«ЭТО БЫЛ МЕСЯЦ МАЙ…»

Источник материала:

— В армии я, считай, с 1981 года. В 1984‑м стал офицером. Спустя два года, будучи старшим бортовым техником — инструктором вертолета Ми‑24, в составе экипажа выполнял задачи по замеру дозы радиации в Гомельской области. Помню, это был месяц май…

Командир батальона аэродромного и материального обеспечения 181‑й боевой вертолетной базы подполковник Валентин Миранович неохотно рассказывает о своем участии в ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС. Да и как по-другому говорить о трагедии, особенно с учетом того, что многих, с кем тогда бок о бок выполнял задачи вблизи реактора молодой офицер, уже нет на этом свете?..

Лейтенант Миранович был отправлен к месту аварии командованием вертолетного полка, в котором офицер проходил службу. Отправили, как он сам говорит, во второй партии: первыми выполнять свой долг улетели другие его сослуживцы.

Так как постоянно находиться вблизи ЧАЭС военнослужащие не могли (слишком высок был уровень радиации), экипажи менялись спустя определенное количество дней.

— Я находился там в течение 10 дней, — пояснил Валентин Павлович. — Жили мы в Гончаровске. Там базировалась отдельная вертолетная эскадрилья. Ежедневно вместе с летчиком-оператором и командиром экипажа мы вылетали на двух- и трехчасовые задания. Работали в пятикилометровой зоне. После выполнения каждого задания мылись в специальной палатке полевой бани, а винтокрылую машину обрабатывали раствором обученные люди — она ведь тоже подвергалась воздействию радиации.

Офицер Миранович добавил: замеры они тогда осуществляли в обыкновенных авиационных комбинезонах (сменных) и респираторах — в ОЗК было находиться в вертолете невыносимо, душно и жарко. Да и, как признался мой собеседник, тогда, в первые недели после аварии, мало кто знал о настоящей опасности последствий произошедшего взрыва для человеческого здоровья. Это потом уже стали уделять немалое внимание защитным костюмам, приборам, растворам, позволяющим снизить уровень заражения. Но «потом» — для многих было уже поздно…

— Мы были тогда молодыми, мало что знали и понимали о происходящем вокруг. Недостаток информации и высокая степень засекреченности сыграли свою злую роль. Солнце там светило как обычно, стояла жаркая погода, деревья были такими же привычно зелеными. Попробуй тут понять, осознать, что находишься в такой опасной зоне… Поэтому мы просто выполняли поставленные задачи, ожидая возвращения домой, — с некоторой тоской в голосе пояснил мой собеседник.

По словам подполковника Валентина Мирановича, уровень радиации в разных районах Гомельской области был разным. В низменностях — больше, на возвышенностях — меньше. Ближайшие к АЭС населенные пункты тоже пострадали по-разному: здесь сказывалось направление ветра. Всю информацию, получаемую с помощью дозиметров и других специальных измерительных приборов, передавали медицинским работникам и прочим приезжим специалистам. Те, в свою очередь, сверяли данные, принимали решения по ликвидации последствий катастрофы.

Я слушал Валентина Павловича с особым вниманием, сочувствием и сопереживанием, прекрасно понимая, что тема эта более чем серьезная, что словесные цвета и краски здесь абсолютно неуместны. Да какие там цвета… Один цвет у таких воспоминаний — черный. От Чернобыля он такой.

В то же время я невольно восхищался беспрекословной готовностью офицера Мирановича и его сослуживцев выполнять любые задачи, их беззаветным служением Отечеству. «Отправили — выполняй!» — «Есть!» Всегда готовы — без сомнений, лишних вопросов.

А уж когда я узнал о том, что мой собеседник «отдал три года Афганистану», получив за выполнение интернационального долга орден Красной Звезды…

— Так получилось, что «за речкой» я побывал дважды: до участия в событиях, связанных с Чернобылем, и после них. Уже неоднократно рассказывал журналистам, школьникам, солдатам о своем участии в войне в Афгане… Могу лишь поведать вам о том, что все те три года Бог меня миловал. Я остался жив, без контузий и ранений вернулся домой, — вздохнув, поделился со мной сокровенным офицер.

Я не стал доставать собеседника назойливыми вопросами, бередить ему душу. Ведь даже того, что рассказал подполковник Валентин Миранович, хватило, чтобы понять: такие военнослужащие, как он, — пример служения для остальных, особенно для офицерской молодежи. Верится, что нынешние лейтенанты, читая строки о таком нелегком армейском пути Валентина Павловича, осознают всю прелесть службы в нашем мирном и независимом государстве.

…Позже, пройдя различные должностные ступеньки (в том числе выполняя задачи в качестве начальника штаба вертолетной эскадрильи), подполковник Валентин Миранович стал командиром батальона аэродромного и материального обеспечения 181‑й бвб. От него сейчас в буквальном смысле слова зависит, насколько будет обеспечена часть всем необходимым для выполнения повседневных учебно-боевых задач.

В личной жизни у офицера все сложилось счастливо: любящие жена Ирина, дочери Юлия и Ольга, подрастающие внуки радуются служебным и житейским успехам Валентина Павловича. Отвечая на вопрос о его увлечениях и хобби, мой собеседник рассказал, что часто проводит время на даче, «ковыряется в земле» — и это занятие ему очень по душе. А еще он очень любит спорт, много бегает, занимается на турнике, брусьях.

Я не стал спрашивать у офицера Мирановича, снятся ли ему сны о пережитом, часто ли он вспоминает то время, значительно «наследившее» в его судьбе. Важнее вот что: он продолжает с честью и достоинством служить на благо Отечества.

Майор Андрей Бокза, «Ваяр», bokza@mod.mil.by, фото из архивов подполковника

Валентина Мирановича и филиала «Белорусское отделение Российско-белорусского информационного центра по проблемам последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС» РНИУП «Институт радиологии МЧС Республики Беларусь»