Как 35 лет назад золотая молодежь в Грузии угнала самолет, чтобы сбежать из СССР

Источник материала:

17 ноября 35 лет назад в Тбилиси две семьи праздновали свадьбу детей — Тинатин и Геги. Это событие могло остаться только в истории этой семьи, если бы новобрачные с пятью приятелями не угнали на следующий день самолет. Все семеро принадлежали к так называемой золотой молодежи Грузии, имели обеспеченных родителей и вполне могли позволить себе выехать за границу и попросить там убежище. Чего им не хватало? Такой вопрос впоследствии не раз возникнет у общества, следствия, заложников из самолета.

Семеро друзей, детей обеспеченных родителей, задумали угнать самолет, чтобы сбежать из Советского Союза на Запад — для начала в Турцию.

Из воспоминаний друга Геги Кобахидзе Кахи Толордава: «Мы в состоянии были слетать в Москву за мороженым и вернуться обратно этим же вечером. По его словам, тогда они делали все, чтобы повеселиться, провести хорошо время. Так они чувствовали, что живут.

Семь друзей и священник

В группу угонщиков входили:

Иосиф Церетели, 25 лет, художник киностудии „Грузия-фильм“, сын члена-корреспондента АН Грузинской ССР, профессора Тбилисского государственного университета;

Два брата — Каха и Паата Ивериели, 26 и 30 лет. Оба врачи, окончили Московский университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Отец — профессор, заведующий кафедрой института усовершенствования врачей;

Гега Кобахидзе, 21 год. Сын кинорежиссера Михаила Кобахидзе и актрисы, сам был актером киностудии „Грузия-фильм“. Снимался в фильме Тенгиза Абуладзе „Покаяние“ (роль Торнике Аравидзе), после угона самолета картину пересняли с другим актером;

Тинатин Петвиашвили, 19 лет, студентка архитектурного факультета Академии художеств. Родители девушки были в разводе;

Давид Микаберидзе, 25 лет, студент Тбилисской академии художеств. Отец — управляющий строительным трестом „Интуриста“;

Григорий Табидзе, 32 года. Он нигде не работал, был наркоманом, имел три судимости (грабеж, угон, хулиганство). Мать работала педагогом, а отец директором проектного бюро Госкомпрофтехобразования. Кстати, много лет спустя в фильме „Заложники“ режиссера Резо Гигинеишвили, который вышел в прокат в 2017 году, сын Григория — Георгий Табидзе сыграл своего отца.

Как объясняли угонщики, в Грузии деньги и имена их родителей имели вес, выехав за границу и попросив там политическое убежище, они бы стали никем. Поэтому они хотели предстать борцами с советским режимом.

На суде один из обвиняемых на вопрос о том, почему не эмигрировали, купив путевки и попросив убежища, заявил:

„Если бы мы таким путем сбежали за границу, нас бы приняли за простых эмигрантов. Чего стоят наши фамилии, влияние и деньги наших родителей там, за границей? Вот когда отец и сын Бразинскасы улетели с шумом, со стрельбой, стюардессу Надю Курченко убили, так их там в почетные академики приняли, невольниками совести нарекли, из Турции в США переправили. Чем мы хуже?..“

Они опирались на пример первого советского угонщика — Пранаса Бразинскаса. Тот, вооружившись ружейным обрезом и гранатой, в 1970 году угнал самолет Ан-24, следовавший по курсу Батуми — Сухуми. С ним был 15-летний сын. Самолет посадили в Турции. Бразинскаса не выдали советским властям, он отсидел два года в тюрьме, а потом попал в США, где жил до начала 2000-х. В 2002-м Бразинскаса убил собственный сын.

Следствие посчитало, что идейным вдохновителем угонщиков стал священник Теймураз Чихладзе (33 года), церковь которого они посещали. Якобы именно он внушил молодым людям идею побега с оружием в руках.

