СТАНИСЛАВ СОКОЛ, МОРСКОЙ ЛЁТЧИК

Источник материала:

Осенью 1989 года к нам в музей авиации Северного флота, где я работала в то время экскурсоводом, приехала большая группа ветеранов 118‑го авиаполка на 50‑летие части. Мы узнали много нового о лётчиках-североморцах. Особо задушевный разговор состоялся у меня с лётчиком Станиславом Викторовичем Соколом.

Родился он в Беларуси, на Жлобинщине. Вспоминал цветущие яблоневые сады, ночные костры на Днепре с ребятами, рыбную ловлю и завораживающее пение соловьев в их дворе, когда они всей семьей слушали их, сидя на скамейке под деревом.

Работал он вместе с родителями в колхозе, а в 1931 году уехал на Донбасс, строил город и учился в техникуме. Во время службы на Урале стал посещать аэроклуб, а затем поступил в летное училище в городе Николаеве. Окончил его в 1939 году, летал на Балтике, и перед самой войной получил направление на Север.

Мать, отправляя сына так далеко от дома, дала ему пятирублевую бумажку на счастье. Во время нашего разговора он вытащил ее из кармана, старую, протертую, поцеловал и сказал:

— Это мой талисман. Он хранил меня всю войну и хранит теперь.

…Снегом, метелью и черными тучами встретило их Заполярье. Жили в бараках, учились летать на новых ГСТ (транспортных гидросамолетах). Этот самолет являлся точной копией американского гидросамолета «Каталина». Лицензия на его постройку была закуплена в США в 1937 году.

Станислав Сокол попал в экипаж Николая Васильевича Талалихина, где штурманом был Агубанир Кцоев — веселый и горячий осетин, мужественный, закаленный в боях с белофиннами авиатор, удостоенный ордена Красного Знамени.

А вот как охарактеризовал Станислав Викторович других членов экипажа:

— Панасько и Меев — воздушные стрелки-радисты: один спокойный и медлительный, а второй — юморист и весельчак. Бортинженер Ф. Наконечный — воентехник 2 ранга, умница и очень рассудительный, серьезный специалист. Недаром мы его звали Стариком.

Командир Талалихин — замечательный летчик, добрый, душевный человек. Родом из Москвы. Это его брат, комсомолец Виктор Талалихин, 7 августа 1941 года одним из первых совершил ночной таран и позже погиб в бою. Ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Нашему экипажу под командованием Николая Талалихина была поставлена задача — нанести бомбовый удар по военно-морской базе гитлеровцев Варде в Норвегии. Вылетели на выполнение задания 24 июня 1941 года. Вторым пилотом был я — Станислав Сокол. Нагруженная подвесными бомбами, машина стартовала с морского аэродрома и, пыхтя, потому что двигатели все время выбрасывали газы, полетела к берегам Норвегии. Чувствовали себя так спокойно и уверенно, что я до сих пор удивляюсь… Почему у нас не было волнения? Сброс бомб производили с 700‑метровой высоты. Все в порту, задрав головы, смотрели на нас, а мы спокойно выбрали самый опасный участок, где было много цистерн, ящиков со снарядами, и сбросили весь смертоносный груз в то место.

Что произошло в следующую секунду, описать трудно. Взрыв оказался таким мощным, что обломки летели выше нашего самолета. Мы очутились в волне взрыва. Что-то сильно било по обшивке самолета, но Николай Талалихин спокойно развернул машину, и мы легли на обратный курс.

Позже мы наносили удары по Медвежьему, Луостари, Киркенесу, летали до архипелага Шпицберген на разведку. Но тот первый полет — на бомбардировку Варде — запомнился особо. Он был самым удачным…

Экипаж Талалихина погиб 11 июля 1941 года. Машина была сбита в воздушном бою и упала в Долине смерти. Случай уберег Станислава Сокола: он в тот день заступил на дежурство. Но ему выпала горькая участь писать письмо матери Николая Талалихина о смерти сына. Сколько же горя пережила Вера Ивановна, потеряв одного за другим троих сыновей! Ее младший, любимец Витюша, стал Героем Советского Союза… Но она хотела их видеть живыми, красивыми, она мечтала о внуках…

До конца войны мстил фашистам за друзей летчик Станислав Сокол…

Шел 1941 год, и фашисты ежедневно делали налеты на наши аэродромы. Многие машины были повреждены, и летчики остались «безлошадными». В то время на Северный флот прибыл знаменитый полярный летчик и государственный деятель И. Мазурук. Он набирал группу летчиков для глубоких ударов в тылу противника. В эту группу попал и Станислав Сокол. Уже в качестве командира экипажа он вылетал бомбить транспорты, подводные лодки гитлеровцев. А в августе 1944 года отправился на поиск тонущих людей.

