ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС. Белорусская "стенка": 45 лет спустя

Источник материала:

Давно хотелось написать о белорусских борцах греко-римского (классического) стиля, которые в 1960 году победили на чемпионате Советского Союза в половине весовых категорий — четырех из восьми. Героями предолимпийского турнира в Саратове стали Олег Караваев (вес до 57 кг), Иван Коршунов (67), Николай Чучалов (79) и Сергей Залусский (свыше 97). Кроме того, бронзовую медаль завоевал Виталий Житенев (67), а Виталий Фефелов (73) остановился в шаге от пьедестала.
Однако не все решалось на борцовском ковре, в сборных командах СССР процветали делячество и коррупция. Потому на Олимпийские игры и чемпионаты мира нередко ездили не те, кто добился этого права в честных поединках с конкурентами, а те, кто подкреплял высокий уровень мастерства щедрыми “жертвоприношениями” или записывал в анкетах в качестве наставника главного тренера сборной Союза. Жаловаться было некому, волчьи правила царили и в других сферах общественной жизни…
На Игры в Рим отправились только двое наших. Олег Караваев выиграл олимпийское золото, Николай Чучалов занял пятое место.
Однако на том сезон не закончился. В декабре в Минске состоялось командное первенство страны, на котором сборная Беларуси (тогда — БССР) одержала верх во всех шести встречах (“стенка” на “стенку”) и завоевала Кубок страны. Вот имена героев: тренеры команды Михаил Мирский и Алексей Куценко, борцы (в порядке весовых категорий) Иван Локтионов, Олег Караваев, Ефим Фишбейн, Владимир Дроздов, Иван Коршунов, Виталий Житенев, Виталий Фефелов, Дмитрий Коган, Николай Чучалов, Василий Секунов, Сергей Залусский. До них побеждать на всесоюзном уровне доводилось лишь фехтовальщикам. Поистине 1960-й стал звездным часом белорусской классической борьбы!
…Возможно, это символичное, или как теперь принято говорить, знаковое совпадение. Ровно 40 лет назад, будучи 10-летним пацаненком, я тренировался, пусть и недолго, у Алексея Григорьевича Куценко, а весной 2005-го он принес в “ПБ” свои записки о знаменательной победе белорусских атлетов 45-летней давности. И мы вместе решили, что это событие стоит того, чтобы рассказать о нем устами триумфаторов.
Несколько дней назад нашу редакцию посетили Виталий ФЕФЕЛОВ — многолетний капитан белорусской борцовской дружины, Виталий ЖИТЕНЕВ, Сергей ЗАЛУССКИЙ, Иван ЛОКТИОНОВ и их тренер Алексей КУЦЕНКО. Не смогли быть Николай Чучалов — он восстанавливается после тяжелой операции — и Иван Коршунов, проводивший в тот день тренировку в СДЮШОР, — он действующий тренер.
В других странах живут Дмитрий Коган, Ефим Фишбейн и Владимир Дроздов, а Михаила Мирского, Олега Караваева и Василия Секунова среди живых, увы, нет.

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”
Алексей Григорьевич КУЦЕНКО. Родился в 1925 г. на Украине. Участник Великой Отечественной войны. В Беларуси — с 1946 года. Первый заслуженный тренер республики по борьбе. Четырехкратный чемпион Вооруженных Сил СССР, 11-кратный чемпион БССР. Высшее спортивное образование. Подготовил около 80 мастеров спорта и около 20 мастеров спорта международного класса, в том числе чемпионов СССР И.Коршунова, В.Фефелова, М.Гавриша, Я.Роотса. Первый тренер Александра Медведя. В 1948-1976 тренер сборной Беларуси, в 1950-1955 — тренер сборной СССР.

Куценко: Очень приятно, что нас пригласили в редакцию такой престижной газеты, как “Прессбол”. Сожалею, что собрать всех уже невозможно. С той поры прошло без малого полвека. С нами уже нет старшего тренера команды Михаила Ивановича Мирского, олимпийского чемпиона Олега Караваева, его и Виталия Житенева тренера — Иосифа Оборского, гомельского полутяжа Василия Секунова и его наставника Владимира Стулькевича. Очень много воды утекло с того времени... Фактически мы с Мирским готовили чемпионскую дружину начиная с 1948 года. Не хочу, чтобы подумали, будто это только наша заслуга. Тут есть ребята, которые и сами до этого успешно выступали. Иван Локтионов уже был чемпионом Спартакиады дружественных армий 1958 года, Сергей Залусский имел победы над легендарным эстонцем Иоганном Коткасом, Александром Подзюмским из Москвы.
Во всех спортивных обществах готовили борцов классического стиля. Шла упорная борьба за то, чтобы стать чемпионами республики. В каждой категории — по пять-шесть сильнейших. Например, в весе до 67 килограммов — Житенев, Коршунов, Мисюк, Майзельс, Андреев из Лиды — это все мастера высокого класса. Армейский борец Сергей Щедринский из Бобруйска в весе 62 килограмма, если бы не трагические обстоятельства, мог бы достичь караваевских высот.
Нам удалось воспитать таких корифеев, как Чучалов, Коршунов, Фефелов. Сформировались у нас Михаил Гавриш и Ян Роотс, позже уехавшие соответственно на Украину и в Эстонию и ставшие чемпионами Советского Союза. В этой среде рос будущий трехкратный олимпийский чемпион Александр Медведь, но он быстро ушел на вольную борьбу. В классической у него тоже мог быть хороший результат, но не сразу. Там боролись такие киты, как Гавриш, Залусский, Гермолид, Немов. Когда не было союзных сборов, Саша приходил к нам, чтобы на руках поработать в спарринге с Залусским.

