участки под Минском взамен тех, которые у них забирают. Внизу дата — 2004 год. Значит, эпопея со сносом и отселением тянется уже как минимум 7 лет.
Для военного пенсионера, представившегося Валерием Евгеньевичем, она недавно закончилась. Сюда он приехал, чтобы попрощаться с домом, где родился и вырос, да забрать то, что еще может пригодиться в хозяйстве. Отставному офицеру выделили квартиру в Каменной Горке. 74 «квадрата» взамен 68. Правда, жилая площадь в новой двушке всего 35 метров, а в доме была 50,5. Сейчас Валерий Евгеньевич судится с администрацией Московского района, хотя и сомневается, что при нынешней свистопляске с рыночными ценами на жилье получит еще какую–то компенсацию. Остается лишь пытаться получить максимальную пользу от идущего под снос дома, вот он и вывозит доски. Недавно случилась неприятность:
— Был у меня гараж, добротный такой, пол листами металла покрыт был. На днях его с мужиками разобрали и пошли к соседке пообедать. Возвращаемся через час — нет металла. Может, наркоманы местные увели. Живет тут один, к нему дружки постоянно приходят. Пошел разбираться, так он на меня с ножом здоровенным таким выскочил! Плюнул и ушел от греха подальше...
Дом, где устроили притон наркоманы, оказался вполне добротным двухэтажным кирпичным коттеджем. Правда, окна выбиты и заклеены какой–то пленкой, на заборе висело грязное тряпье, а по двору валялись бутылки из–под «чернила». Из одной комнаты доносилась музыка и нечленораздельные обрывки разговоров. Честно говоря, после всего услышанного не рискнули мы с фотографом зайти внутрь. Тем более, нас всячески отговаривала и проходящая мимо пенсионерка Лидия Цветкова, еще одна из местных жителей. Поделилась:
— Квартиру мне уже два года как дали, но дом все никак не снесут, вот и живу пока здесь. Не хочется на 15–й этаж перебираться.
Процесс пошел
Свои причины, чтобы не уезжать, есть у каждого из двух десятков оставшихся в Дружбе хозяев домов. В основном это обитатели дорогих коттеджей. Перебираться в городские «скворечники» после просторного частного жилища люди не хотят. Брать компенсацию деньгами тоже опасаются. Один весной этого года согласился на 400 миллионов рублей за сносимый дом. Желающих последовать его примеру не нашлось... Вот и требуют хозяева коттеджей, чтобы им дали землю под строительство где–нибудь под Минском.
— Они привыкли жить на своей земле, — понимает потенциальных переселенцев заместитель главы администрации Московского района Владимир Танкевич, — но выделить участки где–нибудь поблизости от кольцевой, а тем более в городе, проблематично. Хотя сейчас, после того как председатель облисполкома дал два месяца на решение проблемы очередников в регионе, этот вопрос сдвинулся с мертвой точки. В Сенице, в Щемыслице нашлись пару участков. Так что скоро, думаю, в сентябре–октябре, всех расселим и приступим к сносу.
Но почему этого не сделали до сих пор? Некоторые жители уехали уже год–два назад, а их дома до сих пор стоят, привлекая весьма странных персонажей.
— Чтобы начать снос, нужно выселить всех, — парирует Владимир Танкевич. — Не будешь же пригонять технику ради одного дома, нужно, чтобы их был хотя бы десяток. А с выселением сами видите какие проблемы: более 150 домов уже отселили, больше 200 квартир дали, но 18 дел еще суд рассматривает. Понятно, что хозяева хотят получить побольше денег за свое жилье. Но это же бюджетные деньги и разбрасываться мы ими не можем. Почему не дали людям пожить еще немного, раз пока не сносим? Тогда бы история затянулась еще неизвестно на сколько. Все ведь говорят, мол, дайте мне время на переезд, на то, чтобы в новой квартире ремонт сделать... Плюс переоформление земли, оценка дома — все это тоже долгие процессы.
Тем не менее чиновники уверены: окончательно их завершить к следующему году успеют. А потом на месте нынешней Дружбы вырастет город–сад с 25–этажными высотками и всей инфраструктурой. Пока же надо как–то навести порядок в полузаброшенной деревне. Последние ее «могикане» держат во дворах по нескольку собак, потому что боятся за свое имущество. Да и новоселам из недавно построенных домов в Брилевичах соседство с рассадником криминала ни к чему.
— Две недели назад наши участковые вместе со спецназом провели операцию «Нелегал», — приводит некоторые подробности пресс–офицер Московского РОВД Елена Васюкевич. — Тогда все брошенные дома сфотографировали, а их обитателей привезли в отделение и поставили на учет. Потом, правда, бомжей отпустили, но обратно они уже не вернулись. Что касается цыган, то они граждане Беларуси, депортировать их куда–то мы не можем. Но мы их предупредили, что если что–нибудь произойдет, мало не покажется. Участковые сейчас еженедельно в Дружбу наведываются, контролируют.
***
В общем, деревня, будто занесенная в Минск каким–то ураганом из чернобыльской зоны, потихоньку умирает. Пройдет буквально несколько лет (к 2014 году проспект Дзержинского со всеми прилегающими территориями должны полностью реконструировать) — и память о ней начнет стираться. Вот только чиновникам забывать об истории с Дружбой не стоит. Не она первая, где хозяева коттеджей захотят получить не квартиру, а землю под новое строительство. Не она последняя, из которой люди будут уезжать не один день, а годами. Не в ней одной на заброшенные дома позарятся подозрительные личности... Надо усвоить этот урок.
Заброшенные деревенские хаты с провалившимися крышами и выбитыми окнами, заросшие бурьяном огороды, сады, в которых переливаются на сентябрьском солнце...
Главная
Гороскопы
Заброшенные деревенские хаты с провалившимися крышами и выбитыми окнами, заросшие бурьяном огороды, сады, в которых переливаются на сентябрьском солнце созревшие, но уже никому не нужные яблоки... На фоне всей этой печальной картины кое–где виднеются еще жилые дома. Во дворах — груды металлолома, стащенного со всей округи, какое–то тряпье да пустые бутылки из–под дешевого «пойла». Типичный пейзаж, свойственный покинутым деревенькам чернобыльской зоны. Только увидеть его можно не где–нибудь на окраине Брагинского района, а прямо в черте Минска! Так сегодня выглядит деревня Дружба, зажатая в котловине между активно строящимися микрорайоном Брилевичи и студенческой деревней. Почему предназначенные под снос и уже оставленные хозяевами дома до сих пор стоят, превращаясь в пристанище для разных темных личностей? Что делать тем немногим оставшимся местным жителям, которые постоянно волнуются за сохранность своего имущества и собственную безопасность? За ответами корреспонденты «СБ» отправились в деревню–призрак.
...На повороте в Дружбу с проспекта Дзержинского нас встречает обугленный остов какого–то сарая. Из–за чего он сгорел, мы никогда не узнаем, но произошло это уже после отселения большинства жильцов. Может, бомжи зимой грелись и развели костер прямо внутри постройки. Может, баловались малолетние пироманы. А возможно, какой–нибудь наркоман постарался. Их здесь, по рассказам местных, хватает.