Медоний Иористович и Евдокия Гавриловна. Как сохраняют веру предков старообрядцы под Миорами

Источник материала:

В деревню Кублищино Миорского района - одну из столиц местной староверческой общины - корреспонденты "СБ Беларусь Сегодня" ехали словно в филиал Ветковского музея старообрядчества и белорусских традиций. Увидеть старинные печатные книги и уникальные иконы в домашних интерьерах, услышать о быте, местных обычаях, обрядах из первых уст.

Фото: Павел Чуйко

Увы, немалый когда-то по здешним меркам населенный пункт на полсотни дворов у трассы на Минск пустеет. Жильцов осталось раз-два и обчелся, почти все староверы.

"Медоний Иористович", - крепко жмет руку один из них. Глядя на него, понимаем: попали по адресу.

Медоний Нестеров носит окладистую бороду - без нее представить истинного старовера невозможно. Рассматривая семейный фотоальбом, понимаем: с ней никогда не расставались ни его отец, ни дядьки, ни другие ближайшие родственники. "Вы на какой-нибудь иконе видели побритого Иисуса?" - этот аргумент хозяина не оставляет лишних вопросов.

На Медонии Иористовиче - рубаха. Его жена Евдокия Гавриловна завязывает под подбородок светлый платок и надевает сарафан.

Фото: Павел Чуйко

Но все же определенный отпечаток на внешний вид староверов современность наложила. В повседневной жизни о традиционном костюме вспоминают, как правило, лишь на религиозные праздники и по выходным - когда идут в церковь. Некоторые устои нынче размыты.

Нам повезло: раньше консервативные представители старого обряда вряд ли позволили бы не то что сделать несколько снимков, даже включить диктофон.

Настоятель расположенного в деревне Кублищино Свято-Троицкого православного староверческого храма отец Петр Дементьев обращает внимание: времена нынче другие. Если раньше телевизоров в доме не было, а радио считалось ересью, то теперь староверов даже можно найти в интернете.

- Ну а как по-другому, - рассуждает Медоний Нестеров, - если, по сути, для двух поколений, живших во времена Советского Союза, религия была под запретом? Хотя церковь наша действовала даже в пору расцвета атеизма, разве что дом священника под базовую школу переделали.

Помню, в 1981 году у меня умерла бабушка. Приехал сюда. В форме - я в то время военнослужащим был. И прямо в храм, где ее отпевали. Тогдашний батюшка спросил, не боюсь ли я. А чего мне бояться? Ответил ему прямо: если, мол, разобраться, то чем отличаются десять заповедей Божьих от морального кодекса строителя коммунизма? И там и там не укради. И там и там не убей. И там и там уважай человека...

В хате Нестеровых контрастируют современность и традиции. Семейные фотографии и старинные старообрядческие иконы в каждой комнате. Древний восьмиконечный крест и телевизионная антенна. Исконно староверческий красный уголок с печатной литературой, которой уже несколько сотен лет, и шкаф с советскими книжками. Такие, впрочем, я и дома почитаю. Раритеты на церковнославянском языке интереснее.

Фото: Павел Чуйко

Вот Псалтырь, которой около трехсот лет. Медоний Иористович открывает ее примерно раз в неделю. Перед службой. Вот "Страсти Христовы" - подробное описание того, как перед смертью страдал Иисус. А вот книга, которую преподнесли в подарок внучке Нестеровых Ксюше сотрудники Ветковского музея. Экскурсовод посетовал: жаль, что на церковнославянском языке никто читать уже не умеет. Ксюша им и ответила: "Как не умеет? Я могу". Они были впечатлены.

- Церковнославянский язык объединяет, - уверен Петр Дементьев. - Когда на нем молятся, понятно и болгарам, и сербам, и россиянам, и белорусам. Хотя как-то зародилась инициатива: вести службу на государственном языке. Староверы отказались категорически.

Именно в неуклонном следовании церковным традициям и проявляется старообрядческий консерватизм: молиться по новым печатным книгам не принято. Есть определенные опасения. Ведь даже менять слова в молитвах местами недопустимо: "Говоря математическим языком, это будто изменить код программы. А значит, по-другому воздействовать на душу молящегося".