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”
Сергей Лаврентьевич ЗАЛУССКИЙ. Родился в 1934 г. на Украине. В Беларуси — с 1955-го. Чемпион СССР (1960) в личном и командном первенстве. Чемпион СССР (1955) среди молодежи. Победитель первенства профсоюзов (1957-58). 13-кратный чемпион Беларуси. Победитель международных турниров. Имеет высшее экономическое образование. Работал в сфере торговли, а также тренером.

Залусский: В Союзе было еще восемь тяжей, сквозь строй которых надо было пробиться. А в вольной борьбе в тяжелом весе имелся только один борец высокого класса — Дзарасов. Вот Медведь и пошел вверх. Сразу выиграл республику и бронзу на Союзе. Я его лет пять таскал почти каждый день. В вольной ему просто не с кем было работать.

Куценко: Сформировался мощный, дружный коллектив. У нас не было пьяниц, наркоманов, каких-то нарушений дисциплины, которые влияли бы на подготовку команды.

— Вы рисуете картину идеальную, но жизнь не бывает гладкой, как стол.

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”
Иван Андрианович ЛОКТИОНОВ. Родился в 1932 г. В Беларуси с 1955-го. Чемпион СССР (1960) в командном первенстве. Чемпион Вооруженных Сил СССР. Победитель Спартакиады дружественных армий. Двукратный чемпион Беларуси. Работал газоэлектросварщиком в Академии наук Беларуси, тренером.

Локтионов: Перед Спартакиадой дружественных армий сидели на сборе целый месяц. Надоело. В буфете я попросил: “Клава, принеси нам в подстаканниках коньячку — по 150”. Подходит тренер ЦСКА Петиков: “Локтионов, а что это вы пьете?” Отвечаю: “Чай”. — “Чай-то чай, только что-то я пара не вижу. Налей и мне такого чаю”.

Куценко: Шероховатостей хватало. В послевоенный период процветали междуусобицы тренеров — за учеников, за то, чтобы стать во главе вида спорта, сборной республики. Владимир Львович Коган был чемпионом СССР и классным тренером по боксу — уволили его! Пригласили какого-то Талалаева из Казахстана. И в других видах сколько было склок! Я этому всему очевидец.
У нас тоже возникла непростая ситуация. Ливенцев, став в 1958 году председателем республиканского Спорткомитета, предложил мне возглавить сборную республики. Я отказался: “Виктор Ильич, не будем ворошить это дело. Мирский еще до войны был тренером команды, сейчас старший тренер. Как идет, пусть так и остается…” Мне кажется, если бы тогда изменили положение вещей, обстановка стала нездоровой. А у нас осталось так, как было. Мы никогда не считали, кто старший. Просто старались подготовить достойную команду.

— У борцов не было проблемы, кто главнее: Мирский или Куценко?

Залусский: Мне никто таких вопросов не задавал, я одинаково слушался одного и другого.

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”
Виталий Алексеевич ЖИТЕНЕВ. Родился в 1938 г. в Белостоке. Победитель Спартакиады народов СССР (1963). Чемпион СССР (1960) в команде. Серебряный и бронзовый призер чемпионатов СССР. Победитель международных турниров. Имеет высшее техническое образование. Преподаватель вузов, инженер-конструктор.

Житенев: Мой личный тренер Иосиф Иванович Оборский был амбициозным и конфликтным человеком. У нас сложилась мощная секция, было много хороших ребят. Олег Караваев — это его тренерская вершина, по результатам вторым шел я, а еще чемпионы республики Дашкевич, Рябчиков, Бежик. Иосиф Иванович не без оснований считал себя сильным тренером, а найти общий язык с Михаилом Ивановичем и Алексеем Григорьевичем не сумел. Жизнь есть жизнь... Он человек простой, из рабочей среды, родом из-под Речицы. Сложная судьба — и на Урале побывал, потом война, оккупация. Выжил, стал отличным специалистом. И внес существенный вклад в формирование этой команды — два ученика довольно высокого уровня. Олег Караваев, правда, потом наставника сменил — на старшего брата Игоря. Но когда спортсмен становится сильным, тренер выполняет скорее роль консультанта — посоветоваться, подсказать. Почему мы сейчас тепло вспоминаем Михал Иваныча? Алексей Григорьевич с нами сейчас. Они несли только хорошее, помогали сильным ребятам, которые уже сами понимали, как бороться, что нужно делать. Каждый из нас отличался своим почерком, индивидуальностью.

