Массовые молитвы перед осушением и лошади на лыжах. Белорусские болота на фото столетней давности

Источник материала:

Прежде чем начать осушение болота, нужно устроить коллективный молебен. Именно так делали наши предки в конце XIX века. А чтобы лошадь не проваливалась в «дрыгву», на нее надевали болотные лыжи — такой снимок TUT.BY тоже нашел в архивах. И параллельно узнал, как использовали Комаровское болото — то самое, на котором стоит Комаровский рынок, как описывали полешуков путешественники и что советскую мелиорацию проводили не только в сапогах, но и с гармонью.

Ретрофото — в последнем материале проекта «Страна болот».

Еще шестьдесят лет назад «дрыгва» занимала 12,5% белорусской территории. К началу нового тысячелетия под болотами осталось всего 4,1% нашей страны. Но и сейчас для многих эта чавкающая земля — привычная среда обитания.

Белорус осторожно ступает по болоту, ему тут и тревожно, и спокойно. До глобального осушения ему было сложно добираться до «большой земли», но во время всех войн он искал «в багне» спасение от врагов. Клюква, щедро разбросанная по кочкам, всегда лечила его болезни и кормила в голод; но он привык обдумывать каждый шаг, иначе попадешь в топь — и поминай как звали.

В спецпроекте «Страна болот» TUT.BY расскажет о людях и деревнях, чьи судьбы от рождения до смерти связаны с «дрыгвой». Мы побывали в Кореневке, ставшей прототипом деревни из романа «Люди на болоте», провели ночь со сборщиками клюквы в Ольманских болотах и проследили, как осушали белорусскую землю.

Конец XIX века. Осушили, помолясь

В Белорусском государственном архиве кинофотофонодокументов сохранились «болотные» фотографии конца XIX века. На одной из них уникальное событие — молебен в лесу перед началом работ по прокладке осушительного канала в одном из уездов Минской губернии. Эту фотографию сделали в 1874 году, а несколько лет спустя она появилась в книге Случевского «По Северо-Западу России».

Оказывается, бороться с «багной» белорус стал задолго до масштабной советской мелиорации.

Книгоиздатель Владимир Маракуев в те годы побывал на белорусском Полесье и описал свои впечатления. Его путевые записки вошли в книгу «По русской земле: географические очерки и картины» А. Сахарова, изданной в 1899 году.

Владимир Маракуев пишет, что очень доволен своей задумкой съездить в Полесье и что народ здесь нрава «добраго и честнаго». Тут же он удивляется открывающимся видам:

«Что же до природы, то я никогда не видел такого богатства леса и такую ужасную болотистую почву.

Зимою болота эти представляют однообразную белую пелену, по сторонам которой синеют сосновые леса и чернеют рощи ольхи. Лишь изредка тянутся по дороге полешуки с длинными обозами сена и леса. В сумерки серый волк и хитрая лисица гоняются по этим пустыням за зайцем. Местами над болотом стелется пар синею полосой: это выжары, болота, никогда не замерзающие. В болотах земля красная от железа и наполнена гниющими растениями».

Еще на одном дореволюционном фото 1874 года запечатлен главный канал протяженностью 170 верст, входящий в Днепр. Судя по подписи, его прорыли во время осушения болот в Минской губернии.

Маракуев рассказывает, что полешуки добывали железную руду и поташ на болоте:

«По глухим местам Полесья живут семейства будников и рудников. Первые добывают поташ, вторые — железную руду. Поселившись в глуши, среди угрюмых лесов, они зарабатывают этим себе скудное пропитание. Кроме добывания поташа и руды они сеют рожь и ячмень на небольших клочках земли, рассеянных по лесам. Дети их нередко по нескольку лет остаются некрещеными; мертвых они хоронят сами, потому что близко нет церквей. Рудники добывают в болотах железную руду и обрабатывают ее на месте кусками величиною в человеческую голову. Потом отвозят эту руду в кузницы, где выбивается и вытягивается из нее железо».

В журнале «Болотоведение» (о нем мы расскажем чуть ниже. — Прим. TUT.BY) — фотография начала прошлого века, которую сделали в формации «Сосновая мшара». Снимок плохого качества, тем не менее видно, что изображенное на нем перекликается с тем, как описал путешественник Маракуев растительность белорусских болот.

