Зимняя кампания в Афганистане: что происходит в стране и почему США так и не вывели свои войска

Источник материала:

США спешно перебрасывают войска в афганскую провинцию Гильменд. Речь пока идет о 200 военнослужащих — они, по замыслу Пентагона, должны, по сути, заново сформировать, обучить и оснастить 215-й корпус афганской армии, серьезно потрепанный в предыдущих боях. Что происходит сейчас в Афганистане и почему вместо запланированного вывода войск американцы снова втягиваются в бесконечную войну, разбиралась «Лента.ру».

Зимнее наступление

Зима в Афганистане традиционно считалась временем относительного затишья. Снег заметал перевалы, мешая правительственным войскам проводить широкомасштабные операции, талибы перегруппировывали силы и готовились к весеннему наступлению. Отдельные рейды, налеты и теракты проводились, но интенсивность боев в целом значительно снижалась.

Но этой зимой «Талибан» обошелся без оперативной паузы. Основными целями боевиков в декабре-январе стали крупные города, в том числе столица страны — Кабул. Недели не проходило без терактов: 8 декабря — атака на аэропорт в Кандагаре, 50 убитых; три дня спустя — нападение на испанское посольство в Кабуле; 21 декабря самоубийца подорвал себя рядом с патрулем НАТО, убив шестерых американских военнослужащих. 5 января уже нового 2016 года боевики атаковали индийское консульство в Мазари-Шарифе, а 20-го заминированная машина взлетела на воздух рядом с российским посольством.

Афганские силовики отмечают изменение тактики талибов. Боевики действуют по новому сценарию: сперва у стены или ограды дома взрывается заминированный автомобиль, затем отряд талибов проникает в здание через брешь. Смертники обычно вооружены автоматами, пистолетами и гранатами и несут с собой боеприпасы и снаряжение с расчетом на несколько часов интенсивного боя. Группа удерживает дом, пока не кончатся патроны, после чего оставшиеся в живых подрывают себя.

Одновременно с точечными атаками в тылу противника талибы ведут настоящую полномасштабную наземную кампанию. Основные бои этой зимой развернулись в южной провинции Гильдменд, где афганские войска потерпели ряд чувствительных поражений. По данным американских военных, в результате последних наступательных операций «Талибан» взял под контроль самую обширную за последние 15 лет территорию. Ежедневно в боях с талибами гибнут в среднем по двадцать афганских силовиков — солдат, полицейских, сотрудников спецслужб.

Насилие как козырь

Очевидно, что основная причина небывалой зимней активности талибов — стремление повлиять на начавшиеся в январе переговоры по афганскому урегулированию. Основные действующие лица переговорного процесса — Афганистан и Пакистан (подразумевается, что Исламабад обладает на талибов значительным влиянием). Наступление «Талибана» в этих условиях выгодно как Пакистану, который может выбить дополнительные уступки на переговорах, так и самим талибам, пытающимся надавить на Исламабад, чтобы тот сто раз подумал, прежде чем пожертвовать их интересами.

Эксперт Центра изучения современного Афганистана Никита Мендкович напоминает: «Интенсификация боевых действий заинтересованной стороной — неотъемлемая часть любого переговорного процесса в Афганистане. Активизация терактов талибов отмечалась и во время предыдущих раундов переговоров с правительством. К тому же тут свою, особую роль может играть пакистанская разведка. У Пакистана сохраняются связи определенных разведывательных кругов с „Талибаном“, который используется ими в рамках региональной геополитической игры для противостояния с Индией. Разведывательные круги в условиях Пакистана образуют самостоятельное, довольно сильное лобби и часто могут вести игру в обход официального руководства страны».

Не стоит забывать и о личностном факторе. Позиции муллы Мансура, недавно ставшего лидером «Талибана», непрочны. Сразу после того, как он был объявлен преемником муллы Омара, в группировке возникло брожение. Доходило до боев между отдельными отрядами талибов. В ноябре 2014 года бывший полевой командир «Талибана» мулла Мухаммад Расул провозгласил новую организацию — Высший совет Исламского эмирата Афганистан, перетянув под свои знамена немало недовольных Мансуром, и фактически объявил войну бывшим союзникам. Если же талибы под руководством муллы Мансура добьются существенных военных успехов, его авторитет неизмеримо возрастет. Опасность дальнейшего раскола устранится, не исключено, что часть бывших дезертиров даже явится с повинной.

