Главная
Гороскопы
"Слушали. Постановили: расстрелять". Историк Игорь Кузнецов о советских репрессиях в Беларуси
20.03.2017 14:38
—
Новости Общества
|
Как проходили политические репрессии в Беларуси в 1920—1950-е годы? Как вышло, что миллионы людей стали жертвами, а сотни тысяч — палачами? Почему репрессии остаются больной темой для государства, а мы до сих пор не знаем, сколько точно жителей Беларуси было расстреляно или выслано в лагеря? TUT.BY попросил историка Игоря Кузнецова ответить на простые вопросы и напомнить хронологию репрессий и реабилитации в нашей стране. «1937. Открытый архив» — спецпроект TUT.BY. Если 1917 — год начала репрессий, то как этих жертв отличить от жертв революции?— Большевики пришли к власти под вполне справедливыми лозунгами «Землю — крестьянам», «Мир — народу». Но уже 20 декабря 1917 года они создали Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем. ВЧК и не скрывала, что она — карающий меч революции. Так что можно сказать, что репрессии начались уже через два месяца после октябрьского переворота. Надо было уничтожить «старые» классы: буржуазию, офицерство, чиновников, основную часть дореволюционной интеллигенции, священнослужители вообще не подлежали перевоспитанию. Большевики как бы говорили: новое общество можно построить только через насилие. Но в конце 1917 года репрессии еще применялись точечно, касались они в основном тех, кто был против Советов.  Как только большевики пришли к власти, они ввели специальную анкету с вопросами о партийности, религиозности, имуществе. Потом эти анкеты помогали в сортировке: кого к стенке, кого в лагерь. Гражданская война — тут была, конечно, сила обстоятельств. Белые-красные… Жертвы были с обеих сторон. Вторая волна репрессий — это 1919−1920 годы. Потом, во времена НЭПа, наступила оттепель, репрессии тогда свели к минимуму. Следующий этап — это коллективизация и борьба с кулаками?— Большая волна массовых репрессий — это 1929−1932 годы. В двадцать девятом Сталин уже генсек центрального комитета партии, он провозглашает вполне конкретный курс — борьба с кулачеством. Тогда власть впервые объявила войну против своего народа и конкретного класса — крестьянства. Даже во время гражданской войны были военные трибуналы, коллегии ВЧК, теперь же репрессии становятся настолько масштабными, что появляются внесудебные органы рассмотрения дел.
Официальные цифры: в годы коллективизации из Беларуси было выслано в отдаленные районы СССР до 200 тысяч человек. Но я поясню: сверх этих 200 тысяч было еще много тех, кого высылали без какого-либо разбирательства, просто по решению колхоза. Попадаются протоколы заседаний правлений колхоза, так называемые амбарные тетради, где написано: правление постановило выслать такие-то семьи. И все, ни по каким другим документам эти семьи больше не проходят. Поэтому точные цифры репрессий мы никогда не узнаем.
Делалось все просто. Допустим, поступала команда из райкома: за месяц подготовить для выселения в отдаленные районы СССР 50 человек. А в деревне живет 120. Сначала местные власти высылали семьи, которые были приезжими — из Украины, России. По принципу: своих пока не трогаем, а вдруг кампания пройдет… Отправили одних эшелонами в Сибирь, на Дальний Восток, в Архангельскую губернию — а разнарядка постоянно росла. Тогда надо было браться и за своих. Почему именно 1937 год называют пиком репрессий?— Примерно 85% всех расстрельных приговоров по судебным и несудебным делам в БССР приходится на 1937−1938 годы. До 60% получивших сроки в тюрьмах и исправительных лагеря, до 70% обвиненных в шпионаже, «иностранных агентов» — тоже на эти годы. Репрессиям предшествовало теоретическое обоснование. провозгласил: чем больше успехов социализма — тем больше сопротивление классовых врагов, тем больше «шпионов», «диверсантов» и «вредителей».
30 июля 1937 года появился , наркома Ежова. Он назывался хитро: «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Но репрессировали уже в основном крестьян и рабочих, причем форма репрессий стала более жесткая. Если во время коллективизации людей в основном высылали, то в 1937—1938 абсолютное большинство приговоров — расстрелы и тюремные сроки до 20 лет. Тогда впервые появились геноцидные разнарядки. Спускались команды: в какой республике СССР сколько человек осудить по первой категории (расстрелять), сколько по второй (8−10 лет лишения свободы). Интересно, что по Беларуси эти разнарядки были самыми большими. Много факторов: приграничный регион, польское влияние… В августе вышло еще два приказа. Один — «О польской организации войсковой», второй — по репрессированию жен врагов народа и членов семей изменников родины (ЧСИР). Эти приказы четко прорабатывали: как арестовывать, допрашивать, выносить приговоры, как высылать, расстреливать, кто должен это делать. О выполнении дел регулярно докладывалось в Москву. 
