"Я вскрыл нетронутые пласты духовности и культуры"

Источник материала:

Заведующий кафедрой истории славянских государств Гродненского университета имени Янки Купалы профессор Валерий ЧЕРЕПИЦА награжден орденом Франциска Скорины

Валерий Черепица известен в Беларуси и за ее пределами не только как авторитетный историк, автор около 500 научных трудов и более 20 книг, но и как общественный деятель. Он является членом правления Белорусского славянского комитета, Республиканского центра просвещения имени Евфросинии Полоцкой, Гродненской областной организации «Союзная общественная палата». До награждения орденом был отмечен медалью Франциска Скорины и памятным знаком «2000 лет Христианства». Сегодня профессор Черепица -- собеседник «Белорусской нивы».

-- Поздравляю вас, Валерий Николаевич, с высокой наградой… Скажите, какая же нива взрастила будущего летописца своего края?
-- Я отношусь к той категории ученых, которых советская власть, что называется, вывела в люди. Из семьи я простой, мужицкой, рабочей. Все Черепицы были железнодорожниками, и Санкт-Петербургско-Варшавскую железную дорогу строили мои предки. Мой дед Иван Викентьевич сначала был землекопом, а уже в канун Первой мировой войны работал составителем поездов. С ним в Гродно, кстати, произошла такая история: он спас литерный поезд, на котором ехал царь, после чего деда повысили до стрелочника… Отец мой Николай Иванович окончил ФЗУ и работал машинистом.
С 1946 года, когда мне исполнился год, наша семья железнодорожников обосновалась в Лиде. Жили сначала в вагончике…
-- Так вы, Валерий Николаевич, были «Миколкой-паровозом»…
-- Совершенно верно! Когда я читаю Лынькова про запахи шпал, разговоры со стариками, именно героем рассказа себя и воспринимаю… Но когда окончил 11 классов Лидской средней школы, твердо решил стать историком. И повлияло на решение то, что я любил общаться с пожилыми, много повидавшими людьми, жадно вслушивался в их рассказы о жизни, удивлялся белорусско-русско-польскому многоголосью местного рынка, любил бродить у стен старинной крепости…
-- А как отец отнесся к тому, что династия железнодорожников прервется?
-- Он, конечно, обиделся, потому что хотел, чтобы я стал инженером железной дороги или начальником депо. И признал, так сказать, меня только тогда, когда стали появляться мои первые книжки. Он в них почувствовал что-то важное для себя. Отец любил историю, географию, хорошим был рассказчиком… Помню, когда он для пользы нашего детского восприятия кое-что преувеличивал, а мама его в этом уличала, он ее урезонивал: «Не хочешь слушать, не мешай врать…»
-- Итак, поскольку я слушать хочу, расскажите, как сложилась ваша судьба дальше…
-- Поступал на истфак в БГУ, экзамены сдал хорошо, но не хватило полбалла, конкурс был большой, о чем мне выдали справку. И вот с этим документом я приехал в Гродненский пединститут, меня выслушал проректор Борис Маркович Фих, без особого воодушевления посмотрел на предоставленную мною справку и спросил не то в шутку, не то всерьез: «А чем ты можешь быть нам полезен?» Я и ответил: «Все могу, даже на кларнете играть…» Я в школе играл в духовом оркестре… В общем, позже Борис Маркович стал моим научным руководителем. А тогда меня зачислили по справке с испытательным сроком (такое право имели ректоры), без стипендии и общежития. Было это в ноябре, накануне сессии. И я прямо-таки по-мужицки впрягся в учебу и все экзамены сдал на отлично.
Через год взяли в армию, отслужил три года в Калининграде в войсках противовоздушной обороны, а потом вернулся и успешно закончил учебу в институте.
В 1970-м меня приняли на кафедру истории СССР и БССР, и с тех пор вот уж 40 лет на преподавательской работе в одном вузе -- одна запись в трудовой книжке. Заочно окончил аспирантуру. И уже в 1978 году, когда исполнилось 33 года и я защитил кандидатскую диссертацию, меня назначили деканом факультета. Проработал в этой должности 18 лет, установив своеобразный рекорд…
-- Как вы думаете, почему?
-- Мне кажется, потому, что был всегда чутким к восприятию нового, но вместе с тем никогда не отрывался от прошлого, от исторических корней, наверное, потому что с детства любил слушать рассказы стариков. Я медленно поспешал. Был открыт и в то же время осторожен.
-- А когда начали писать книги?
-- Декану трудно совмещать свои многочисленные обязанности с научной деятельностью. Но за эти годы мне удалось издать три книги: чуть минута свободная -- я в архив! Первой моей книгой (и в то же время первой книгой белорусского советского историка, выпущенной в Польше главным научным издательством!) была тоненькая брошюра, посвященная белорусско-польским революционным и культурным связям в 70--80-е годы XIX века, когда белорусские народники контактировали с польскими социалистами в борьбе с самодержавием. Кстати, на эту тему в Варшавском университете в 1985 году я написал докторскую диссертацию.
-- К тому времени и перестройка подоспела. Как вы ее восприняли?