С автоматом и в горнолыжном шлеме

Основная тяжесть борьбы против талибов ложится на плечи афганских силовиков. Вопреки распространенным стереотипам, воюют они относительно неплохо, хотя проблем множество: бесхозяйственность, коррупция, отсутствие строгой отчетности. Бойцы не соблюдают радиодисциплину — талибы спокойно слушают даже зашифрованные каналы армии и полиции. Не хватает оружия и боеприпасов, несвоевременно производится ротация воюющих подразделений. Военнослужащие жалуются на трехмесячные задержки с выплатой зарплаты. Инспекции то и дело обнаруживают в списках силовых подразделений десятки «мертвых душ», за которых кто-то исправно получает деньги, оружие и боеприпасы. Сохраняется высокий уровень дезертирства: в отдельных подразделениях — до 50 процентов. Более того, нередки случаи перехода на сторону врага: так, в декабре 2015 года возле города Сангин в провинции Гильменд 65 военнослужащих, включая трех офицеров, перебежали к талибам, прихватив с собой транспорт, оружие и обмундирование.

«Значительная часть войск, по оценкам специалистов НАТО, ограниченно боеспособна, то есть у них очень сильно хромает тыловая служба, не хватает командиров и тому подобное, — отмечает Мендкович. — Но когда мы говорим об ограниченной боеспособности афганских подразделений, важно понимать, что хотя афганская армия не дотягивает до стандартов американской, российской и даже любой европейской, ни с кем из них Афганистан воевать не планирует. Кабул борется с отрядами боевиков, у которых те же самые проблемы — и с логистикой, и с командным составом, причем командиры талибов, в отличие от афганских офицеров, в США обучение не проходят. С оперативной точки зрения в Афганистане воюют друг с другом две очень слабые армии».

На фоне армейских подразделений заметно выделяется хорошо подготовленный и обученный спецназ. Его звездным часом стали бои за Кундуз, захваченный талибами в конце сентября. В обстановке общей растерянности и хаоса элитные подразделения афганской армии действовали умело и уверенно, обеспечивая успех контратакующих сил и почти не неся потерь. Достаточно эффективны афганские спецслужбы: стоит появиться информации о том, что талибы готовят атаку на тот или иной город, действия контрразведки резко активизируются. Внезапные ночные рейды в окрестностях, обыски, задержания подозрительных лиц — все, что может либо сорвать атаку, или дать сведения, которые помогут ее отразить. Там, где американцы из-за незнания местных традиций и обычаев вели себя как слон в посудной лавке, восстанавливая против себя население, афганские контрразведчики работают куда аккуратнее.

В своих операциях афганские силовики вынуждены учитывать местную специфику. В ходе гражданской войны многие местные чиновники, по совместительству вожди племен и кланов, давно обзавелись собственными частными армиями. В теории эти отряды должны действовать в тесной связке с регулярными частями, на практике же попытки координации оборачиваются хаосом и неразберихой. Характерный пример — бой за Мазари-Шариф в начале января: губернатор провинции Балх Атта Мухаммед Нур, успевший повоевать еще против Советской Армии, прибыл на поле брани во главе личного отряда, вооруженный карабином М4, в солнцезащитных очках и в горнолыжном шлеме, и заявил, что берет на себя командование всей операцией. Отговорить его от этого удалось с большим трудом.

Возвращение в Гильменд

Афганской армии помогают американцы. Изначально предполагалось к 2017 году оставить в стране лишь ограниченный контингент общей численностью в тысячу человек, который бы дислоцировался в Кабуле, обеспечивал охрану американских граждан и занимался тренировкой и обучением афганской армии. Однако сроки вывода были почти сразу сорваны, а после атаки талибов на Кундуз Барак Обама признал: афганские силы безопасности все еще недостаточно сильны, чтобы удержать ситуацию под контролем. В итоге вывод американских войск отложили на год, а контингент, который останется в стране на постоянной основе, к 2017 году увеличат до 5,5 тысяч человек, размещенных в четырех гарнизонах — в Кабуле, Баграме, Джелалабаде и Кандагаре.