— Давайте припомним, как это было. Соревнования где проходили?

Залусский: Финал — в цирке, а предварительные встречи — в спорткомплексе “Трудовые резервы”, на площади 8 Марта.

— С какими командами встречались?

Житенев: Боролись с Туркменией, Украиной, Грузией, Россией и в финале — с Москвой. Пять кругов, по-моему.

Залусский: Нет, подождите, ребята. Еще с Арменией встречались — сто процентов! Я с Абрамяном боролся, и у меня получилось очень хорошо. Знаете как? Сам не ожидал. В то время Машеров ехал в Дрозды. Но решил зайти в “Трудовые резервы” посмотреть борьбу. Петр Миронович и его водитель стояли на балконе как рядовые зрители. И в это время мы выходим на ковер с Абрамяном, он постоянно был в пятерке-шестерке Союза. Вдруг я, как-то не раздумывая, его за руку схватил, к нему подобрался и прогибом — шарах! — уложил на лопатки. Минуты не прошло! Машеров так плескал в ладони, так радовался! А Мирский, заметив Петра Мироновича, стал мне выговаривать: “Сергей, ты очень низко бросаешь”. — “Михал Иваныч, низко или высоко, это другая сторона медали, но я его по-ло-жил, я думаю!” Такого гиганта меньше чем за минуту на лопатки бросил! Он килограммов на восемь-десять тяжелее меня. Плотный парень. Кстати, этот эпизод я в своей книге описал.

— Что за книга?

Залусский: Я ее четыре года как закончил, ищу спонсора, чтобы издать. Обращался в “Белорусский литературный фонд”, в “Белбакалею” (я там не один год работал), затем к бывшим борцам, а ныне известным бизнесменам Игорю Крепчуку, Юрию Чижу — все отказали! Потом договаривался с “Технобанком”, там коммерческий директор, который у Лейкина занимался борьбой, сначала пообещал, помурыжил меня и по-детски отказал. Николай Иванович Чергинец, сенатор, порекомендовал: “Пиши на мое имя, я тебе помогу”. Написал письмо, Чергинец отправил его в Минспорта и туризма. Министр Григоров подписал ходатайство к белорусскому филиалу “Газпромбанка”… Все без толку.

— Один из ваших потенциальных спонсоров лет семь назад готов был вложить деньги в подобный проект… Но пресловутое борцовское братство иногда оборачивается мифом. А ведь такие книги — частички нашей истории. Продолжим ее восстанавливать. Иван Андрианович, помните встречу с Украиной?

Локтионов: Я боролся с Сергеем Рыбалко, будущим двукратным чемпионом мира, и проиграл. Его коронный прием — “вертушка”. Чтобы не попасть на нее, пытался освободиться от захватов, а мне за это — предупреждение: одно, второе, третье…

— В своей книжке “К вершинам мастерства” Алексей Григорьевич Куценко приводит интервью старшего тренера команды Украины Игоря Масленникова:
— Олег Караваев сразу отыграл очко, добытое Рыбалко. А затем случилось непредвиденное — Ефим Фишбейн выиграл у одного из наших лучших борцов Евгения Зубковского, чемпиона СССР 1957 года. Это и решило исход встречи в пользу белорусов.

Житенев: Мы с Коршуновым чередовались. С Украиной на ковер вышел Иван и победил.

— А вы, Виталий Николаевич?

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”
Виталий Николаевич ФЕФЕЛОВ. Родился в 1932 г. в Нижнем Тагиле. Победитель Спартакиады народов СССР (1967), серебряный призер Спартакиады (1963), бронзовый медалист чемпионата СССР (1965). Чемпион СССР (1960) в команде. Вице-чемпион мира среди ветеранов. Имеет высшее спортивное образование. Много лет заведовал кафедрой физвоспитания БГУ. Заслуженный деятель физической культуры Беларуси.

Фефелов: Я провел все шесть схваток и в каждой победил. Но кто из украинцев был моим соперником, не помню. Нет, Сергей, не с Васиным.

Куценко: В полутяжелом весе Николай Чучалов встречался с Федором Бондуром, который начинал у меня в СКА, был призером Союза, а потом уехал домой на Украину. Все знали, что Чучалов виртуозно проводил бросок через спину с захватом руки и туловища соперника, но это не спасало его визави. Федор много лет тренировался с Николаем в сборной республики, был отлично осведомлен о его коронном приеме и подготовил соответствующие контрмеры. Но Чучалов все же создал условия для броска в момент, когда Бондур меньше всего этого ждал!
Счет стал 5:2. Победные баллы принесли Караваев, Фишбейн, Коршунов, Фефелов, Чучалов. Встреча тяжеловесов Залусского и олимпийского чемпиона Богдана уже ничего не решала.