Чтобы признать человека шпионом, нужен был суд?— Судебные органы в 1937 году были. Они рассматривали в судебном порядке обвинения в контрреволюционных преступлениях. Часто это были публичные московские процессы, показательные суды на уровне республик, областей, районов. Но судебная процедура — громоздкая, через нее могло пройти ну, скажем, несколько сотен тысяч человек. За 1937−1938 годы судебными органами рассмотрели лишь 9% дел. Остальные рассматривали во внесудебном порядке.
В областях создали «тройки». В «тройку» входил начальник областного управления НКВД, областной прокурор, первый или второй секретарь обкома партии. Но у некоторых возникает иллюзия, что «тройки» эти собирались, вместе читали документы, голосовали. Все было не так. НКВД составлял список и писал «расстрелять», а каждый из членов «тройки» подписывался. Подписано — кого на расстрел, кого на этап. Не существовало никаких апелляций: приговор о высшей мере нужно было исполнить не позднее 48 часов.
Были еще такие органы как «двойка», «особое совещание»… Объем расстрельных дел — всего по несколько страничек: следователь мог закрывать таких по 10−15 в день! Приговор не объявляли. Человека арестовали, два раза допросили, он в камере. Открывается дверь — «на выход». Его вывозят, в те же Куропаты, стреляют в затылок — на этом процедура советского правосудия завершается. Обвинения были очень абсурдные. Пример: парню 16 лет, уроженец Могилевской губернии белорус Мальдин. Обвинение: пытался создать повстанческую армию, чтобы захватить Томск, Новосибирск, перерезать Транссибирскую магистраль и создать благоприятные условия для подхода японских и польских войск. Сибирь: от Польши 4 тысячи километров, до Японии тоже не близко. Слушали, постановили, правда — не расстреляли, дали 25 лет… Важно и то, что в основном репрессии шли против крестьянства, против рабочих — тех, кто в принципе был за советскую власть.  Неужели никто не сопротивлялся?— Очень редко. Например, следователю дают задание: за день завершить 10 дел, притом по расстрельным спискам. Он отвечает: нет доказательств. Вот это было сопротивление конкретного человека. Его меняли: в лучшем случае отправляли в лагерь, в худшем — расстреливали как врага народа. Это могло касаться и следователя НКВД, и прокурора. Есть сведения, что в 1937 году в Беларуси железнодорожники отказались вести эшелоны с осужденными за «контрреволюционные преступления». На основании специального приказа наркома железнодорожного транспорта СССР Кагановича, за дело взялись «тройки». Они решили расстрелять за саботаж около 300 железнодорожников. Их захоронили рядом с деревней Тивали (сейчас район станции метро «Пушкинская»), в скотомогильнике. Скорее всего, реально там человек 20 сказали «мы это не будем выполнять», а с ними наказывали членов семей, знакомых. Вряд ли речь идет именно о сопротивлении 300 человек. Что касается сопротивления контрреволюционных организаций, то если бы их существовало столько, сколько «числилось» в НКВД, то советская власть и не смогла бы провести такие масштабные репрессии… Приходит начальнику НКВД письмо сверху: расстрелять столько-то польских шпионов. А у него в районе, может быть, и поляков столько нет. «Раздавали» участие в контрреволюционных организациях просто: председатель колхоза — руководитель, правление колхоза — штаб…  Почему в НКВД были заинтересованы в «соцсоревновании» по раскрытию «врагов народа»? Потому что приказ № 00447 предусматривал поощрения за выполнение показателей. По первой категории перевыполнил план — тебе звание, премия, продвижение по службе. Кто-то написал донос — освобождалось жилье, и вот тебе в награду хорошая квартира. Начальников НКВД награждали Орденами Ленина, Боевого Красного Знамени, медалями «За боевые заслуги», «За отвагу». Эти медали вручаются только за боевые действия, а сотрудников НКВД ими массово награждали в 1937—1938 годах, когда и боевых действий никаких не было. Есть данные, что в Беларуси первое место в 1937—1938 году по выполнению показателей держал Слуцкий райотдел НКВД, который возглавлял лейтенант госбезопасности Тараканов. Некоторые могли и не проявлять инициативы, но проявляли. Пантелеймон Пономаренко был первым секретарем ЦК КПБ Беларуси, по должности входил в состав особой «тройки» НКВД БССР. Он, как и Хрущев, который тогда руководил Украинской ССР, слезно писал товарищу Сталину в Москву. Убедительно просил увеличить лимиты по первой категории для Беларуси на несколько тысяч человек. Все эти теории, что товарищ Сталин не знал, что Москва упустила ситуацию из-под контроля… На сегодня уже досконально установлено, что Сталин завизировал списки примерно на 40 тысяч человек, которые подлежали расстрелу. Это то, что найдено. И Ежов все это не делал сам по себе, он докладывал Сталину, сколько, кого и по каким категориям репрессировали. НКВД подчинялось партии, выполняло партийные приказы, планы.  