Однако священника не было в самолете, в захвате заложников он не участвовал. По одной из версий, у отца Теймураза в какой-то момент появилась возможность выехать за границу по церковной линии. И его не стали задействовать в плане, хотя изначально он должен был пронести под рясой оружие на борт самолета.

В документальном фильме „Бандиты“ Зазы Русадзе Тинатин вспоминала, что если отец Теймураз и имел влияние на парней, то это было давно: „Они говорили, что он немного сумасшедший, не воспринимали его всерьез. Они не собирались включать его в план“.

Медовый месяц, захват заложников, жертвы

На второй день свадьбы, когда все родственники еще гуляли, молодожены отправились в свадебное путешествие в Ленинград. В медовый месяц с ними собрались Иосиф Церетели, братья Ивериели, Давид Микаберидзе, Григорий Табидзе, Анна Мелива и Евгения Шалуташвили (девушки не были участницами плана захватчиков, они думали, что едут веселиться).

О свадьбе Иракли Чарквиани, одноклассник и друг детства Геги Кобахидзе, вспоминает так:

„Все было очень реалистично, это было про любовь. Было много гостей, богатый стол. Мы танцевали и веселились, а через два дня узнали, что Гега и несколько парней угнали самолет“.

Мама Геги Натела Мачавариани:

„Возможно, у меня было предчувствие, но я поняла это позже. Я очень нервничала из-за свадьбы. Гега не хотел большого праздника. <…> Когда Гега и другие вышли из дома, минут через 10−15 я услышала стук в окно. Это был священник. Я встречалась с ним раньше, поэтому не была удивлена. Он спросил: „Они уже ушли?“ Я не поняла тогда и задавалась вопросом, почему он спрашивает об этом“.

К угону готовились основательно: приобрели оружие (2 пистолета ТТ, 2 револьвера системы Наган и 2 ручные гранаты, правда, они оказались учебными с боевыми запалами, но угонщики об этом не знали), посмотрели на закрытом показе фильм режиссера Владимира Златоустовского „Набат“ (он не предназначался для широкого проката, его сняли как пособие для персонала „Аэрофлота“ на случай угона), стрелять учились на даче Кохабидзе.

Вся компания попала на борт самолета Ту-134 на рейс SU-6833 Тбилиси — Батуми — Киев — Ленинград (изначально они должны были лететь на Як-40, но два рейса объединили). Всего на борту судна было 50 пассажиров и 7 членов экипажа.

Без проблем компания пронесла на борт оружие. Их не досматривали перед полетом. Об этом компания позаботилась заранее, познакомившись со сменной дежурной международного сектора аэропорта Тбилиси Анной Варсимашвили. Она была среди приглашенных на свадьбе, и там ее уговорили сделать подарок молодоженам — пропустить часть компании без досмотра (по другой версии, один из парней ухаживал за Варсимашвили). Так и случилось. Табидзе и братья Ивериели прошли через общий зал.

Тинатин Петвиашвили: „Я не боялась до тех пор, пока мы не вышли из дома. Это было странно. Как будто что-то удерживало нас, но в то же время какая-то сила толкала в направлении самолета“.

Самолет взлетел в 15.43.

В составе экипажа были: командир Ахматгер Гардапхадзе, второй пилот Станислав Габараев (в этом полете его вводили в качестве командира экипажа), штурман Владимир Гасоян, бортмеханик Анзор Чедия, проверяющий из Грузинского управления гражданской авиации Завен Шабартян, стюардессы Валентина Крутикова и Ирина Химич.

Угонщики знали, что самолет будет делать остановку в Батуми, и выбрали этот момент подходящим для начала операции, посчитав это место наиболее близким к советско-турецкой границе. Но они не знали, что самолет из-за сильного бокового ветра развернулся и летит в Тбилиси.

