Мардас о службе в Печах: «Били не по лицу, а в грудь. Мне тоже доставалось. Главное, чтобы синяков не было»

Источник материала:

Экс-игрок БАТЭ и «Немана» Геннадий Мардас в интервью корреспонденту pressball.by Николаю Иванову рассказал о воинской службе в Печах.

«Печи считались одной из самых строгих частей СССР. Первое время было сложно. «Духи, вешайтесь!» — все по классике. В учебной роте было человек сто, спать нам не давали совсем. Если четыре часа поспал — хорошо. А питание… Меня в первый же день вырвало. Дали что-то наподобие каши и мясо-не мясо, какую-то смесь. Немного попробовал — хана. Только на второй или третий день стал по чуть-чуть хлеб кушать. А так как это делать можно было только в столовой, то на свой страх и риск приходилось выносить хлеб в карманах. Недоедание, недосыпание — тяжело было. И физически, и психологически.

Политзанятия — вещь интересная, но всех клонило в сон. Первые минут десять хорошо, а потом отрубает. Если офицер увидит, что глаза закрыты… Не поздоровится. А веки опускаются от изнеможения. Я в армии похудел настолько, что одни уши торчали.

Работы хватало. Постоянно были с лопатой, нас вывозили на полигон. Там я узнал, что такое настоящая жажда. Выгнали нас с утра копать до обеда. А под солнцем жара под тридцать, может больше. Шли туда прилично, копали шесть часов. Назад возвращались бегом. Не потому, что команда такая, а чтобы быстрей к воде. Я целое ведро из-под крана выпил.

Сержанты издевались, но с дедовщиной все было нормально. Сейчас читаю истории, что кого-то просят форму постирать, сапоги начистить, накормить — у нас такого не было. Те, кто отслужил полгода, — это пастухи. Их ставили над нами, а над ними — старшие сержанты. Естественно, был порядок. Если кровать неправильно застелена — получал. Иногда ночью поднимали. Основное — это «фанера к просмотру». Били не по лицу, а в грудь. Мне тоже доставалось. Главное, чтобы синяков не было. Но там знали, куда и как бить.

Однажды сержант сказал мне: «Это ты что ли футболист? В Борисове будет тренировка, сходи в увольнение». Я обрадовался, пошел на Городской, но там никого не было. Видимо, народ не собрался. Постоял там, удивился, вернулся назад в часть. Вот такое увольнение», – рассказал Мардас.