Отдельной стопочкой - всевозможные подручные справочники. Один из них - своего рода церковный календарь, где чуть ли не по минутам расписан распорядок на тот или иной праздник. В какой очереди должны читаться на сей раз псалмы, какие именно, сколько...

- А вот это алфавитный указатель святых. Для нас ориентир - как называть ребенка. Вот я, например, по старому стилю родился 28 декабря. Это 10 января по новому. В те времена в первую очередь обязательно шли к батюшке: посмотреть, чьи на этот день приходятся именины. Я мог стать Никанором, Никостратом, Петром, а стал Мегдонием. Но родители мои были безграмотными. У них от силы три-четыре класса образования. А записывали тогда сами знаете как... Вот немного и переделали мое имя, - вспоминает Медоний Нестеров.

Его правнучку назвали без оглядки на всякие святки. По-светски. Алисой. Это раньше был порядок: старовер должен жениться на староверке. И точка. Сейчас этого правила особо не придерживаются. Хотя одна из дочек Нестеровых, поддерживая традицию, таки вышла замуж за старообрядца. Пусть и нечистокровного.

- Православный и старовер - это же одноверы! - рассуждает Медоний Нестеров. - Никакой вражды уже нет!

Фото: Павел Чуйко

- Новый обряд незаметно, да вновь сближается со старым, - добавляет настоятель Петр Дементьев. - Сходите на Миорское кладбище. Повсюду восьмиконечные кресты, которые из века в век считали московскими. На похоронах вновь стали читать псалмы. Еще вот, Дмитрий, скажи: когда твоего сына крестили, наверняка троекратно в воду погружали? А совсем недавно считалось, что это истинно старообрядческое крещение.

В интерьере дома Медония и Евдокии Нестеровых я, к удивлению, не вижу самовара. Распивать чаи - один из тех староверческих обычаев, о котором знает, пожалуй, даже тот, кто историей и бытом "московцев" никогда не интересовался. "Был, да сгубили, пока по Союзу разъезжали".

Фото: Павел Чуйко

"А что едите, Евдокия Гавриловна?" - задаю вопрос, и рассчитываю услышать рецепты местных гульбишников, картопляников и сканцев.

- Особо не выготавливаем. Разве что кисели овсяные варим.

Со здоровьем у Медония были серьезные проблемы. Бабушка зятя - ярая католичка. Пришла и сказала: пойду в костел, закажу для него имшу. Сватья у нас православная: поехала в монастырь. Сказала: в тот день, когда ему будут делать операцию, за него будут молиться монахи. Молились и мы. Его исцелили. Уже 14 лет живет. Разве это не Бог нас спас?

Но в еде мы теперь избирательны. А вообще, на Пасху печем пасху - пирог из трех лепешек. На Рождество блюда в основном мясные - холодец, домашние колбасы. То, что родители наши готовили, - то и мы делаем...

Фото: Павел Чуйко

Неподалеку от дома Нестеровых храм. К нему ведет обычная деревенская улица. По обе стороны от нее - пустота. Раньше то тут, то там стояли хаты. Старообрядцы жили повсюду.

- Когда-то вокруг этой церкви, которая была освящена в 1826 году, было 12 старообрядческих деревень, - добавляет Петр Дементьев. - Хотя наша община, а всего их в Беларуси насчитывается 36, крупная и сейчас. Около 500 исповедников из ближайших окрестностей. Это прилично. Фактически же их еще больше. Посмотришь на Пасху - так и тысячу насчитаешь, а то и полторы.

Фото: Павел Чуйко

А на Троицу на местное кладбище приезжают со всех концов мира. Даже из США. Машин с московскими номерами, наверное, больше, чем в Москве. Не только помянуть, но и пообщаться. Отрадно, что много молодежи, приехавшей на могилы прадедов. Чтут нашу историю.

Читайте также:

"Смайлик" на могиле. Как доживает свой век деревня старообрядцев под Витебском Теги: Минск