Захват начался в 16.13, когда самолет начал снижаться. Еще до этого угонщики вели себя довольно шумно, выпивали, поили пассажиров. Сначала угонщики решили обезвредить тех, кто, по их мнению, был представителем службы авиационной безопасности. Они проломили голову бутылкой пассажиру Соломонии и выстрелили в него — мужчина умер. Тяжелые ранения получили штурман Грузинского УГА Плотко (он был в авиационной форме и летел в отпуск) и Гвалия (никто из этих пассажиров не имел отношения к службам безопасности). Угонщики оглушили стюардесс.

Стюардессе Валентине Крутиковой пробили голову. Церетели, Табидзе и Каха Ивериели заставили ее, угрожая оружием, попросить пилотов открыть дверь кабины. Пилоты среагировали на условный стук бортпроводницы и открыли дверь. Ворвавшись в кабину, угонщики стали угрожать пилотам оружием и требовать лететь в Турцию. Пилоты попытались возразить, тогда Табидзе убил бортмеханика Анзора Чедия и тяжело ранил проверяющего Завена Шабартяна. Угонщики не заметили штурмана Гасояна, который сидел за шторкой. Он открыл ответный огонь (некоторым членам экипажа в целях безопасности выдавали оружие). Он убил Табидзе и ранил Церетели.

Из воспоминаний Гасояна:

„В тбилисском отряде я один летал, закрывшись шторкой от экипажа. На что, кстати, коллеги обижались. Как мог, я им объяснял: так мне легче сосредоточиться. А в конце концов именно благодаря той привычке бандиты меня поначалу не заметили“.

Угонщики отступили, к стрельбе присоединился командир экипажа Ахматгер Гардапхадзе. В это время второй пилот Станислав Габараев начал выполнять на пассажирском лайнере фигуры высшего пилотажа, таким образом надеясь сбить угонщиков с ног, отбросить их вглубь салона, чтобы задраить кабину и доложить о случившемся на землю. Ему это удалось, потом выяснилось, что самолет в это время испытывал максимальные нагрузки, но выдержал.

Все это время командир экипажа отстреливался, чтобы не подпустить угонщиков к кабине, штурман Гасоян затащил в кабину раненого проверяющего Шабартяна, а стюардесса Крутикова, очнувшись (она лежала без сознания), помогла оттащить труп Табидзе, чтобы пилоты смогли закрыть кабину. Сама девушка осталась в салоне.

Угонщики еще стреляли в дверь кабины, но открыть ее уже не смогли. Тогда они убили одного пассажира, нескольких ранили, в том числе своих знакомых девушек. По воспоминаниям очевидцев, захватившие самолет молодые люди сильно издевались над бортпроводницами: женщин били прикладами по голове, таскали за волосы.

Из воспоминаний штурмана Владимира Гасояна (из книги Михаила Болтунова „Альфа“ — сверхсекретный отряд КГБ»):

«Когда Валю Крутикову мертвую нашли, то волосы на голове повыдергивали. Вся в крови, без волос, лежала. А Ире Химич голову рукояткой пистолета пробили. Вот такие „борцы за свободу“. Когда мы уже садились, слышали крики бортпроводниц — бандиты издевались над ними».

По внутренней связи угонщики еще раз потребовали лететь в Турцию или они взорвут самолет. Пилоты сказали: «Хорошо», — но посадили самолет в Тбилиси, надеясь, что в сумерках захватчики не поймут, что все еще в Грузии. Самолет приземлился в аэропорту Тбилиси в 17.20.

На земле был введен план «Набат», самолет оцепили военные. Лайнер еще тормозил на ВВП, когда стюардесса Химич открыла люк и выпрыгнула из него. По ней стреляли, она получила травмы во время падения, потом несколько месяцев провела в больнице и на всю жизнь осталась инвалидом. Ее напарница Валентина Крутикова не успела выпрыгнуть из самолета, ее застрелили. Таким же образом пытался покинуть самолет и один из пассажиров. По нему открыли огонь военные, попали и по самолету. Чудом все остались живы.

