Счастье — ценить то, что у тебя есть

Источник материала:

Композитор Олег Елисеенков, чьи песни нередко звучат на семейных застольях, — о вдохновении, которое не сваливается с небес на голову, об отдыхе в тренажерном зале и своей бунтарской крови

Сегодня известный белорусский композитор и исполнитель, во многом благодаря которому мы узнали о Диме Колдуне, ДиДюЛе, Вере Каретниковой, что подарил Ярмоленко, Солодухе и другим исполнителям музыку к песням, ставшим хитами, отмечает свое 55-летие. Но кто даст этому бодрому и подтянутому мужчине, ловко танцующему на сцене и легко поднимающему в тренажерке десятикилограммовые гири, его годы? Как удается Олегу Николаевичу держать себя в форме, что вдохновляет композитора на творчество, чувствует ли он себя счастливым и кого считает самыми дорогими членами семьи? 

— Олег Николаевич, человеку свойственно в определенные этапы своей жизни, скажем, дни рождения или юбилеи, подводить итоги, размышлять над прожитым, отвечать на вопрос, счастлив ли он. А вы ощущаете себя счастливым человеком?

— Это вопрос-тест. С одной стороны, на вменяемость, с другой — на мудрость, на то, что связано не с химическими процессами в нашем организме, а скорее, с воспитанием, с интеллектом, верой и другими духовными вещами. Говоря откровенно, грех жаловаться. Что нужно человеку для счастья? Кажется, и то, и то, и то. А достаточно ли тебе того, что у тебя есть? Кто-то из мудрецов сказал: счастье — это не желать многого, а получать удовольствие от того, что у тебя есть. Я ощущаю себя человеком, который находится в этой струе. Может, и хотелось бы чего-то большего, как любому человеку. Но вопрос в том, доставит ли это большее счастье. Возможность делать то, что ты любишь, что ты хочешь, что нравится другим — этого уже много для счастья, для того, чтобы человек чувствовал себя уверенно.

— Если бы вам дали волшебные ластик и карандаш с возможностью переписать кое-какие страницы жизни, вы переписали бы что-либо?

— Думаю, я переписал бы все. Возможно, вообще не связывал бы жизнь с музыкой. Очень тяжелая и жесткая профессия. Но ничего специально я не выбирал. Так получилось. Другого-то я и делать ничего не умею. Мой отец — музыкант. Видно, с генами передалось. Я с самого начала был настроен на музыку, хоть занимался ею, как мне казалось, непрофессионально. Играл на танцах. Будучи студентом музыкального училища в Молодечно, а было мне тогда лет 16—17, четыре раза в неделю выходил на сцену, зарабатывал деньги. Зарабатывал, как инженер с образованием. Так работал несколько лет. Потом поступил в консерваторию. Тоже работал, руководил самодеятельными инструментальными ансамблями. Я еще этого не понимал, но музыка уже тогда стала для меня профессией.

— Сейчас вы поете, пишете, экспериментируете с эстрадной и симфонической музыкой. А в какой сфере вы ощущаете себя комфортнее всего?

— Мне интересно работать с разной музыкой, разными поэтами и артистами. Если есть заказы на кино или театр, радуюсь. Я не зацикливаюсь на одном. Это очень важно, особенно в условиях, когда приходится писать много и часто. Последние лет семь мне стали много заказывать песен на финалы конкурсов, где я пытаюсь соединить эстраду и академическую музыку. Здесь необходимо иметь представление о хоровом пении, об оркестровой фактуре, о чем-то не только попсовом. Звучала моя музыка на вечерах ОНТ в Мирском замке, на фестивале “Славянский базар в Витебске”, на правительственных концертах и рождественских встречах. Из последних произведений — гимн на День письменности на слова Алеся Бадака, который прозвучал в Быхове. Работа на грани популярной и классической музыки — это мое индивидуальное, я чувствую в этом свой творческий знак. Тем более есть люди, которые могут это исполнить.

— Вы часто экспериментируете в музыке. А по жизни вы рисковый человек?

— Я не считаю себя рисковым человеком. Хотя моя жена думает иначе. Мы не можем быть всегда одинаковыми. Могут в нас проснуться порой и раздражительность, и “колючесть”. Хоть и не понимаем часто, отчего эти “колючки” вылезли в данный момент. Считаю себя человеком достаточно осторожным. Но русская бунтарская кровь (Олег Николаевич родом из Калужской области. — Авт.) иногда просыпается. Бывали в жизни случаи, когда делал, казалось, какие-то просто безрассудные вещи.

— Слышала, раньше у вас были кошки. Держите ли вы их сейчас?

— Я не держу кошек. Кошки — это члены моей семьи. В нее входят две кошки, кот и любимая жена. У меня другое отношение к животным. Это не братья наши меньшие. Это параллельная цивилизация, которая существует вместе с нами и делит радости и горести нашего мира. Удивительно понимающие члены семьи. Скажет “мяу”, потянет лапкой — и сразу все понятно. Глядя на них, и сам многому учусь. Поэтому не могу сказать “держу”. Мы совместно проживаем. И я благодарен, что у меня есть эти чудесные существа. Все знают, что в нашей семье все лучшее — кошкам.

— Есть вещи или места, которые вас вдохновляют?

— Трудно сказать. Я никогда не зацикливался на этом. Человек творческий всегда пытается понять, почему в один момент пишется, а в другой нет. Но я на собственном опыте понял: вдохновение не приходит. Даже когда не можется, когда в голове, кажется, совершенно нет мыслей, надо садиться и писать. Будешь копать, копать, копать — обязательно до чего-то докопаешься. Искать места, женщин, вещи, которые вдохновляют? Моя позиция проще: нужно садиться и работать.

— А как же отдых? Что вас лучше всего расслабляет и отвлекает от рабочих мыслей?

— Как и большинство людей, люблю просто полежать на диване и посмотреть что-то вроде футбола. Но последние три года для меня хороший отдых — это посещение тренажерного зала. Потаскать гири, штанги, гантели. Отличное переключение. Когда думаешь не о чем-то возвышенном, “химия” начинает по-другому работать, мышцы начинают “думать” за тебя. И это, оказывается, очень приятно.