«Засунули в трусы боевую гранату. Сказали, за мою смерть ничего не будет». Задержанные рассказали об избиениях

Источник материала:

Наши собеседники — это мужчины разных возрастов, разных профессий и даже политических взглядов. Но просьба у них одна: не называть настоящие имена и фамилии, после многочисленных избиений на Окрестина они боятся преследования со стороны тех, кто ставил их на колени по ночам, бил резиновыми и деревянными палками, заставляли ползать, а после издевательств кричать «Я люблю ОМОН».

Почему мы меняем имена наших героев, можно понять, посмотрев на их фото. На теле нет живого места. Двое из мужчин сейчас в больнице, один из изолятора был доставлен сразу в реанимационное отделение.

«У меня ноги — это месиво, их просто изуродовали»

Михаилу за 40, в этой президентской кампании он не видел своего кандидата, поэтому был против всех и даже не голосовал. А когда после выборов 10 августа люди в очередной раз вышли на улицу, он уговорил жену прогуляться по проспекту Независимости.

— Возле цирка были перекрыты тротуары, по обеим сторонам стояли омоновцы. Не знаю, что мне в голову стукнуло, подошел и спросил, почему перекрыто. Какой-то начальник дал отмашку и меня схватили. Сразу поставили к стенке, ноги на ширине плеч, все эти дела, — Михаил говорит, при досмотре у него ничего не нашли, он ведь вышел на прогулку. — Не было иллюзий по поводу этой системы, но, честно говоря, сам в шоке от того, что увидел. Не знал, что настолько все плохо.

В автобусе омоновцев он был первым, ему сразу связали сзади чем-то руки и на глазах Михаила задерживали остальных. Тех, кто возвращался с работы, катался на велосипеде. Все началось ночью, когда задержанных из автобуса пересадили в автозак.

— И пошел беспредел, они показали свое настоящее лицо. Когда нас привезли на Окрестина, выстроили в шеренгу, голова вниз, руки за спину и команда: «Бегом!». Мы бежим, нас лупят резиновыми палками по спине, все это с улюлюканьем, давлением, под лай собак: «Мы вам покажем! Вы хотели перемен, будут вам перемены. Сколько заплатили? Признавайся!», — рассказывает TUT.BY Михаил. — А дальше нас завели в прогулочный дворик площадью 6 на 8 квадратных метров. Над ним решетка, бетонные стены и бетонный пол. Нас в дворике было 80 человек, а на следующий день уже насчитал более 120 человек. Один парень потерял при задержании обувь, стоял почти сутки босой на холодном цементом полу. У охраны была чья-то пара кроссовок, какие-то служебные тапки. Не дали. На парня было больно смотреть, но нашелся хороший человек и отдал на время свою обувь.

Мужчина уточняет, его трижды избивала не охрана изолятора, а сотрудники ОМОНа.

— Я взрослый мужик, я кричал, орал, не буду скрывать. Я так думаю, бьют по ночам, чтобы не было свидетелей, — делает предположение Михаил, рядом с изолятором частный сектор, родственников задержанных по ночам разгоняют, поэтому издевательства начинаются после часа ночи. — Времени там нет, часы забирают, где-то около 4 утра нас выгнали на улицу, поставили на колени на плитку, руки снова за спиной, головой вниз, если кто-то не понимает команды — того бьют дубинкой. Пока мы так стояли, записывали наши данные. Лютовал именно ОМОН.

Потом мужчину перевели в камеру, где вместо 4 положенных человек было 61. Еду, если это так можно назвать, на две камеры выдали, когда они снова оказались в прогулочном дворике.

— Нам кинули буханку хлеба на 120 человек, я даже не ел. Воду можно было взять, если идешь в туалет, 2 бутылки на всех. Но в туалет пускали не всегда.

— Были в изоляторе люди с травмами? Им оказывали медицинскую помощь?

— Были, черепно-мозговые травмы, открытые раны, которые нужно было зашивать. Лично я не видел, чтобы кому-то вызывали скорую помощь.

В ночь четверга на пятницы к стенам изолятора, когда стали отпускать людей, одна за другой приезжали кареты скорых и увозили людей в больницы.