Залусский: В раздевалке разминались долго — Богдан и я. А потом он мне говорит: “Не готовься, я на ковер не пойду”. Победу присудили мне, и мы выиграли крупно — 6:2.

Фефелов: А Туркмению, по-моему, даже “на ноль” сделали. Однако встреча с Грузией складывалась сложно. У них всегда команда была на уровне: Гудушаури, Коридзе, Гванцеладзе, Абашидзе, мастера мирового класса… С кем ты начинал, Ваня?

Локтионов: Я у грузина выиграл. Вот только не помню уже, у кого.

Куценко: Второе очко дал Караваев, одолевший по баллам Омари Эгадзе, впоследствии четырехкратного чемпиона СССР. А Фишбейн уступил другому чемпиону Союза — Гудушаури.

Житенев: В легком весе моим оппонентом был Шенгелия, хороший парень, молодой, такой же, как и я в то время. Два раза он побеждал на юношеских первенствах СССР, а среди взрослых считался в Грузии вторым после олимпийского чемпиона Коридзе. Но тот в Минске выступал в полусреднем весе. Шенгелия резкий, грамотный борец. Но я был не слабее его, пару приемов сделал....

—- Что значит “пару приемов”?

Житенев: Помнится, бросил его за туловище и повел в счете, потом закрепил преимущество. На лопатки не положил, но для такого борца это нормально.

Фефелов: Я соперничал с Автандилом Коридзе, он приехал в Минск уже в ранге олимпийского чемпиона. На Играх выступал в легком весе, а здесь в полусреднем — до 73 килограммов. Но и я легковес в прошлом. Первый период получился ничейный. Нас поставили в партер. Сначала его вниз: я два раза “накатил” — в одну сторону и в другую, выиграл четыре балла. Поменялись — он мне ничего сделать не смог, и схватка закончилась 4:0 или 6:0.

Куценко: 6:0. Еще два балла Виталий заработал в “стойке”.

— Разделали олимпийского чемпиона под орех! На чемпионате страны определяли, кто поедет на Олимпиаду?

Фефелов: Нет, на сборах решались все вопросы. Повезли Коридзе, потому что он действительно был хорош.

Житенев: Но Автандил так и не стал чемпионом Советского Союза. На Играх победил, на мире, а на Союзе — ни разу.

Фефелов: Была группа равных борцов, способных добиться наивысшего успеха. И Житенев мог Олимпиаду выиграть, и Фефелов, и Залусский, и Коршунов. Все же Спорткомитет СССР был в какой-то степени коррумпированной организацией.

— К тому же вашему поколению не повезло: в течение 19 лет с 1947-го по 1966-й не проводили чемпионатов Европы…

Фефелов: Алексей Григорьевич, у Грузии мы выиграли с каким счетом?

Куценко: Кажется, 5:3. В среднем весе Коган ничью сделал с Гванцеладзе. И у Чучалова с чемпионом мира Абашидзе тоже равенство. А Залусский в заключительной схватке поставил победную точку. Потом встретились с Россией.

Локтионов: Точно помню, не выиграл.

Фефелов: Потом Караваев вышел. Кто в России с Олегом боролся? Иркутянин Вырупаев, чемпион Мельбурна?

Залусский: Вырупаев постоянно Олегу проигрывал, вместо него какого-то молодого поставили, и ничья получилась.

Житенев: С Россией я не выходил, боролся Коршунов с чемпионом мира 1955 года Владимиром Сташкевичем. Иван добился большого преимущества.

— И наступило командное равенство.

Фефелов: Потом я встречался с земляком Вырупаева Пережогиным — призер Союза, первый номер в России. Я его в стойке захватил и броском перевел в партер, а там еще и “накатил”. Хорошо выиграл по очкам.

Куценко: Затем Коган проиграл, Чучалов победил. К тяжелому весу счет был в нашу пользу — 4:3.

Залусский: Алексей Григорьевич, вы мне тогда сказали: иди, сделай ничью со Шмаковым, и мы одолеем Россию. Шмаков мощный был, двухметровый. Но я ничью спокойно сделал.

Куценко: Победили с незначительным преимуществом — 4,5:3,5 и вышли в финал. Решающий матч с Москвой проходил в цирке. Народу пришло столько, что яблоку негде упасть. Люди теснились в проходах, на ступенях. Интерес был огромный! Сначала за 3-4-е места конкурировали Россия и Грузия, что ли…

— Помню, в детстве мы с отцом смотрели по телевизору трансляцию встречи Беларусь — Япония из столичного цирка. Японцы выиграли в малых весах, и только в двух тяжелых наши размочили счет — 2:6.