Из воспоминаний пассажира Сулико Беридзе:

«Самолет коснулся земли, но еще не остановился, началась стрельба, и мы подумали, что сейчас взорвемся. Мы только потом осознали, что стреляли снаружи».

С угонщиками стали вести переговоры, но они были непреклонны. Требовали дозаправки и вылета за границу, угрожали убивать заложников. В аэропорту собралась вся верхушка власти, в том числе прибыл и первый секретарь ЦК Компартии Грузии Эдуард Шеварднадзе. Надеясь воздействовать на молодых людей, в аэропорт вызвали их родителей. Но это не возымело действия, угонщики не хотели общаться с родителями, а только угрожали взорвать самолет.

Из воспоминаний мамы Геги Кохабидзе Нателы Мачавариани:

«Это было около 8 часов вечера. Зазвонил телефон, и на другом конце трубки сказали: «Извините, но вы должны приехать в аэропорт». Я спросила, что случилось, мне ответили: «Кое-что с участием вашего сына. Пожалуйста, приезжайте». Когда приехала в аэропорт, то увидела все правительство на втором этаже. Я услышала крик Шеварднадзе: «Кто отдал приказ стрелять?» Я не знала, что случилось.

«На стене в своей комнате он (Гега) нарисовал американский флаг, там были фото Рейгана (Рональд Рейган, 40-й президент США) и несколько текстов на английском. Мы говорили об одной вещи снова и снова: критика системы, ужасного режима. Те, кто получал какую-то информацию, мог читать между строк, знал, что шло не так в этой стране. И Гега, конечно, говорил: «Что за ужасная страна, мама!» Но что он хотел уехать и жить где-то еще… Он никогда не упоминал ничего подобного при мне».

Было принято решение о штурме. В Тбилиси прибыли сотрудники группы «А» КГБ СССР, командир — генерал-майор Геннадий Зайцев. Руководил штурмом майор Михаил Головатов. Штурм началался в 6.55 19 ноября. К тому времени пилоты покинули кабину через окно. Не смогли они помочь выбраться раненому Шабартяну, он умер через несколько часов.

Из воспоминаний Виталия Демидкина, сотрудника группы «А»:

«В аэропорту нам дали потренироваться на запасном самолете. Все-таки волнение было — до сих пор мы работали на учебных машинах. <…> По команде «Штурм!» мы стали открывать дверь кабины, но она не поддавалась. Оказывается, была привалена трупами.
<…> Здесь, в коридорчике, который отделяет дверь кабины от салона, были двое террористов, мужчина мощного телосложения, ростом эдак под метр девяносто, и женщина. Оба с пистолетами. Зайцев неуловимыми движениями сразу уложил их на пол, лицом вниз, и побежал. <…> Во втором салоне уже поработал Головатов с ребятами. Когда мы вбежали, все в креслах полулежали, полусидели с поднятыми вверх руками. Кто из них заложник, кто террорист — не очень разберешь. <…> Потом помогали пассажирам: кому одеться, кому собрать разбросанные бумаги, документы. Многие и этого не могли сделать — в шоке от страха.

Штурм длился меньше 10 минут и обошелся без жертв. Один из угонщиков — Давид Мекаберидзе, когда понял, что их план провалился, застрелился.

Из воспоминаний Тинатин Петвиашвили о том, что происходило после штурма:

«Мне было страшно. Что нас ждет? Почему мы здесь? Еще вчера все было хорошо, а сейчас какой-то кошмарный сон. Это было сложно осознать и поверить. Впечатление, что выхода нет и ты ничего не можешь сделать с этим. В первый день в милиции я все отрицала, притворялась, что не знала об угоне. Но через день я все им рассказала. Все мое мужество ушло. Мы не были готовы к этому. У нас не было плана на случай, если что-то пойдет не так. Для нас не было другого пути».