Но даже этот паллиативный план разбился о суровую действительность. Когда талибы, разгромив афганские части, подошли к столице провинции Гильменд Лашкаргаху, перед кабульскими властями замаячила перспектива потерять весь юг страны. Чтобы спасти ситуацию, американцы вынуждены были вернуться в Гильменд, откуда они с трудом вытянули свои войска весной 2014 года, и снова включиться в мясорубку ближних боев с талибами, чего Пентагон так отчаянно пытался избежать.

Основное сражение развернулось в районе города Марджа, блокированного боевиками. Американцы бросили в бой самолеты и вертолеты, практически непрерывно наносившие удары по позициям талибов. Боевики в конце концов дрогнули, и афганские и американские силы, разжав кольцо окружения, деблокировали Марджу. В этих боях погиб один из американских спецназовцев — первая подтвержденная потеря вооруженных сил США в Южном Афганистане с 2014 года. И, судя по всему, не последняя.

Как мутируют исламисты

Еще больше усложнил ситуацию выход на афганскую сцену нового игрока — «Исламского государства». Укрепившись на востоке страны, в провинции Нангархар, командиры ИГ решили, что пришло время открыто помериться силами с правительственными войсками и талибами, и тоже втянулись в сражение за Гильменд, воюя сразу на два фронта. Момент исламисты выбрали как нельзя лучше: афганская армия ослаблена поражениями и коррупцией, а в «Талибане» еще не завершилась борьба за власть.

Лидеры ИГ обошлись без переброски войск из Ирака и Сирии, где исламистам приходится несладко, сделав ставку на местные кадры. Вербовщики разъезжают по деревням и селениям, предлагая большие деньги потенциальным рекрутам. В обнищавшей за годы войны стране отбоя от новобранцев нет.

Еще один источник пополнения исламистских рядов — дезертиры из «Талибана» и союзных группировок. Целые отряды боевиков, недовольные своим положением среди талибов, нехваткой финансирования или разочаровавшиеся в верхушке движения после смерти муллы Омара, осуществляют своего рода ребрендинг, заявляя, что отныне они воюют под черным знаменем халифата. Подобное уже проделали множество боевиков из «Лашкар-э-Таибы», «Техрик-е Талибана» и «Исламского движения Узбекистана». Но самым значимым приобретением ИГ в Афганистане стал Гульбеддин Хекматияр — бывший афганский премьер, лидер группировки «Хезб-э-Ислами», один из известнейших политиков страны.

Что же толкает бывших моджахедов и талибов в ряды ИГ? Факторов множество: от доступа к практически неограниченному финансированию, который открывается в обмен на лояльность халифу, до ощущения причастности к по-настоящему международному движению, уже который год успешно сражающемуся за идеалы «чистого ислама» против превосходящих сил противника. При этом прямые приказы из Ракки афганские талибы трактуют крайне творчески.

ИГ в Афганистане значительно отличается от ИГ в Сирии и в Ираке. Афганские исламисты не разрушают памятников древности и культовые сооружения, с уважением относятся к местным традициям. Некоторое представление о причинах этого дает случай с муллой Рауфом Хадимом, одним из эмиссаров «Исламского государства», погибшим недавно от удара американского беспилотника. Вернувшись после посещения территорий, контролируемых ИГ, в родную деревню, он заявил односельчанам, что они должны прекратить паломничество к гробницам местных святых. Афганцы решили, что Хадим сошел с ума. Лишь после того, как мулла существенно пересмотрел свой подход к исламу и приспособил идеи салафизма к местным реалиям, ему удалось найти сторонников.

Сейчас общая численность последователей ИГ оценивается примерно в тысячу человек — ничтожное количество по сравнению с 35−40 тысячами боевиков «Талибана». Причем не исключено, что кабульские власти намеренно завышают силы исламистов в расчете на дополнительную американскую помощь. И неудивительно: Афганистан слишком сильно отличается от Сирии и Ирака. В стране, где 80 процентов населения — сунниты, а 19 процентов — шииты, практически отсутствует межконфессиональная напряженность. Для местных жителей гораздо важнее принадлежность к племени, клану и роду, при этом афганцы так давно живут в едином государстве, что шансов на его раскол практически нет.