Куценко: Да, был такой неприятный для нас матч, я его судил.

— Как же прошел финал с Москвой?

Фефелов: Эта встреча была самой напряженной. С кем ты боролся, Ваня?

Локтионов: Кто же это был? Но я его “забедрил” — бросил через бедро и на мост поставил, но москвич убежал за ковер. Однако мне все равно дали два балла. Я выиграл по очкам, открыл счет и потом ребята пошли, пошли…

Житенев: У Караваева очень сложная схватка была с Борисом Гуревичем. Встречались два олимпийских чемпиона. Москвич постарше лет на пять, но очень сильный и хитрый борец. Олег с ним всегда трудно боролся. Тогда их встреча закончилась вничью.
Следующими на ковер вышли наш Фишбейн и москвич Миронов. Ефим “накатил” соперника, но через лопатки, и победу присудили москвичу. Командный счет сравнялся — 1,5:1,5. Потом я встречался с Колобовым — неприятный такой борец, “резиновый”, верткий. В захват не шел, “фехтовал”. Я до этого и в Саратове с ним помучился.

— Как вы обычно бросали?

Житенев: Прогибом — и комбинировал броском через спину. А Колобова пытался “накатить”, но он вывернулся и чуть не накрыл меня. Так и не удалось его бросить — ничья.

— Командное равенство сохранилось — 2:2.

Куценко: Дальше Фефелов боролся с Пережогиным.

Фефелов: Нет, Алексей Григорьевич, Пережогин выступал за Россию, а моим соперником был Владимир Росин, “шкафчик” такой — невысокий, ноги короткие, таз широкий. Сильный борец — чемпион СССР, Кубок мира выиграл. Первый период у нас ничейный. Все решалось во втором. Он приготовился к “накату”, а я его схватил и через “задний пояс” вытащил. На ногу положил, он руками уперся, но я его все равно бросил. Полет получился красивый, корреспондент ТАСС зафиксировал, и потом эта фотография огромная, на всю стену, украшала павильон на ВДНХ в Москве. Красивый прием принес победу, мы вышли вперед — 3:2. И потом стало уже легче…
Хотя какое легче: дальше Коган проиграл.

Куценко: Нет, Дима отборолся вничью. А Киров из-за травмы не вышел против Чучалова, и мы фактически уже победили. И Сережа выиграл у Подзюмского 5:3.

— Нет, получается 5,5:2,5.

Залусский: Во время разминки приходит Саша ко мне: “Ты не разминайся, пойдем ничью сделаем, все равно Москва проиграла”. Ну, думаю, ничью так ничью. А перед схваткой он передумал: “Нет, пойдем рубанемся!” — “Саша, что-то непонятно: то ничью сделаем, то рубанемся”. Рубанемся так рубанемся! “Накатил” его на один балл, еще один выиграл. Последние три минуты в стойке боролись. А я физически был хороший тогда, да потный, да знаем друг друга, в сборной Союза каждый день боремся — что ты мне сделаешь?! Я Подзюмского подначиваю: “Саша, ты же проигрываешь, давай, жми сильнее!” Молчит. Я повторил, он не выдержал: “Пошел на…”

— Какой была реакция зала на вашу победу?

Фефелов: Зал ревел, аплодировал, стучал ногами, скандировал: “Молодцы! Белорусы — молодцы!” Триумф!

Залусский: Это было что-то! Единственное, нам не хватало Дворца спорта, тогда его еще не было в Минске. А в цирке всего 1700 мест. В общей сложности тысячи две зрителей собралось, не меньше.

— Снова обратимся к свидетельствам очевидцев. Старший тренер сборной Москвы, заслуженный мастер спорта Александр Мазур:
“Белорусские борцы были, безусловно, сильнейшими, их успех вполне закономерен. Хозяева одержали убедительные победы над главными конкурентами. В команде победителей не было слабых мест, все борцы пребывали в отличной спортивной форме. Это результат многолетнего кропотливого труда белорусских тренеров. К тому же в Минске созданы замечательные условия для тренировок.
Особенно понравилось выступление самого молодого — легковеса Виталия Житенева. Это зрелый мастер. Он хорошо подготовлен физически, владеет обширным арсеналом приемов, смело идет на обострения, умеет грамотно построить схватку”.

А вот мнение наставника команды Грузии, заслуженного тренера СССР Петра Иорданишвили:
“Команда Белоруссии очень хорошо подготовилась, и в этом большая заслуга ее тренеров Мирского и Куценко. Лучшими на турнире показали себя Олег Караваев, в котором собраны все лучшие качества борца, и Виталий Фефелов, одержавший победы во всех шести встречах”.

— Кто-то из республиканского руководства присутствовал в цирке?

Куценко: Козлов Василий Иванович, председатель Президиума Верховного Совета БССР, Ливенцев Виктор Ильич.