Дело в том, что когда гражданское судно «Марина Раскова» перевозило 354 человека на остров Диксон, оно было торпедировано немецкой подводной лодкой под командованием обер-лейтенанта Дитера Годенхагена (в составе шести подводных лодок «Гриф»). Наше пассажирское судно сопровождали два тральщика. Один затонул сразу, а второй, облепленный людьми, еще держался на плаву. С «Марины Расковой» был спущен кунгас без руля и ветрил, и на нем были все, кто спрыгнул в него с корабля. Когда кунгас был уже в стороне от тонущего корабля, немецкая подводная лодка всплыла. Из рубки вышел командир — он был, видимо, очень доволен своей работой.

На поиски пострадавших вышли корабли Северного флота. В воздух подняли самолеты морской и полярной авиации. Но на беду начался шторм. И только когда туман рассеялся и улучшилась видимость, летчики в штормовых условиях, рискуя жизнью, садились на воду в открытом море и принимали на борт измученных людей.

За два дня, 16 и 17 августа, летчики капитан Евдокимов и лейтенант Беликов спасли 29 человек. 18 августа с Диксона вылетел летчик капитан Станислав Сокол. Он спас 11 человек.

19 августа экипаж Станислава Сокола был снова в воздухе с полной бомбовой нагрузкой — на случай обнаружения подводных лодок противника. Подлетая к району поиска, летчики обнаружили баркас. Он перелетал с волны на волну. На нем оказались живые люди. Чтобы их спасти, нужно было садиться на воду. Но на такую крутую волну с полной заправкой, да еще и с бомбами — это было невозможно!

И тогда капитан Сокол решил освободиться от бомб — и пошел на снижение. Приближаясь к воде, ГСТ под сильными порывами ветра вздрагивал и трясся. Вот он чиркнул днищем о первый гребень волны, загремела дюралевая обшивка. Как пустая бочка, самолет провалился куда-то вниз. Станислав Сокол стал подруливать к баркасу с подветренной стороны. По переговорному устройству раздалась его команда: «Линькову и Кагодею приготовить шлюпку, Иванову и Беседину снимать людей с баркаса. Второму пилоту Гордиенко оставаться на месте радиста. Старшему сержанту Лысову быть на связи».

Огромных усилий стоило снять с баркаса обессилевших людей при таком сильном волнении. Когда шлюпку подтянули к самолету и на борт подняли спасенных людей, сильный порыв ветра и мощный удар волны опрокинули резиновую шлюпку, трос лопнул, и пустое суденышко унесло в море. При этом бортмеханик старшина Беседин оказался в воде. Но его удалось спасти.

Самолет взлетел и взял курс на Диксон. Еще 29 человек были спасены. В то же время экипаж полярного летчика Козлова спас 38 человек. Восемь дней и ночей провели люди в бушующем Карском море без пресной воды и пищи. Многие погибли от холода и голода. Оставшиеся в живых уже и не надеялись на спасение. Но помощь пришла…

Станислав Сокол видел глаза этих обезумевших от страха и ужаса людей… Хотелось бить и бить фашистов, мстить им за боль и смерть наших братьев и сестер…

До конца войны командир отряда капитан Станислав Сокол летал на выполнение боевых заданий. Авиаторы сопровождали конвои, уничтожали подводные лодки противника, транспорты.

Осенью 1944 года потопили немецкую подлодку. Как выяснилось, это ее экипаж торпедировал «Марину Раскову». Теперь пришел черед и самим пойти на дно. Так летчики отомстили за гибель наших людей…

Последним боевым вылетом капитана Станислава Сокола стала встреча конвоя, идущего к нам в порт. Полет этот продолжался 12 часов. Вылетел экипаж, когда еще шла война, а приземлился на аэродром… уже в мирное время…

Через много лет, с трудом скрывая волнение, рассказывал мне Станислав Сокол — красивый пожилой человек, ветеран войны — об этих героических событиях. Вспомнил родной дом, цветущие яблони, соловьиные трели, махнул рукой и замолчал. Выпили по стопочке, а затем — крепкого душистого чайку, и снова он вспоминал что-то из фронтовой жизни.

Вот такие они — наши белорусы со Жлобинщины — добрые, сильные, смелые, любящие Родину, родных. А я, когда смотрю на даче под Жлобином на цветущие яблони, слушаю трели соловьев, вспоминаю наших летчиков, наших ветеранов.

Светлана Приходько, г. Жлобин