СИЛЬНАЯ ПОЛОВИНА

Только жизнь оказывается гораздо сложнее! И только время расставляет окончательные точки над «і» в грандиозной головоломке нашего существования.
Мы были не разлей вода с самого училища. Из одного города, примерно одинаковой комплекции, попали в один взвод, отлично отучились и получили направление в одну и ту же часть — не было ни одной причины, чтобы мы, два новоиспеченных лейтенанта, не сошлись.
К тому времени, как отправиться в войска, мы уже отгуляли друг у друга на свадьбах, потому в часть прибыли не только с офицерским чемоданчиком, но и семейными пожитками.
Обустроились быстро. Мне повезло — с жильем помогли родители. А Васька с семьей вселился в офицерское общежитие. Сначала это была одна небольшая каморка, а затем — целый блок, аж две комнаты, со своей ванной и санузлом.
Жены умудрились родить почти одновременно, почти одновременно пошли и на работу — моя Наташка отправилась учителем в школу, а Васькина Галка — товароведом в магазин.
В общем, жизнь налаживалась, лейтенантская зарплата по тем временам нас устраивала, перспективы вырисовывались неплохие и ничего не предвещало того, что что-нибудь может пойти не так.
Не буду подробно расписывать все тридцать лет нашей жизни. Ведь многое у нас с Васькой было практически одинаковым. Состав семьи не изменился ни у меня, ни у него — жена да сын. Образование одинаковое. Звания и должности получали практически одновременно. Поэтому расскажу лишь о том, в чем мы разошлись. И что, в конце концов, дало ответ на извечный вопрос «В чем сила, брат?».
Выпивать мы с Васькой стали не сразу. Примерно через год после училища.
Нет-нет, трезвенниками мы и до того, конечно же, не были, но тупость начальства, занудство армейских будней, а позже — и бесконечная нищета офицерского быта делали свое. По рюмашечке, по стопарику, на двоих, по бутылочке… В каптерке, в кафешке, в ангарах парка вооружения, в кунге на учениях, в городском скверике…
Я не похмелялся принципиально, а Васька любил утречком за пивком сгонять. Да все покрепче норовил найти!
Тогда казалось, что ничего страшного, в принципе, не происходит. На службу наутро являлись как часы, а легкий запах «после вчерашнего» — так кто без греха? У комбата запах вообще не выветривался, а замполит полка, язвенник и оттого трезвенник, пасть на нас открывать не решался — все-таки мы с Васькой были хорошими офицерами. На таких часть и держится.
Зато не молчали наши жены. Что моя, что Васькина. И вопили на нас, и вместе, и по отдельности. И плакали — тоже, то на пару, то каждая сама по себе. И боролись с нами, как могли.
Наташка моя, например, года через четыре после свадьбы впервые сломала о мое бездыханное тело зонтик. Лет через десять в ход пошло более тяжелое вооружение — очередной жертвой встречи с моей спиной стала табуретка. Хорошая такая, крепкая, бобруйского производства. Но спина оказалась крепче… В общем, покоя мне в моих попойках не было.
А Галка на Ваську в какой-то момент плюнула. Да делай ты что хочешь! Хоть залейся.
Васька был тот еще жук, конечно. Все высчитывал, как карьеру быстрее сделать. И в штаб без конца ходил, и нужные знакомства заводил, и рапорты писал. В общем, рано или поздно служить мы стали в разных местах. Я постепенно шел по служебной лестнице, а Василий стал солидным человеком — досрочно майорские звезды получил, кабинетом обзавелся.
Но разница между нами была все же не в этом.
Мы по-прежнему периодически встречались — и семьями, и сами по себе. Мы по-прежнему могли выпить. Но только я как-то поостыл к этому делу. Ну, правда, неудобно перед Наташкой и перед сыном каждый день в стельку валяться! Да и терять ее не хотелось, ведь любил я ее, а жена мне пару раз уже четко объяснила, чем все может закончиться.
А Васька своей воспитательной дозы так, наверное, и не получил…
Сегодня мы оба уже на пенсии. Я работаю, по праздникам, а зачастую и по выходным могу смело поднять своих пару рюмок — не в парке и не в ресторане, а дома или на даче. Наташка знает, что лишнего не возьму, а если даже и переберу, то потом перерывчик сделаю. Люблю свою жену пуще прежнего и, не хвалясь, зажать в уголке могу не хуже, чем в молодости лейтенантской.
Васька же мечется, каждые полгода меняет работу, все в начальники выбиться мечтает. Да неудачно пока. У него внезапно вылезла куча болячек — диабет, панкреатит, еще что-то. Галка из квартиры, которую они вместе построили, его выгнала. Сказала, что с этим человеком ее больше ничего не связывает. Васька обижается, умоляет ее опять радостно и весело зажить вместе и… пьет — то с горя, то чтобы, как он говорит, уровень сахара в крови отрегулировать.
Смотрю я на все это дело и вздрагиваю — а ведь и я мог бы оказаться на его месте! И я мог бы к пятидесяти годам превратиться в одинокую развалину, неспособную любить женщину в прямом и переносном смысле, не нашедшую общего языка с сыном и так и не понявшую, в чем смысл и конечная цель жизни.
Слава Богу, что меня минула чаша сия!
Я твердо знаю, что мне помогло. И на 8 Марта с удовольствием подниму бокал за сильную половину нашей семьи — за мою Наташку. За человека, боровшегося за свое и за мое счастье, за свою и за мою любовь, за свою и за мою семью. Мы счастливы вместе, но мы знаем, что нелегко бывает на тропинках жизни. И зачастую только любовь и сила слабого женского существа может нас спасти…