Фефелов: Лукашевич, секретарь Президиума. Он и на тренировки к нам частенько приходил, сядет и наблюдает. Очень за нас болел.

Житенев: Машеров наведывался в Стайки. Помню, зимой проходил лыжный оздоровительный сбор. Петр Миронович зашел поговорить, оставил впечатление живого человека.

Куценко: В Москве, наверное, в 1958 году, когда мы разгромили хозяев, руководители республики Мазуров и Машеров появились в раздевалке, всех обняли, поздравили с успехом.

Фефелов: Отнеслись тогда к нам очень тепло и уважительно: “Ребята, молодцы! Готовьтесь! Мы для вас все сделаем необходимое!” К нам, борцам, ощущалось особое отношение руководства.

— Эта победа принесла кому-либо из вас дивиденды?

Локтионов: Когда выиграли Союз, идет Мирский с Кубком, команда следует за ним. Вдруг ребята кричат из зала: “Локтионову квартиру!” Мы тогда в общежитии обитали, общая кухня... Я пошел к Ливенцеву: “Виктор Ильич, меня из Германии вытащили сюда, пригласили из-за того, что некому бороться, мне б квартиру, я женат, сын у меня. Он отвечает: “Локтионов, я квартиры не строю”. — “А я из Германии не приехал бы, там бы себя обеспечил — получал марки, и в Союзе шли русские деньги”. — “Ну-ну, дадим вам квартиру”.
Потом пошел к нему последний раз: “Виктор Ильич, мы же Союз выиграли”. — “Получите ключи!” Дали однокомнатную на улице Кедышко. Точнее, двухкомнатную. В другой жил Марковцев, гребец. Позже жена получила квартиру, мы разменялись и сейчас в трехкомнатной живем.

Фефелов: Еще раньше, в 1959 году, Спорткомитет мне выделил квартиру — в столице, на площади Якуба Коласа. В двух комнатах размещались мы с женой и сыном, в третьей — борец вольного стиля Аксенов. В том доме и Олег Караваев поселился, и боксер Борька Прупас, и бегун на 1500 метров Женька Соколов, олимпиец 1956 года.

Житенев: В то время я учился на втором курсе, не был женат, на квартиру не мог претендовать. После победы в командном чемпионате СССР получил стипендию в сборной Союза — 120 рублей. Каравайчик — 160. Это были нормальные деньги. Тебе платили больше?

Фефелов: Тоже 120. По-моему, существовали три уровня спортивной стипендии — 80, 120 и 160 рублей.

Залусский: Чемпионы мира и Олимпийских игр получали 180. Караваеву платили 160, потому что маленький вес — полулегкий, Чучалову — 150.

— Как вы отметили победу?

Житенев: Вообще-то у нас коллективного безобразия не было. Мы поздравили друг друга и разошлись по домам. Но было приятно — мы купались в лучах славы.

Фефелов: Мы хорошо отметили это мероприятие, но… через 40 лет. (Общий смех.)
Куценко: Соревнования закончились, Мирский говорит: “Леша, быстренько беги в “Потсдам”, закажи столик — посидим с тренерами”. Я заказал столик, жду — никого нет. Возвращаюсь в цирк — ни Мирского, никого. Сфотографировались и разошлись. А заказ мне пришлось оплатить… Обидно только, что на фотографии той не было двоих — меня и Караваева.

— Через пять лет сборная БССР стала серебряным призером, но в той команде уже отсутствовали многие чемпионы 1960-го…

Куценко: В шестьдесят пятом стали поговаривать, что борьба у нас разваливается, команда уже старая. Мирский в это время долго болел. Ну мы, “старики”, собрались и решили: “Давайте покажем, что у нас еще есть порох!” И выиграли у всех, кроме России. В матче с РСФСР Ване Бровко дали предупреждение, остальные схватки завершились вничью. Состав тогда был такой: Иван Острый (52 килограмма), Иван Бровко (57), Олег Караваев (63), Григорий Казовский (70), Виталий Фефелов (78), Дмитрий Коган (87), Анатолий Зеленко (97), Владимир Сусич (свыше 97).

— То есть из чемпионской дружины остались Караваев, Фефелов и Коган.

Фефелов: Что-то не запомнился мне тот чемпионат.

Житенев: Это когда в Тбилиси боролись?

Куценко: Нет, в Саратове. Тбилиси — это 1961 год. Там грузины нас забросали яблоками, понимаешь, помидорами…

Локтионов: Турнир проходил в цирке. Зрители за ноги вытаскивали Караваева с ковра, чтобы он не мог “накатить” грузина. Но когда кто-то из нас выигрывал, они кричали: “Маладэц, Кацо, харашо боролся!”

