Мужество. Доблесть. Отвага

Источник материала:

— На улице раздались выстрелы. Кто на костылях, а кто с перебинтованной головой — все раненые схватились за оружие.

«Снова зараза фашистская», — подумал тогда я, впрочем, как и другие пациенты.

В глазах у всех, кто находился в палате, читалась всепоглощающая ненависть к врагу. Осторожно выглянув из окна на улицу, один из раненых с бурой от крови повязкой, опоясывающей шею, хрипло сказал: «Спокойно братцы, это наши стреляют…».

Мы прилипли к окну и смотрели, как красноармейцы, подняв вверх винтовки, пулю за пулей отправляли в небо. Мгновение спустя мы узнали: война окончена! Слезы сами полились из глаз. Поверить, что наступил этот день, было непросто…

Рассказывая это, сидящий напротив меня старик разволновался. Он смотрел на меня и одновременно игнорировал мое присутствие. По его щеке покатилась слеза, затем еще одна…

Признаться, я и сейчас корю себя за то, что тогда, в том ухоженном домике в Лельчицах, заставил Адама Петровича вспомнить страшные дни военного лихолетья и заново их пережить, пусть и в воспоминаниях.

В нашей газете ранее писали об Адаме Петровиче Алесиче: в начале этого года советник Посольства Российской Федерации в Республике Беларусь и помощник военного атташе посетили Лельчицы, чтобы вручить герою моего повествования боевую награду — медаль «За отвагу», которая искала своего хозяина более семи десятков лет…

Партизаны легендарного Ковпака

Адам Петрович родился недалеко от Лельчиц, в деревне Букча. Мать трудилась в колхозе, где отец был бригадиром. В 1941‑м Адам окончил семь классов местной школы. Когда началась война, хотел пойти на фронт добровольцем, но отец не позволил оставить трех сестер и мать одних. Тогда многие ушли, в том числе и Алесич-старший.

— С началом войны жизнь круто изменилась, —  начал рассказ Адам Петрович. — Тогда и не понимали, что как прежде не будет уже никогда. По наши души немцы пришли в деревню поздней осенью. В тот вечер, помню как сейчас, мы собрались в доме моего деда за скромным ужином. Как услыхали, что фашисты в деревне (а они стреляли во всех подряд), так я сестер на плечи посадил и в лес ушел. А в лесу — партизаны. Они называли себя ковпаковцами. Тогда я и не знал, кто такой этот Ковпак, именем которого был назван партизанский отряд. Да и времени разбираться не было — главное, что это были свои… Они двигались из Лельчиц, где были крупные бои с гитлеровцами.

Следующим вечером отряд партизан вступил в бой и за нашу деревню. Всю ночь и до обеда не стихала стрельба, а потом — глухая тишина. Я уже думал: все, положили наших… Но мальчишка лет двенадцати от роду прибежал в наше укрытие и крикнул: «Давай, дядька, малых своих забирай и домой пошли, выбили немчуру!».

Примечательно, что улица, на которой живет Адам Петрович, носит фамилию дважды Героя Советского Союза генерал-майора Сидора Ковпака.

— Опустевшую деревню было не узнать: несколько сожженных домов, тела убитых лежали тут и там, — с горечью в голосе произнес ветеран. — Уже позже партизаны рассказали нам, что немцы планировали оцепить деревню, согнать всех в один дом и сжечь… К счастью, судьба распорядилась так, что отряд партизан был неподалеку. Уходя, ковпаковцы посоветовали покинуть деревню как можно скорее, потому что вскоре немцы могут вернуться. Мы последовали совету партизан: забрали из дома некоторую утварь, теплые вещи, корову с собой прихватили — и снова бежали в лес.

«Корова ревет — значит, немцы в деревне»

Со слов Адама Петровича, уцелевшие прожили в лесах Полесья почти три года.

— Нас человек 700 было, — вспоминает ветеран. — Часто перебирались с одного места в другое. Делали шалаши из веток, обкладывали их мхом — так и жили. Приходилось спать на земле. Но сложнее всего было добывать еду. Особенно тяжелыми были зимы. Холод, голод и смерть шли по пятам. Спасала корова. Пусть она давала не так много молока, но благодаря ей мы выжили. А еще, бывало, начнет корова реветь — значит, немцы рядом.