«Чем дальше углублялся я в Полесье, тем более надвигалась зима. Выпал довольно глубокий снег, прикрывший топи и болота. Дорога была очень плоха и опасна. Я ехал среди огромных непроходимых болот, из которых многие никогда не замерзают. Среди этих болот, поросших камышом, кустарником и кривою березой, выдаются ольховые рощи. В лесу, среди сосен, разбросаны дубы, граб, ясень и груша. Вправо и влево, по молодому снегу, виднелись следы зайцев, волков и других зверей. Лес всюду загроможден свалившимися или срубленными деревьями. По дороге редкое дерево не надрублено или не выжжено в середине: у полешука уж такая привычка — попробовать свой топор на каждом встречном дереве: не жалея, портить его. В стволах старых деревьев полешуки вырубают углубления и разводят в них огонь, от чего порою бывают лесные пожары».

Начало XX века. Минский журнал о болотах…

Интересно, что в 1911 году в Минске появилась первая в Российской империи болотная опытная станция. Для опытов она использовала земли непроходимого Комаровского болота — как раз те, на которых сейчас располагается парк Дружбы народов и Комаровский рынок.

Минская болотная станция выпускала журнал «Болотоведение», причем идею его издания горячо подержал Департамент земледелия. Его первый номер вышел в марте 1912 года под редакцией директора станции Флерова.

В Национальной библиотеке TUT.BY отыскал все номера «Болотоведения». Какую цель преследовали составители журнала, редакция пояснила в первом выпуске.

«Население нуждается в землях, аграрный воспринимает часто острую форму. Масса земледельцев бросает свои скудные наделы и уходит в далекую Сибирь и на Дальний Восток, не предполагая, что у них же и рядом с ними находятся мертвые площади, которые можно вызвать к сельскохозяйственной жизни. Ведь что мы видим в Западной Европе? На месте сотен и тысяч гектаров бесплодных болот — цветущие поля, тучные луга и пастбища, фабрики, заводы и целые поселки на бывших болотах. И обширные болота России не в меньшей степени пригодные для культурного использования».

Редакция журнала знакомила читателей с методами обработки и использования болот, а также публиковала местные и зарубежные новости по болотному делу.

… и лошадь на болотных лыжах

Описания болотных орудий полны интересных деталей. Например, болотные башмаки для лошадей, или болотные лыжи. Они увеличивали поверхность опоры ног и тем самым предохраняли лошадь от чрезмерного погружения в трясину.

«Лошади быстро привыкают к башмакам, приучать их следует постепенно. Так, в первый день одевают башмаки только на две ноги и пускают лошадь погулять по двору, на второй день одевают на все ноги, на третий пускают уже на болото. Время, за которое лошадь привыкает к башмакам, конечно, очень зависит от их нрава, но во всяком случае оно колеблется в пределах лишь нескольких дней», — написано в журнале.

Стоило это болотное орудие 13 рублей за две пары с пересылкой в Россию из Швеции.

Рядом фотография финской бороны Wassis, о которой у автора статьи — отличные отзывы.

«Борона Wassis по многочисленным заграничным отзывам и испытаниям, а также по нашим наблюдениям на опытном хозяйстве дает работу, которая не оставляет желать ничего лучшего. Она легка в работе и проста в конструкции, обслуживается двумя средними лошадьми. Обошлась хозяйству в 60 рублей».

Уничтожить девственную дернину болота в журнале предлагается с помощью плуга Unicum. На фото — его испытания в "Лахве". Он весит 180 килограммов, пашет на глубину от 10 до 25 сантиметров при ширине захвата до 33 сантиметров. Болотному хозяйству вместе с пересылкой он обошелся в 65 рублей. В плуг запрягают четыре лошади, и из всех болотных плугов он отличается наибольшей производительностью.

«Каждому хозяину, имевшему дело с сельскохозяйственным использованием болот, хорошо известно, какими трудностями сопровождается механическая обработка почв. Особенно она тяжела, или лучше сказать, почти невозможна, если нет подходящих для этого орудий», — комментирует редакция.

