Главная
Гороскопы
22-летняя украинская журналистка Лена (авторы публикации изменили ее имя) попала в плен к сепаратистам в мае 2014 года. После нескольких недель плена, когда похитители поняли, что не получат выкуп, ее жестоко изнасиловали и выпустили на свободу. В октябре 2016 года Лена получила статус беженца в Германии.
Случай Лены далеко не единственный — утверждают журналисты, ссылаясь на доклад коалиции правозащитных организаций «Справедливость ради мира на Донбассе». Больше всего случаев безнаказанного сексуального насилия в зоне боевых действий зафиксировано в 2014—2015 годах. Через психолога Анну Мокрусову прошли более 300 бывших пленных Донбасса, но только единицы из них соглашаются говорить о своем опыте. Жертвами становились как мужчины, так и женщины, в основном из числа заложников, которых не признавали как официальных военнопленных.
Общественное мнение в Украине в отношении жертв насилия также не располагает к откровенности. Во-первых, истории бывших пленных чаще всего используются в пропагандистских целях обеими сторонами конфликта. Во-вторых, для очернения образа врага пропаганда не брезгует непроверенной и часто фальшивой информацией о сексуальных преступлениях по другую сторону фронта. Каждый вскрытый факт ложной публикации снижает доверие общества к следующей, уже реальной, истории военных преступлений.
Алкоголизм и безнаказанность
Не редки также случаи сексуальных домогательств к женщинам, пересекавшим блокпосты по линии фронта. В частности, в публикации Mediapart приводятся показания женщин, изнасилованных бойцами сепаратистского батальона «Восток» «за нарушение комендантского часа».
Помимо случаев сексуального насилия, в прифронтовых районах распространены случаи вынужденной проституции среди молодых женщин или девушек-подростков, которым приходится оказывать сексуальные услуги солдатам, чтобы не умереть с голоду. Несколько подобных свидетельств собрала волонтер Елена Косинова в подконтрольном украинской армии городе Красногоровка Донецкой области.
Бывший офицер ФСБ Илья Богданов, бежавший в начале конфликта из России и вступивший в ряды «Правого сектора», считает, что сексуальное насилие на фронте напрямую связно с алкоголизмом солдат и попустительством со стороны офицеров. Другая причина — безнаказанность. С одной стороны, в зонах боевых действий практически не работает правоохранительная система. С другой — жертвы насилия зачастую боятся подавать заявления.
Только международный трибунал
В самопровозглашенных Донецкой и Луганской «народных республиках» вовсе отсутствует устойчивая система работы правоохранительных и судебных инстанций. «Пытки, в том числе и изнасилования, стали там частью целенаправленной политики запугивания населения», — объясняет в интервью изданию правозащитник Владимир Щербаченко. На запрос журналистов Mediapart посетить территории самопровозглашенных республик, власти ДНР и ЛНР ответили отказом.
В остальной Украине, несмотря на в целом работающую систему правосудия, тоже иногда бывает трудно добиться справедливого наказания насильников, особенно из числа вернувшихся с фронта ветеранов АТО, имеющих в обществе репутацию «героев и защитников родины». Самый громкий пример такого отношения — это над бывшими бойцами батальона «Торнадо». Даже после обнародования следствием фактов пыток, изнасилований и истязательств «торнадовцев» над мирным населением и военнопленными, в обществе находится немало сочувствующих подсудимым, «рисковавшим жизнью ради Украины».
Другая причина незаинтересованности Киева в проведении более тщательных расследований, по мнению журналистов Mediapart, состоит в том, что сами украинские спецслужбы прибегают к подобным практикам. Бывшие заключенные тюрем СБУ рассказывают об изнасилованиях как методе получения показаний. Не отличается ситуация и по другую сторону линии соприкосновения, утверждает издание.
Для того, чтобы изменить такую практику безнаказанности украинские власти даже приняли в феврале 2016 года специальный план по защите женщин в ситуации военного конфликта. Однако, несмотря на эти усилия, за прошлый год в Украине было возбуждено только семь уголовных дел, связанных с сексуальным насилием в зоне боевых действий. Три из них были закрыты за отсутствием достаточных доказательств. Тогда как коалиция правозащитных организаций «Справедливость ради мира на Донбассе» собрала более 200 свидетельств жертв насилия.
На тех немногих, кто все-таки решился подать жалобу о насилии в полицию, часто оказывается давление со стороны офицеров или солдат, на которых подана жалоба, чтобы они забрали заявление. «В Украине существует устойчивая система „кульпабилизации“ (внушения чувства вины) самих жертв», — объясняет украинская журналистка Анастасия Мельниченко, автор флешмоба #яНебоюсьСказать — признания пострадавших от сексуального насилия.
Единственным выходом из сложившейся ситуации может быть только международные судебные органы, считают опрошенные Mediapart эксперты. Одной из инстанций для жалоб от жертв изнасилований во время военных действий на востоке Украины мог бы стать Европейский суд по правам человека. Но пока ни одного заявления туда не подано. ЕСПЧ не в состоянии задержать преступников, суд в Страсбурге может вынести только решение о материальной компенсации жертвам, объясняют адвокаты.
Более широкими полномочиями обладает Международный уголовный суд, специально созданный для наказания военных преступников. Несмотря на то, что Украина подписала, но не ратифицировала Римский статут, а Россия подписала, но впоследствии отозвала свою подпись, компетенция МУС тем не менее распространяется на всю территорию Украины и теоретически все военные преступники, арестованные на ее территории, какое бы ни было у них гражданство, могут быть отправлены в Гаагу.
В перспективе большого процесса по войне на Донбассе группа волонтеров уже начала собирать свидетельства жертв военных преступлений, в том числе и сексуального характера, для последующего международного трибунала.