Добавлю: есть заблуждение, что в НКВД служили только русские, и они убивали у нас только белорусов. Специального отбора не было, а в НКВД служили и белорусы. Что было после 1937−1938?— Еще один этап репрессий — 1939 год. Освободительный поход Красной Армии, который мы сегодня называем разделением сфер влияния между Германией и СССР. Можно сказать, что тогда в отношении Беларуси восторжествовала справедливость — мы вернули западные земли, которые по Рижскому договору 1921 года отошли Польше. Да, под Польшей преследование белорусов было, национальные школы закрывали, была и Береза-Картузская… (Береза-Картузская — концлагерь в Западной Беларуси, где по обвинению в «антигосударственной деятельности» содержались противники правившего польского режима: коммунисты, деятели национальных движений. — Прим. TUT.BY).
Но какие последствия были для Западной Беларуси, которая вошла в состав БССР осенью 1939 года? Массовая депортация людей из освобожденных районов! Люди жили на своей земле, а их «освободили» и насильно высылали. Что это, цена освобождения? Плюс расстрелы 1940-х годов: «Белорусский катынский список» (офицеры польской армии), некоторые категории гражданского населения Западной Беларуси. После войны репрессий было уже значительно меньше — все-таки страна-победитель. Потом депортации проходили в 1951 году, последняя депортация из Беларуси была в 1952, в Иркутскую область. Потом — смерть Сталина и, если мы не говорим о диссидентском движении, все пошло на спад. фициальная цифра репрессированных в Беларуси с 1917 по 1952 год — свыше 600 тысяч. Я считаю, что речь идет не менее чем о 1,5 миллионах. Из 600 тысяч, о которых говорит официальная статистика, около 250 тысяч репрессировали судебными и несудебными органами, 350 тысяч — в административном порядке.
Когда началась реабилитация репрессированных? Была ли какая-то компенсация для них или их семей?— Первых репрессированных начали выпускать в 1956 году. При этом в 1953 году была амнистия, по которой из лагерей вышли уголовники, но не политзеки. Фильм «Холодное лето 1953-го» как раз об этом. Активная реабилитация началась только после 1956 года, после ХХ съезда КПСС. В 1956—1957 годах из лагерей выпустили основную массу осужденных за контрреволюционные преступления.
В Брежневские времена реабилитация была сведена к рассмотрению 100−150 дел в год. И только во время перестройки начался второй этап массовой реабилитации. В 1989 году был известный указ Горбачева о признании незаконной деятельности несудебных органов.
Говорить о компенсациях можно, но они были слишком маленькие, многие от них отказывались из уважения к памяти близких. Человек был расстрелян, а потом реабилитирован за отсутствием состава преступления. Его семье полагалась компенсация — один оклад на момент ареста. В конце 1990 года вышло положение Верховного Совета БССР о реабилитации жертв политических репрессий. Были предусмотрены и компенсации. Знаю редкий случай, когда уроженка Минской области получила документы — опись ее имущества, которая хранилась в архивно-следственных делах. У нее был дом, корова, гуси… Ей насчитали деньги, на которые она в лучшем случае могла купить телевизор. Но большинство людей были лишены и такой возможности, потому что в свое время из всех архивно-следственных дел старались убрать информацию, связанную с материальными претензиями. Беларусь — единственная из постсоветских стран, где не было принято и до сих пор не существует закона о реабилитации жертв террора и компенсации. Положение Верховного Совета БССР давно забыто — столько лет прошло! Мало того, в 1998 году у нас были приостановлены льготы в отношении репрессированных и членов их семей. А в России эти льготы существуют — для тех, кто сидел в тюрьмах, лагерях, находился на спецпоселении. Пусть суммы небольшие, но они законодательно урегулированы. Сейчас у нас нет даже символичных компенсаций пострадавшим. 
