Александр Осипков: «Был свидетелем ситуаций, когда в заявку на игру попадали не лучшие, а те, за кого замолвили словечко»

Источник материала:

Вратарь минского «Динамо» Александр Осипков в интервью TUT.BY рассказал о трудностях, с которыми он столкнулся в детском возрасте.

– Зная, через что должен пройти спортсмен, прежде чем дорасти до уровня нацкоманды, отдал бы своего ребенка в хоккей?

– Честно? Нет. Во-первых, сам был свидетелем несправедливых ситуаций, когда в заявку на игру попадали не лучшие, а те, за кого замолвили словечко. Папа с ранних лет говорил мне: «Ты должен быть на две или три головы выше, чтобы в ворота ставили тебя, а не кого-то «блатного».

Во-вторых, хоккей – сложный вид спорта не только с физической, но и с психологической точки зрения. Бывали моменты, когда на тренировке работа получалась отлично, а на играх все рассыпалось. Хотелось все бросить. Но спасибо родителям и тренерам, которые успокаивали, поддерживали, не давали плюнуть и уйти из спорта.

– Родителям пришлось круто менять свои планы и графики, чтобы сын мог заниматься хоккеем?

– Сейчас понимаю, что да, и очень им за это благодарен. Помню, когда папа уезжал по работе в командировки, мама усаживала меня на санки, забрасывала сумку на плечо и везла на тренировку. Хорошо, что детская форма весила не так много, как сейчас 40-килограммовая вратарская.

– Хоккей для родителей был весомой статьей расходов?

– Да, ведь я рос в обычной семье: папа работает в такси, мама – ведущим бухгалтером. Понятно, что у меня, как и у многих ребят, не было всей амуниции. Например, какое-то время я играл без щитков, нагрудника, в шлеме для роликовых коньков. Иногда приходилось становиться в рамку не во вратарской форме, а в игровой. Не было возможности часто покупать новые клюшки. Находили какие-то б/у, полуживые, рублей за 50. Иногда папа брал две старые клюшки и мастерил из них одну рабочую. Я бережно относился, обматывал обычным пластырем в несколько слоев. Те клюшки служили долго. Все понимали их ценность и не ломали инвентарь о штангу, психуя: «Ай, пропустил!» – сказал Осипков.