Залусский: С грузинским тяжем соперничали за пару месяцев до этого в Москве. Соревнования шли на двух коврах. На соседнем дали свисток, грузин на мгновение потерял внимание, я его за попу — и на балл в партер перевел. И больше ничего не мог сделать. А в Тбилиси мне нужно было его положить на лопатки, иначе Беларусь терпела поражение. Хочешь не хочешь, надо настраиваться. Стал собираться с мыслями. Мирский подходит и что-то говорит — я молчу, другой раз подходит, что-то втолковывает… И тут я впервые загнул трехэтажным на Мирского: “Вон отсюда, чтобы я тебя не видел!” Он раз — и пошел. Смотрю на трибуны: не только мандарины и апельсины — чурки бросали деревянные, камни, ножи перочинные летели, вслух нескромно говорили. Вот такая борьба была. Ну, думаю, была не была! Выходим на ковер. У него задача: отстоять! Начинаем. Я его туда-сюда качнул, бросил прогибом и — на лопатки! Он голову высунул за ковер. Судьи не только чистую победу не дают — баллы не считают! Боятся, потому что публика вокруг! Что делать? Снова выходим на середину. Я 20 лет отрабатывал бросок через левое бедро, ни разу не использовал, а тут бросил. Чисто на середине ковра я его уложил на спину. Судья дает свисток. Но я не отпускаю. Арбитр мне по плечу начал хлопать, мол, отпусти. А потом говорит тихо: “Мы пока победу объявлять не будем, быстренько беги в раздевалку”. Я — бегом, а вдогонку мандарины, ножи, но в меня ничего не попало.

Куценко: Не попало, потому что взял фанеру и закрывался как щитом. Нас там чуть не зарезали…

Залусский: Мало того! Алексей Григорьевич, вы только вспомните: больше двух часов держали в раздевалке, боялись, что нас разорвут, если мы выйдем. На улице караулили. Полковник милиции просил: “Ребята, не выходите, я ничего не могу сделать!”

Куценко: Мы перестали выходить на ковер, протестовали! Москва отказалась, Россия, Казахстан, а Украина — нет. Пришел тренер москвичей Александр Григорьевич Мазур: “Ребята, мы с вами солидарны. Будем поднимать вопрос в союзном Спорткомитете”. Однако там, в Тбилиси, наш протест не возымел действия, и мы остались без места, а могли снова быть с медалями. Поговаривали, что поляки сняли фильм об этих безобразиях и потом продали кассету Советскому Союзу за большие деньги.

— Ваша команда отличалась какими-то особыми качествами, или просто подобрались сильные борцы? Пусть скажет капитан.

Фефелов: Сплоченность команды была очень сильной. Болели друг за друга: один — за всех, все — за одного! Очень дружный коллектив, сильнейший в ми-ре! Его создали наши тренеры: Мирский Михаил Иванович, Куценко Алексей Григорьевич. Они нас сплотили и подготовили. Не помню, чтобы в сборной республики после нас подбиралась такая команда.

— Это был подбор характеров или тренерский талант Куценко и Мирского?

Фефелов: Вероятно, то и другое. Мы все вместе отстаивали честь Беларуси с полной ответственностью.

— Это и на Спартакиадах проявлялось? Они ведь отличались от чемпионатов СССР…

Куценко: Спартакиады народов Советского Союза были фактически малыми Олимпийскими играми. Они также проводились раз в четыре года. Подсчитывали очки и медали по всем видам спорта. Общественное внимание к ним было особое, и готовились соответственно. Нельзя было ударить в грязь лицом.

Фефелов: Мы всегда на Спартакиадах выступали успешно: были вторыми, третьими, четвертыми — ниже пятерки не опускались.

Куценко: Четверо из этой замечательной команды стали чемпионами Спартакиад: Олег Караваев дважды — в 1956-м и 1959-м, Виталий Житенев и Николай Чучалов — в 1963-м, Виталий Фефелов — в 1967-м.

— Виталий Алексеевич, вам запомнилась победа 42-летней давности?

Житенев: Конечно. Основными соперниками были Гванцеладзе, украинец Корват, кто-то из москвичей. Пять схваток выиграл, а с Гванцеладзе — ничья.

— Почему же на чемпионаты мира и Олимпийские игры ни вас, ни Фефелова, ни Коршунова не брали? Позже в такой роли оказались Сусич и Зеленко…

Житенев: Я уже перед римской Олимпиадой был хорошо готов, но никто меня всерьез не рассматривал. Коридзе считался первым номером, Коршунов — вторым, а я с Колобовым — третьим-четвертым. Но хотя оппоненты были серьезные, я уже в легком весе проблем не испытывал, бросал легко всех! Однако, касаясь Олимпийских игр, мне говорили: “Ты еще молодой”. Мне тогда 22 года исполнилось.

Залусский: Надо было москвичом быть, тогда бы на Олимпиаду поехал.