Сколько людей реабилитировано?— Процедура реабилитации у нас шла активно до 1994 года. Потом ее решили ускорить. В 1999 году в Беларуси официально завершили процесс реабилитации, как предписывал график. Из 250 тысяч человек, которые были осуждены судебными и несудебными органами, реабилитировали только 176 тысяч человек. Последнюю цифру в 176 тысяч реабилитированных назвал первый заместитель председателя КГБ генерал-майор Игорь Сергеенко на недавнем . Архивно-следственные дела на этих людей находятся в КГБ, в неполном объеме — в Национальном архиве Беларуси. Но это не все: кого-то из белорусов реабилитировали на местах — там, где они отбывали наказание. Архивы по репрессированным в административном порядке (тем, кого высылали на 3−5 лет в отдаленные регионы, кому запрещали селиться в определенной местности) находятся в МВД — по официальной информации их 350 тысяч. По моим предположениям, более 60% из этих людей не реабилитированы по сей день. Из-за того, что многие документы просто потерялись.
Непонятно почему, но в категорию реабилитированных не попали иностранные граждане, многие расстрелянные в 1937−1938 годах, а также депортированные и расстрелянные по «польской операции» 1940 года. Бывшие военнопленные в Беларуси до сих пор числятся во врагах народа. Хотя в России по ним был специальный указ: если человек не сам сдался в плен, то его реабилитировали. Не считаются у нас реабилитированными и те, кто был осужден не только по политической статье, но и по второй — например, за неуплату сельхозналога. А как родственники узнавали о реабилитации? Справка сообщала: ваш родственник был осужден в таком-то году, приговорен таким-то к высшей мере наказания, его реабилитировали за отсутствием состава преступления. В лучшем случае указывали, в каком городе приговор привели в исполнение. Не было ни абзаца об искренних сочувствиях, не было извинений. Чисто юридически только снимается клеймо враг народа, а для семьи что? Они даже не знают, где его могила. В Минске нет хотя бы символичного памятника жертвам советских политических репрессий, чтобы люди могли бы приходить туда, если настоящее место захоронения неизвестно. Да и почему мы просто не можем назвать места захоронений? Сегодня просят расстрелянных в Куропатах, историки требуют открыть архивы КГБ. Зачем это нужно?— Архив КГБ остается абсолютно закрытым, даже для исследователей. В виде исключения с архивно-следственными делами репрессированного разрешено знакомиться близким родственникам. При этом на страницы с нежелательной информацией надевают коверт. То есть, по несудебному делу вы видите ордер на арест, анкету обвиняемого, 1−2 протокола допроса, где проживал, состав семьи. Но эти дела можно и не смотреть: на 90% они сфальсифицированы изначально. Из человека выбивали показания: физически, под психологическим давлением. Как правило, на первом допросе он все отрицает, на втором говорит: «Да, состоял». «А кого вы завербовали?». Раз — и пошли фамилии. Читая эти документы, надо помнить об этом.
Могут разрешить ознакомиться с архивно-следственным делом и журналисту — например, на писателя Алеся Дудара. Но нельзя ознакомиться с архивом по писательской организации, чтобы выяснить, сколько всего писателей было репрессировано, расстреляно. Получить доступ к системной работе — это исключено сегодня у нас. Архивы КГБ надо открывать, но питать иллюзий не надо. Их многократно чистили, документы уничтожали, многие и вовсе не составлялись. Когда велось следствие по тем же Куропатам, на месте расстрелов нашли документы Мойши Крамера и Мордыхая Шулескеса. Но КГБ ответил следователям, что информации по этим людям у них в архивах нет. Это к вопросу, что вообще есть в тех архивах.
За положительными примерами далеко ходить не надо. Самое показательное: все документы Службы безопасности Украины сегодня открыты, не только для исследователей. Любой может прийти, написать заявление в Службу безопасности Украины и получить доступ к документам 1920−1990-х годов. В России многие архивно-следственные дела из ФСБ переданы в государственный архив. ФСБ назвала ряд мест захоронений, фамилии тех, кто там покоится. Да, есть некоторые ограничения, но в России написаны сотни диссертаций, монографий, научных статей, много публицистики на эту тему. В 2015 году правительство РФ утвердило концепцию увековечения памяти жертв репрессий 1920−1950-х годов, в Москве 30 октября собираются открыть мемориал памяти жертв советских репрессий. У нас эта тема выведена из общего обсуждения.
Чтобы разместить новость на сайте или в блоге скопируйте код:
На вашем ресурсе это будет выглядеть так
TUT.BY попросил историка Игоря Кузнецова ответить на простые вопросы и напомнить хронологию репрессий в советские годы в нашей стране.
|
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||