В результате угона погибли 7 человек: бортмеханик Чедия, проверяющий Шарбатян, стюардесса Крутикова, 2 пассажира и угонщики Табидзе и Микаберидзе, более 10 человек получили ранения, в том числе командир экипажа и второй пилот, самолет списали, так как он получил сильные повреждения.

Суд и неожиданные приговоры

Следствие длилось 9 месяцев, а суд — две недели. На скамье подсудимых оказались Гега Кобахидзе, Тинатин Петвиашвили, братья Ивериели, священник Теймураз Чихладзе. Иосиф Церетели умер во время следствия при невыясненных обстоятельствах. Подозреваемой по делу проходила и Анна Варсимашвили, которая помогла угонщикам пройти на борт самолета без досмотра аэропорту (она получила условный срок в итоге).

Выступление свидетеля в суде:

«У вас было все. Что вам там нужно было? Как вы сейчас относитесь к Западу? Сейчас вы еще уверены в его превосходстве перед советской системой? Где вы учились? Что вы можете ответить?»

Еще один свидетель:

«Они угрожали женщине убить ее ребенка. Они говорили: «Ты будешь пить его кровь, а мы есть его плоть»».

Отец Теймураз во время слушаний взял вину на себя. Как потом вспоминала Тинатин, они были в шоке и не понимали, почему он так делает. Дочь священника Эка предполагала, что у отца была такая стратегия: если взять вину на себя, то это может помочь сократить срок для участников захвата. Он думал, что ему могут увеличить срок и он попадет в тюрьму на 5−10 лет, но это может помочь сохранить жизнь участникам угона.

Из воспоминаний Тинатин Петвиашвили:

«Это звучит абсурдно, но потом я с нетерпением ждала каждый день в суде. Я больше не чувствовала себя смущенной, привыкла. Я только хотела увидеться с ребятами».

В своем последнем слове Тинатин Петвиашвили заявила: «Конечно, я чувствую вину. Никого не красит быть преступником. Тут нечем гордиться. Конечно, я сожалею об этом».

Гега Кобахидзе не стал просить прощения в последнем слове: «Я не считаю, что должен просить прощения, я не могу, у меня нет права. Это прозвучит сейчас неправильно и оскорбительно, если я скажу, что мне жаль. Как я могу извиниться?»

13 августа 1984 года всех угонщиков, кроме девушки, приговорили к смертной казни. Не помогло и прошение о помиловании. Многие годы родные ничего не знали о том, что дальше произошло с приговоренными к высшей мере наказания угонщиками, они искали их по тюрьмам, искали могилы. Все тщетно.

Оглашение приговора по делу. Кадр из фильма «Бандиты».

Тинатин Петвиашвили приговорили к 15 годам лишения свободы. Как оказалось, в момент угона она была беременна. В колонии ей пришлось сделать оборт. Она вышла по амнистии в 1991 году, когда к власти пришел Звиад Гамсахурдия. В СМИ сообщалось, что она живет на Кипре.

Командир экипажа Ахматгер Гардапхадзе и штурман Владимир Гасоян после угона получили звание Героев Советского Союза, остальные члены экипажа — государственные награды.

По-разному в обществе относились к случившемуся: кто-то считал молодых людей террористами, в 90-е годы были попытки оправдать угонщиков и представить борцами с советским режимом (в авиагородке в Тбилиси кто-то даже осквернил памятный знак в честь погибших в том рейсе). Спустя несколько десятилетий пережившая захват бортпроводница Ирина Химич сказала, что простила угонщиков.

«Я их прощаю, конечно, потому что на следующий год будет 35 лет, как это произошло. Но до конца не могу понять, конечно», — об этом она заявила в 2017 году после премьеры фильма «Заложники» о страшном событии и в ее судьбе.

Использованые материалы: Wikipedia, документальный фильм «Бандиты» режиссера Зазы Русадзе, статьи сайта trud.ru, книга Михаила Болтунова „Альфа“ — сверхсекретный отряд КГБ» и другие открытые источники.