-- Я очень мучительно переживал развал страны, крушение тех идеологических столпов, на которых зиждилась наша наука, в том числе так называемый классовый подход. Позже я сжег, подобно Гоголю, свою докторскую диссертацию. Причем, честно скажу, трезво и осознанно. Ведь ушла целая эпоха, интерес к революционной теме упал, а на волне «адраджэнчаскага руху» стало модным национальное, а не интернациональное. Но два чемодана уже накопленных мною на то время документов я сохранил. И когда в конце 1999 года мне предложили открыть в Государственном архиве Гродненской области свой фонд, я эти и другие документы передал туда.
К середине 90-х годов достиг уже полувекового возраста. Метаться в поисках конъюнктурной темы не стал, а начал работать над духовной составляющей нашей истории. Принялся читать работы тех авторов (и писать о них), которые были вычеркнуты из моего исторического образования. Я, например, раньше никогда не слышал имени Михаила Осиповича Кояловича. А он, оказывается, родился недалеко от Гродно, в Кузнице, был историком, этнографом, публицистом, профессором Санкт-Петербургской духовной академии, другом Федора Михайловича Достоевского. Главным в истории он видел не классовую борьбу, а течение духовных рек. И я написал о нем книгу.
-- У многих вызвали большой интерес ваши книги о Столыпине, других знаменитых людях прошлого, жизненные дороги которых пересеклись с Гродненщиной…
-- Действительно, раньше мало кто знал, что великий реформатор Петр Столыпин был гродненским губернатором, что он многое сделал для развития нашего края. В результате кропотливых исследований появилась книга «Правда Столыпина». И я, кстати, ценю то, что моя работа вызывает благодарные отклики потомков тех, о ком я пишу. В частности, я познакомился и переписываюсь до сих пор с правнуками Кояловича и внуком Столыпина.
Я впервые открыл для себя, для своих земляков и такой, к примеру, интересный факт: в Новогрудке есть могилка… внука Пушкина. Младенец Петр прожил всего лишь пять месяцев. Старший сын поэта Александр командовал кавалерийским полком, который стоял в Новогрудке. Здесь и похоронил мальчика… В книге «…Дай нам руку в непогоду», подготовленной к 200-летию со дня рождения Пушкина, я рассказал о деятелях русской культуры XIX -- начала XX веков, которые так или иначе оставили свой след на Гродненщине.
Определенный интерес у читателей вызвала книга о человеке другого идейного направления -- «Повседневная жизнь агента пяти разведок Эдуарда Розенбаума», где излагаются захватывающие реальные события, связанные со шпионско-провокаторской деятельностью неоднозначного человека, чья многолетняя карьера оказалась прерванной гродненскими чекистами в 1940 году.
-- Я, например, с удовольствием прочитал и «Очерки по истории Православной церкви на Гродненщине». А эту тему как вы нашли?
-- Да, я первым разработал эту непростую тему. Кроме того, издать книгу оказалось нелегче -- не было денег. Я пошел к тогдашнему председателю облисполкома Александру Дубко. И он помог… Кстати, в издании второй части «Очерков» оказал содействие еще один гродненский губернатор -- Владимир Савченко. Много интересных фактов читатели также нашли в моих книгах «Гродненский Свято-Рождество-Богородичный женский монастырь» и «Гродненский православный некрополь», которые стали итогом моих духовных поисков.
Я пришел к выводу, что главная сущность национально-культурных процессов на восточнославянских землях нашла свое выражение  в столкновении двух культур -- православно-русской и униатско-католической, или польской, которые и обусловили весь ход нашей истории. Именно это обстоятельство вызвало у меня интерес к истории церкви и к той структуре бытия, где духовные мотивы жизни преобладают над материальными, где цель жизни -- не вещь, не потребление, а совершенствование народа, преобразование его души.
-- Валерий Николаевич, а что издано в последнее время, над чем работаете теперь, какие ваши книги ожидают выхода в свет?
-- Недавно изданы мои исследовательские работы «Город-крепость Гродно в годы Первой мировой войны» -- о повседневной жизни гродненцев тех времен, а также книга «Счастье жить для других», которая посвящена западнобелорусским последователям религиозно-философского учения Льва Толстого и его теории «непротивления злу насилием». Перелопатив огромное количество архивных и позаимствованных у людей документов, я вскрыл нетронутые до сих пор пласты духовной и культурной жизни нашего народа.
Четыре мои новые книги находятся в издательствах. Исследование «Звенья цепи единой» повествует о больших и малых событиях в истории Гродненщины XIX--XX столетия. Вторая книга -- о гродненских евреях, предпринимателях Скидельских, прославивших нашу землю в конце XIX века на Дальнем Востоке и в Маньчжурии. 65-летию Победы посвящена книга о партизанской бригаде имени Кастуся Калиновского. Об уроженцах Гродненщины -- жертвах политических репрессий в СССР в 1937--1938 годах -- расскажет книга «Чтобы помнили». Ведь память -- священна…
Беседовал Владимир СЕРЕДА, «БН»
Фото автора