Путин телеканалу TF1: Чтобы довести дело борьбы с терроризмом до конца, надо с ним бороться

Источник материала:

Президент России в интервью французскому телеканалу TF1 объяснил, почему не состоится его визит во Францию, и изложил точку зрения России на события в Сирии.

О переносе визита во Францию

— Предполагалось, что мы торжественно откроем построенный в центре Парижа российский религиозно-культурный центр. Но, судя по всему, это не самый подходящий момент для официальных мероприятий по этому поводу, имея в виду наше непонимание, мягко говоря, по тому, что происходит в Сирии, в частности в Алеппо.

И нам сказали, что основной повод моей поездки в Париж, а именно открытие этого центра, он сейчас неуместен. Но если основная причина моей поездки в Париж неуместна, тогда, наверное, мы найдем другую возможность встретиться и поговорить по Сирии. У нас нет никаких ограничений в этом вопросе, мы открыты для диалога.

О критике в адрес России по поводу бомбардировок Алеппо, под которые попадают и гражданские объекты

— Я бы сказал, что это политическая риторика, которая большого смысла не имеет и не учитывает реальное положение вещей. Вы что, забыли, как американская авиация нанесла удар в Афганистане по больнице, где были убиты в том числе «Врачи без границ»? Целыми свадьбами по 100 человек уничтожали в Афганистане. А сейчас в Йемене что произошло: одним ударом на траурной церемонии 140−170 человек убиты, 500 ранены.

В любом месте, где идут боевые действия, к сожалению, страдают ни в чем не повинные люди. Но мы не можем позволить террористам прикрываться людьми как живым щитом. Мы не можем позволить им шантажировать весь мир, когда они кого-то захватывают в заложники, убивают, обезглавливают.

Если вы хотите довести дело борьбы с терроризмом до конца, надо с ними бороться, а не идти у них на поводу, не сгибаться и не пятиться назад.

Об ответственных за войну в Сирии

— Я глубоко убежден, что за ситуацию, которая сложилась в регионе в целом и в Сирии в частности, ответственность несут прежде всего наши западные партнеры, и в первую очередь, конечно, США и их союзники.

Давайте вспомним, как взахлеб все поддерживали арабскую весну. Ну и где этот оптимизм? Чем это все закончилось? Давайте вспомним, что из себя представляли Ливия или Ирак до того момента, как эти государства или государственные структуры не были уничтожены силами различных наших западных партнеров.

Это были, конечно, не примеры демократии в сегодняшнем нашем понимании. Наверное, можно и нужно было влиять на изменение структуры общества, структуры государства, структуры власти, самой природы власти. Но, во всяком случае, там точно совершенно не было признаков терроризма. С этих территорий не исходила угроза ни для Парижа, ни для Лазурного Берега Франции, ни для Бельгии, ни для России, ни для Соединенных Штатов. Теперь это источник террористической угрозы.

Наша цель заключается в том, чтобы того же самого не допустить на территории Сирии.

О беженцах в Европе

— Давайте вспомним, что массовый исход людей с огромной территории Ближнего Востока, и даже из Африки, из Афганистана, начался задолго до того, как Россия начала предпринимать усилия по стабилизации ситуации в Сирии

Любые обвинения России в том, что она якобы виновата в проблеме беженцев, абсолютно безосновательны. Наша цель как раз заключается в том, чтобы создать условия для возвращения людей к своим родным очагам.

О том, кого Россия бомбит в Алеппо, если там нет отрядов ИГИЛ

— В Алеппо ситуацию контролирует другая террористическая организация — «Джабхат-ан-Нусра», она всегда считалась крылом «Аль-Каиды» и включена в список террористических организаций ООН. Что нас просто повергает в уныние и удивляет, это то, что наши партнеры в Вашингтоне так или иначе стараются вывести ее за рамки террористических организаций.

И я вам скажу, почему. Мне кажется, что наши партнеры постоянно наступают на одни и те же грабли. Они хотят использовать боевой потенциал этих террористических организаций и радикалов для достижения политических целей, в данном случае для борьбы с президентом Асадом и его правительством, не понимая, что их потом не удастся поставить, что называется, в стойло, не заставить жить потом по цивилизованным правилам.

О режиме прекращения огня и его срыве

— 12 сентября было объявлено о прекращении огня. А 16 сентября американская авиация нанесла удар по сирийской армии, погибло 80 человек. И в этот же самый момент, сразу после авиационного удара, ИГИЛ перешло в наступление на этом участке. Наши американские коллеги мне сказали, что это был ошибочный удар. Правда, от этой ошибки погибло 80 человек. Это первое. А второе — наверное, тоже случайно ИГИЛ перешло в атаку сразу после этого удара.

В то же время на низшем уровне, на оперативном, один из американских военных прямо сказал, что они несколько дней готовили этот удар. Как они могли ошибиться, если они это готовили, как это возможно? Таким образом, наши договоренности по прекращению огня были сорваны той стороной, не нашей.

О том, нравится ли ему Дональд Трамп

— Послушайте, нам все нравятся. Америка — великая страна, американцы — очень интересные симпатичные люди, талантливый народ, великая нация. Кого изберут, с тем и будем работать. Но, конечно, лучше работать с теми, кто хочет работать с нами. Если Трамп говорит: «Я хочу работать с Россией», это можно только приветствовать. Надо только, чтобы эта работа была честной, обоюдной, взаимной.

О доверии друг к другу

— Нам нужно просто повысить уровень доверия друг к другу и понять, что эти угрозы (террористические — Прим. ТАСС) являются общими и только вместе мы можем их купировать и устранить.

Мы, допустим, посылаем нашим партнерам американским какую-то информацию, но часто вообще никакой реакции не бывает. Вот посылали информацию о братьях Царнаевых, первую бумагу послали — ноль, вторую бумагу послали — ответ пришел: это не ваше дело, они уже граждане США, мы сами разберемся. Результат? Теракт в США. Разве это не пример того, что, пренебрегая сотрудничеством в этой сфере, мы несем потери?

О том, как закончить войну в Сирии

— Нужно заниматься не политической риторикой, а искать выход из ситуации. Он должен быть только один: нужно убедить все вовлеченные в этот конфликт стороны идти по пути политического урегулирования.

Вот мы договорились с президентом Асадом, он согласился пойти по пути принятия новой конституции. И провести на основе этой конституции выборы. Если народ не проголосует за президента Асада, значит, демократическим способом произойдет смена власти, но не с помощью вооруженного вмешательства извне. Под строгим международным контролем, контролем ООН. Я не понимаю, кого это может не устраивать, это — демократический способ решения вопроса.

Но мы не теряем оптимизма и надеемся, что все-таки нам удастся убедить наших коллег и партнеров в том, что это единственный путь решения.