— Меня несколько раз в изоляторе ставили на колени, это их вообще любимое развлечение. Рассмотреть лица тех, кто нас бил, невозможно. Они были в шлемах, а мы не имели право поднимать и поворачивать голову, кто поднимал — получал удар, — говорит Михаил и рассказывает, что в третий раз его избили перед тем, как отпустить домой. — В четыре утра выгнали на улицу, сказали, сейчас проведут лекцию, что нужно говорить в СМИ. Я искренне не понял, что это, думал, будет разговор. Нас положили лицами в землю и начали методично бить по ногам, еще сильнее, чем раньше. А, может, мне какой-то садист попался, били и говорили: «Будешь выходить?». Я отвечал: «Нет». Но он так разошелся, что в каком-то исступлении бил еще сильнее. После этого нас подняли, привели к стене и заставили еще долго приседать. Если плохо приседал — били. У меня ноги — это месиво, они их просто изуродовали. А потом нам сказали: «Теперь вы понимаете, как нужно правильно себя вести со СМИ. И что с вами будет, если еще раз сюда попадете». Самое страшное — это молодые омоновцы, они, кажется, верят, что карают зло.

Михаила выпустили из изолятора без протокола, соответственно, никакого суда не было. Он уже обратился за медицинской помощью.

«Дополз и меня били по голове палкой с металлическим стержнем»

На теле Максима нет живого места и это не преувеличение: ноги, руки, ягоды в огромных черно-фиолетовых синяках, на голове в двух местах наложены швы. Парня задерживали возле торгового центра, где были спецподразделение МВД «Алмаз» и ОМОН.

— Когда задерживают — бьют, бьют много и часто, — рассказывает Максим. — У меня в рюкзаке были защитные маски, респираторы, перчатки. Кто-то из них решил, что это рюкзак организатора, стали выяснять чей, я все отрицал. И тогда трое сотрудников в черной форме вывели меня за угол торгового центра, показали боевую гранату и засунули в трусы, сказали: «Мы сейчас достаем чеку, тебя взрывает, а мы скажем, что ты подорвался на самодельном взрывном устройстве. А нам за, что ты погиб, ничего не будет». Она засунули гранату в трусы и отбежали на пару метров, вернулись и стали избивать. А потом отвели в автозак, все это время у меня были связаны руки за спиной.

В автозаке, как говорит Максим, людям не разрешают ехать сидя, их кладут друг на друга, время от времени бьют, ходят прямо по задержанным.

— На руках начинали отекать руки из-за того, что были связанными. Если жалуешься — бьют прямо по рукам. Со мной в автозаке был парень астматик, его придавили люди, он начал задыхаться, кричать, тогда сотрудник подошел к нему, поставил ногу на шею и стал душить: «Если сдохнешь, мне все равно», — парень рассказывает, что всех бьют в равной степени, но если задерживает «Алмаз», это хуже всего. Вспоминает, пока кто-то вел задержанного, другой боец «Алмаза» мог подойти и ударить по лицу просто так.

Максим, как и другие избитые мужчины, отмечает, их специально били по ногам, целенаправленно — по коленям, чтобы человек не мог нормально ходить.

— Омоновец, который был ближе ко мне, постоянно держал ногу на моей шее, давил на нее, бил, — далее парень рассказывает, что происходило в самом автозаке. — Если при себе есть телефон, его или ломают, или разблокируют. Отказываешься говорить пароль, они его выбивают. При мне раздели парня, сказали, если не скажет пароль, этими палками изнасилуют. Он сказал пароль.

Про ужасы задержаний, избиений и обращений Максим рассказывает так много, что непонятно, как он вообще держится после всего увиденного и перенесенного.

— С нами в автозаке были еще девчонки лет 18, их провинность была в том, что обращали внимание сотрудников, если кому-то из парней становилось плохо. Тогда один из них, спецназовец или омоновец, не знаю точно, подошел к девушке, схватил за волосы и стал орать: «Шлюха, заткнись! Не открывай свой рот». И сбрил ей часть волос. Пригрозил, если не замолчит, ее отвезут в камеру к мужикам, там ее изнасилуют, а потом вывезут в лес, с этим она будет жить всю жизнь.