Житенев: Мазур приглашал в ЦСКА, но я был домосед, о переезде в Москву не помышлял. Ведь в Минске живу с 1945 года. Родился в Белостоке, а фамилия происходит с Тамбовщины, из городка Рассказово, родины отца. Он был директором или главным инженером текстильной фабрики. Белосток подвергся фашистскому нападению в первый день войны. Помню, как мы оттуда бежали. Бомбежку… Мама упала на меня с чемоданом — прикрывала. Мне всего три года было, но это осталось в памяти. Отца в сорок четвертом из армии отозвали, и он здесь, в Минске, организовывал тонкосуконный комбинат. Простудился, врачи не определили диагноз, и он умер. Мама выехала в Минск, а потом и нас забрала. В детстве фехтованием немного занимался, после пришел в борьбу, меня тренировал Иосиф Иванович Оборский... В шестьдесят третьем на чемпионат мира поехал Гванцеладзе, борец очень хороший. Но в лучшие годы я был не хуже. Наши схватки заканчивались вничью.

Куценко: Фефелов выигрывал у Гванцеладзе.

Фефелов: У меня самый пик карьеры пришелся на 1960 год. Мне было 28. Но я ведь только в 24 начал бороться. Служил в армии, попал к Куценко и стал борцом. Мы готовились к римским Играм, в полусреднем весе был уже лучшим… Ну, мы все были равные. Но я всех “катил”, в том числе чемпиона мира Гришу Гамарника и Гванцеладзе. Но в Рим поехал он, и проиграл.
Через год во Владивостоке готовились к первенству мира, которое должно было пройти в Иокогаме. Я выиграл все контрольные схватки, в том числе у средневесов, у Коли Чучалова. Победил на Кубке 12 стран в Венгрии. Коронный прием — переворот накатом. “Катил” всех...

Житенев: Меня — нет.

Фефелов: И Житенева тоже, это он хорохорится. Короче, достиг пика формы. И тренер сборной Кожарский сказал: “Виталий, жалею, что мы на тебя не оформили документы”. В Японию поехал Ян Роотс.
У каждого, сидящего здесь, своя судьба, свои причины. Мы постоянно крутились в тройке-четверке лучших в Союзе, но всякий раз оказывались за бортом. А Коршунов — сколько раз он должен был ехать на “мир”…

Куценко: Есть очень маленький такой нюанс. Если бы Виталий писал своим тренером не минчанина Куценко, а москвича Кожарского, в Иокогаму поехал бы он, а не Роотс. Кстати, Роотс написал Кожарского, и его взяли на чемпионат мира, хотя ему надо было согнать десять килограммов, а Виталию — ни грамма: он только перешел в эту категорию. Сгонка веса сослужила Яну плохую службу: он выступил неудачно.

Фефелов: А в 1967-м, будучи уже 35-летним, выиграл Спартакиаду народов свободненько. В финале “накатил” Корвата. Я в 71 год чуть не выиграл “мир” среди ветеранов — вторым стал.

— Что нужно, чтобы хорошо “катить”?

Фефелов: Нужны сила и захват хороший. Вот Серега знает. Я очень сильно руки скручивал соперникам.

Куценко: Он же не просто “накатывал”. Все брали один захват, а он брал захват и здесь, и здесь, и даже на груди потом начал делать.

Залусский: Попросим Виталия, чтобы он рассказал про меня хохму, о которой упомянул раньше. Расскажи, я тебе разрешаю, давай, ха-ха-ха-ха...

— О победе над легендарным Коткасом?

Фефелов: Да, ну ладно, случай действительно интересный. Это было в 1957 году, в Ленинграде. Схватка закончилась. Залусский выиграл у Коткаса. А я стою рядом. Коткас вышел, плюется, злой такой: “Судьи засранцы! Он меня за яйца накатил, а они не видели!” При том что Коткас — культурный человек, интеллигентный.

Залусский: Коткас меня так затолкал, что мне дали предупреждение, я проигрывал один балл. Тут я вспомнил, что детей надо кормить чем-то. Из сборной Союза выгонят, а дальше куда?

Житенев: В народное хозяйство. “На тренировку не пойдете, отправим в народное хозяйство!” — так нас тренеры пугали. Страшная была угроза!

Залусский: Три минуты отстояли и так вспотели, будто на нас пару ведер воды вылили. Коткаса ставят в партер. Хочу “катить”, но он от пота скользкий. Я его беру тогда за бандаж, а бандаж-то резиновый — и “качу”. Бандаж открывается, что-то оттуда уходит. Он руками схватился “за это дело” — и на лопатки! А судьи не видели! Он: “Бу-бу-бу-бу!”, а победа-то уже моя! Ивану Богдану это не понравилось, потому что единственный из молодых, кто у Коткаса выигрывал, это я. Богдан кричит: “Залусский “за это дело” взял и Коткаса накатил!” Поправляю: “Не “за это дело”, а за банда-а-аж!”

Житенев: Наконец ты восстановил историческую справедливость. Мы-то всегда считали, что “за это дело”...

Борис ТАСМАН