Удивительно, что на болотах применяли катки и «укатывали» ими землю. В «Болотоведении» поясняют необходимость их использования: «На рыхлых, богатых водой болотных почвах, применение тяжелых катков совершенно необходимо, особенно в первые годы культуры болот. Укатывание следует производить ранней весной, после первого укоса и осенью».

Еще одно болотное орудие, уже для добычи торфа — машина Зеленай. Ее изобрел инженер Зеленай, который предложил совершенно новый принцип машинной добычи — бурение.

«Вертикально расположенная ось со сверлом на конце и архимедовым винтом, заключенная в трубу, опускается вращательным движением в болотную массу и захватывает ее винтом. Выходящий из трубы торф поступает на полотно в порядке его залегания в болоте и проходит через смеситель для получения более равномерной массы».

XX век, сороковые. Переправа партизан и колхозники на мелиорации

Интересно, что в своих путевых записках конца XIX века Маракуев писал о том, что осушение Пинского болота завершается.

«Предпринятое Министерством Государственных Имуществ несколько лет тому назад осушение Пинских болот теперь уже оканчивается. Какую пользу принесет это благое дело — можно судить по тому, что одно Военное Министерство, принявши на себя осушку десяти тысяч десятин, получило возможность делать заготовку сена с новых лугов на два военные округа — Варшавский и Виленский. Кроме того, ожидается сбережение по крайней мере трети расхода на фуражи для войска, а Жабинско-Пинская дорога получит нового груза до полутора миллиона пудов».

Тем не менее пытался укротить болота белорус еще очень долго. В архиве сохранились снимки белорусских болот военного времени. На одном из них — колхозники во время мелиоративных работ.

А вот на снимке 1943 года — переправа партизанской группы через болото по настилу.

Середина XX века. Конопля и табак на осушенных болотах

Уже после войны, в августе 1951 года, фотокорреспондент БЕЛТА Новаторов запечатлел механизаторов Узденской МТС на осушке болот. Действие происходило в укрупненном колхозе «Рассвет».

Фотокорреспондент БелОКС Ананьин в июне 1959 года снял, как очищали и углубляли старый осушительный канал в колхозе имени Ворошилова Ленинского района Брестской области.

В этом же колхозе Ананьин сделал еще один кадр, очевидно, постановочный. На фото — обеденный перерыв на расчистке осушаемых болотных площадей от кустарников и мелколесья.

Наибольших масштабов мелиорация достигла в 60-х годах. В октябре 1961 года фотокорреспондент Барановский запечатлел чабусский магистральный канал с железобетонным мостом-шлюзом. Его вырыли на землях деревни Осовец Любаньского района Гродненской области.

Так закладывали дренаж, осушая болота, в колхозе имени Энгельса Сморгонского района в 1967 году.

Благодаря сохранившимся архивам можно сравнить: вот как закладывали дренаж в начале прошлого века:

«…Богатства полешука состоят из леса, сена, грибов, ягод и рыбы. Полешук — усердный земледелец: все годныя места среди болот и лесов пашет он под рожь, ячмень и гречиху», — писал в конце XIX века Маракуев.

Мы нашли фото, на которых белорусы середины следующего века приспосабливали осушенные земли не только под выращивание зерновых, но и под коноплю и табак.

К мелиорации активно привлекали студентов. На последнем в нашей подборке фото запечатлен студенческий отряд «Верасок» во время мелиоративных работ в деревне Липки Смолевичского района.

«…В ясное, морозное утро я простился с глухим Полесьем. Краснолесье исчезло. Я взъезжал в Малое Полесье. В лесу стали показываться значительные поля. Впереди виднелась красивая просека. Это была гать (по здешнему гребля) через зыбучее торфяное болото. Когда идешь по гати, то она колышется. Она тянется на тринадцать верст и вдоль ее проведена канава, полная незамерзшей воды. По ней весной сплавляют лес…».

Примерно за сто лет до того, как был сделан снимок со студентами отряда «Верасок», исследователь Маракуев описывал пейзажи, которые продолжали открываться ему в болотной Беларуси.

Теги: Минск