Максима били постоянно, а потом «как мешок» забросили в другой автобус.

— Я пополз, куда мне сказали, за то, что полз медленно, у меня были отбиты ноги и связаны руки за спиной, опять били. Когда дополз, подошел сотрудник, поставил ногу на спину и начал бить по голове. Бил не просто резиновой дубинкой, а той, у которой металлический стрежень внутри. Мне сложно сказать, сколько ударов мне нанесли, я впал в бессознательное состояние и сверху меня набросали еще задержанных. Тех, кто были на мне, тоже избивали. Я лежал и думал, непонятно, где быть лучше: сверху, где ты можешь дышать, но тебя избивают, или внизу, где ты задыхаешься, но тебя хотя бы не бьют.

Когда Максима привезли к отделению милиции, у него уже не было сил стоять, он облокотился на людей, а когда их придавили к стене — увидел, как по ней течет кровь, из его головы.

— Меня взяли за шкирку, отнесли в строну, так лежал, пока не приехали медики. Нужно отметить, на месте меня не били, я терял сознание, меня трясло, шли слюни изо рта, руки и ноги были синими. Приехали медики, сказали, меня нужно госпитализировать. Так я смог избежать дальнейших пыток. Хочу поблагодарить врачей, они делают все возможное, оказывают помощь и максимально успокаивают. Медики у нас очень хорошие.

«Применили слезоточивый газ и электрошокер»

Сергей из изолятора на Окрестина был доставлен прямо в реанимационное отделение минской больницы. Родственники, увидев, в каком состоянии находится молодой человек, записали его рассказ на аудио. Говорят, хотят хоть каким-то образом обезопасить Сергея, чтобы потом никто не заставил его изменить показания. Впереди суд и в четверг ему в больницу уже звонили из суда, предупредили о заседании. Где оно будет проходить и когда, пока неизвестно.

Чтобы не тревожить парня, пока он лечится, родные Сергея передали в редакцию интервью, которое взяли у него сами.

«Находясь возле Пушкинской, отдельно от всей толпы, шел один домой. Подъехал маленький „бусик“, вышли четыре человека, положили на землю и начали бить дубинками. Запихнули в машину, меньше часа катались, а потом перевели в автозак. В автозаке облили слезоточивым газом, потом применили электрошокер и повезли на Окрестина. По приезду на Окрестина опять избили, заставили делать планку и так на протяжении часа», — рассказывает на диктофон Сергей.

По его словам, в изоляторе целый день 150 человек стояли во внутреннем дворике.

«Стояли весь день под открытым небом, сверху были решетки», — вспоминает свое содержания в ЦИП Сергей.

У него диабет, он инсулинозависимый человек, говорит, в изоляторе спросили, кто из задержанных больной, он ответил. Но это не было учтено.

«Два дня не было никакой еды, только вода, в туалет выводили через 3−4 часа. При возможности в общую бутылку набирали воду, когда ходили в туалет. Все 150 человек пили из одной бутылки. (…) Потом один раз покормили, кружка чая и пару батонов хлеба. (…) Мне стало плохо, первый раз вызвали врача, сделали анализ глюкометром, сказали: „Терпимо, сиди дальше“. Второй раз открылась рвота, отвели к медику, он поставил капельницу, стало еще хуже, вызывали скорую и так оказался в больнице».

«Пришел какой-то здоровый сотрудник милиции и сел на мою девушку, она килограмм 50 весит»

Александр сейчас тоже в больнице и тоже попал сюда после изолятора на Окрестина. 11 августа он ехал вместе с девушкой по проспекту Победителей, посигналили «два-три раза в знак солидарности» и тут же привлекли внимание сотрудников ГАИ.

— Нас остановили, попросили выйти из машины, но мы не выходили, стоят люди в черном с оружием, кто они? Попросили показать удостоверение, представиться, а они стали разбивать стекла и — выстрел в упор, — описывает свое задержание Александр.

Их вместе с девушкой забросили в машину, как рассказывает парень, резиновая пуля попала в левое плечо. Через 10 минут машина остановилась, девушку Александра вывели, он остался внутри.