— Вылазка в деревню за едой могла стоить жизни, — продолжил рассказ собеседник. — Это как лотерея. Выходить в деревню, не зная, есть ли в ней фашисты, или стучаться в дверь за помощью, не имея представления о том, кто за ней — добрый человек либо полицай. Иногда днями наблюдали из леса за деревушкой, перед тем как в нее войти… Дай бог здоровья тем людям, которые прятали у себя наших детей, помогали с пропитанием.

«Призвали в армию прямо в лесу»

— В 1944‑м, как только мне исполнилось 18 лет, я надел военную форму, — вспоминает Адам Петрович. — Призвали в армию прямо в лесу: собрали среди уцелевших всех, кто мог держать оружие в руках. Нас, около двух десятков ребят, повели пешком в Бобруйск, в 400‑й запасной пехотный полк. А через два месяца отправили воевать в Восточную Пруссию. Я был командиром пулеметного расчета.

Будучи подростком, я порой не понимал, что происходит вокруг: спешка, суета, крики… Я иначе представлял войну. Думал, что все зависит от тебя: если ты метко стреляешь или далеко можешь бросить гранату, то имеешь больше шансов победить противника и выжить. Но это правда лишь отчасти.

Тогда в одном из боев Адам Петрович оказался на волосок от смерти. После ранения несколько недель он проходил лечение в госпитале в Каунасе. Увиденное там потрясло молодого парня.

— Раненые с самыми страшными увечьями просились на фронт, чтобы бить врага, отомстить за причиненные горе и беды, — негромко, словно не желая вспоминать те страшные картины, произнес мой собеседник. — После успешно пройденного курса лечения меня направили служить в 208‑й запасной полк 3‑го Белорусского фронта. Я снова был назначен командиром пулеметного расчета.

«Почему тогда не наградили — я и не спрашивал»

В январе 1945‑го полк Адама Петровича участвовал в наступательной операции и взятии города Гольдапа. Там сержанта Алесича ранило во второй раз, и там же он совершил тот подвиг, за который был удостоен медали «За отвагу».

— Нам нужно было прорвать оборону города, чтобы продвинуться дальше, к Кенигсбергу, — поделился Адам Петрович. — Немцы крепко засели, оборону держали долго. Действия затруднял шквальный огонь немецких пулеметов — стреляли почти без остановки. Здесь я и отличился…

«При прорыве обороны противника в районе Гольдапа 21 января 1945 года, вступив в поединок с вражеским пулеметчиком, заставил последнего замолчать, обеспечил стрелковому взводу продвижение вперед», — написано в наградном листе сержанта Алесича.

— Почему тогда не наградили — я и не спрашивал, — скромно признался собеседник. — Видимо, у командования было много забот: все чувствовали приближение заветной победы… Почти без сопротивления мы продвинулись в город Гумбиннен, ныне Гусев Калининградской области. Там я остался в военном госпитале и вскоре на больничной койке встретил День Победы.

«Остался в армии, но ненадолго»

— После капитуляции фашистской Германии все вздохнули с облегчением — война была окончена, — с неподдельной радостью в голосе заметил Адам Петрович. — Но осталась еще фашистская Япония. Мы ожидали, что нас закинут на восток. Но меня направили служить недалеко от дома — в Мозырь, в 31‑й моторизованный топографический отряд. Всего через год отряд перебазировался в Бобруйск. Я же остался дома и занялся восстановлением хозяйства.

Спустя некоторое время Адам Петрович встретил любовь всей жизни — Екатерину Нестеровну. Они прожили вместе более полувека и вырастили четверых детей.

— Уж пятнадцать лет как нет моей Катеньки… — с тоской произнес собеседник. — Я по ней крепко скучаю. Но жизнь продолжается. У меня много внуков и правнуков, которые радуют изо дня в день.

У Адама Алесича большая и дружная семья, но и сам ветеран не теряет хватки — любит в баньке с веником попариться да с мужиками сельскими на рыбалку сходить.

Еще много интересного рассказывал Адам Петрович, но вместить все в одну статью просто невозможно. Покидая дом ветерана, я понял, что такие люди достойны написания отдельных биографических книг.

Старший лейтенант Ян Горбанюк, «Ваяр», фото автора и Владимира Блинова