— Двое сотрудников ОМОНа держали мне руки, третий наносил удары по лицу, бил кулаком и дубинкой, когда стал захлебываться кровью, меня развернули и поставили спиной к нему. Он стал бить по затылку и спине, тогда, скорее всего, я и получил черепно-мозговую травму. Это длилось минут 10−15, потом дверь открылась, посадили мою девушку и поехали дальше. По дороге я терял сознание, а омоновцы меня придушивали ботинком.

Сначала пару доставили во Фрунзенское РУВД Минска и положили во внутреннем дворике на асфальт. Затем завели в актовый зал и «поставили раком».

— Моя девушка весит килограмм 50, пришел какой-то здоровый сотрудник милиции и решил посидеть на ней.

— Что значит посидеть?

— Ее поставили раком, знаете, там такая поза была, когда ты стоишь на четвереньках, только вместо опоры рук опираешься на голову. В такой позе сложно находиться. Моя девушка говорила, ей очень больно, а он бил ее по ягодицам, рылся в ее телефоне. Потом встал, раздавил телефон и куда-то пошел. Я был рядом, но сделать ничего не мог. Меня подняли, повели в какую-то комнату и стали выбивать ложные показания. Якобы при задержании я сбил двух омоновцев, они в больнице.

— Как выбивали показания?

— Положили на пол, трое держали руки и ноги, а один бил дубинкой по ногам, спине, ягодицам, иногда залетало по голове. Чтобы отстали, и выйти живым, сказал, что, возможно, мог наехать, но не видел. Следующий кабинет — там сидел человек в черной балаклаве, с камерой, меня поставили к стене и он включил запись: «Рассказывай, как все было». Я и рассказал, он выключил камеру, раз не хочу как надо, будет по их. Зашли люди в балаклавах и 20 минут была профилактика, избиения. Так я дал показания, — говорит Александр.

Позже их перевезли в Центральное РУВД, снова объяснения. На этот раз со Следственным комитетом. Следователь разрешил попить и присесть на стул. Александр отмечает: это было единственное человеческое отношение, но скорую ему никто не вызывал.

— Восемь часов мы пролежали во внутреннем дворике милиции, нас было около 100 человек. Спать невозможно, вокруг тебя постоянно ходят, не так раздвинул ноги — бьют кирзачами в пах. Бьют так, что потом ты точно ноги уже не сдвинешь. Проверяли личные вещи, у 14-летнего парня нашли молоток в рюкзаке, за это его били час. Это была тяжелая ночь. Били всех. Утром поставили к стене, мы замерзали, просили, чтобы разрешили приседать, так становилось теплее. А потом все по одному подписывали протокол, читать его нельзя, не хочешь ставить подпись — там за 20 минут сделают так, что поставишь.

А далее — поездка в изолятор на Окрестина. В автозаке в маленький отсек забросили пять человек, с нами был дедушка, мы его посадили, а сами стояли. Стоял и автозак четыре часа на месте, чрез два часа уже не хватало воздуха, мы стучали, кричали, к нам не приходили. Чудом не задохнулись. Правда потом открыли дверь на 5 минут и опять закрыли.

Александр почти слово в слово повторяет рассказы других мужчин: как бьют на Окрестина, когда выгружают из автозака. Во внутреннем дворике он провел день, признается, в такой ситуации есть не хотело, а вот пить — да. Но воду не давали.

— Были и раненые, с прострелянными руками. А еще был дикий холод, в итоге мы придумали схему: лечь и каждый друг друга обнимает, вот так и согревались. Под утро меня отпустили, а до этого избили. Били час в две очереди, когда одни уставали, отправляли к другим. У кого не было синяков, их лупили так, что они орали как дети. Выпускали по одному. На улице было так много женских волос, как будто набросали париков. Отпуская, говорят: «Беги, не оглядывайся!». И ты бежишь, ничего не спрашивая.

Александр собирается привлечь к ответственности тех, кто его покалечил. У него черепно-мозговая травма, перелом правой кисти, множественные гематомы, ранение в плечо, травмы головы, ног.

TUT.BY будет следить за жизнью наших героев, а также за тем, как Следственный комитет и прокуратура отреагирует на заявления о привлечении сотрудников правоохранительных органов к уголовной ответственности.

Теги: Минск