"Он сказал: "Сама виновата": белоруски делятся личными историями про насилие партнеров

Источник материала:

Ежегодно 11 октября во всём мире отмечается Международный день девочек. В честь этого дня активистки проекта «Останови насилие» опубликовали девять историй из первых уст о том, как девушки пережили насилие со стороны партнера. Проект инициирован общественной организацией Young Women’s Christian Association of Belarus (YWCA) — следить за ним можно в социальных сетях ВКонтакте, Facebook, Instagram, а также на сайте.

«Мы хотим показать, что испытывают жертвы такого насилия, как это влияет на их жизни. Без цензуры, без завуалированных фраз — настоящие истории девушек, столкнувшихся с жестокой реальностью. Люди должны знать, что подобное может случиться с каждым и что с этим необходимо бороться, — говорит руководительница проекта „Останови насилие“ Ольга Янчук. — Проект выходит в социальные сети для того, чтобы молодым девушкам, девочкам, пострадавшим от насилия, было проще найти нас, получить поддержку и помощь. Также страницы в социальных сетях могут стать площадкой для обсуждения этой проблемы».

Цифры и факты:

• Более половины женщин в Беларуси подвергаются психологическому насилию в отношениях.

• Каждая третья женщина в Беларуси подвергается физическому насилию в отношениях.

• Каждая пятая женщина в Беларуси подвергается сексуальному насилию в отношениях.

Несколькими историями, которыми белоруски поделились в рамках проекта, мы делимся с вами на LADY:

«Сама виновата»

Сейчас я уже понимаю, что жила с тираном. Мне было тогда 22, может, 23. Женаты не были. Просто съехались.

Вообще у него был взрывной характер, это я с самого начала знала. И была готова к разного рода ссорам, крикам, скандалам. Я очень этого человека любила.

Разное было. Чтобы он кидался на меня и бил — такого не было. За руки хватал, толкал — это да. Один раз меня силой из магазина вывел. Мы поспорили там из-за чего-то. Сжал мой локоть и в ухо прошипел, что дома убьёт меня, если я сейчас начну сопротивляться.

Конечно, хороших моментов было много тоже. Миша (так его звали) был всегда внимательный, заботился обо мне. Но когда хоть что-нибудь шло не так, он впадал в ярость. Ещё он был таким типичным мужиком, который к своей женщине никого не подпускает. С друзьями гулять запрещал — только подруги. Свои порядки дома устанавливал. Я на это не сильно обращала внимание, лишь бы любил и не изменял. Но для него самого верность была чем-то чуть ли не священным.

Он любое взаимодействие с другими мужчинами считал чем-то неправильным. Он меня часто с работы встречал, один раз задержался — я сама к остановке пошла, по пути попался знакомый. Мы просто разговаривали с ним, а когда нас Миша увидел — побелел весь. Потом дома мне устроил разнос.

Угрозы, да, тоже были: «изменишь мне — убью», «узнаю, что ты друзей-мужиков завела, — пожалеешь». Но всё это было не особо заметно на фоне нормального его отношения ко мне в остальном. Характер такой, что поделаешь.

А потом всё пошло наперекосяк. Мы уже год жили вместе или около того. И я как-то возвращалась домой вечером, меня тогда… Не знаю, может, это слишком громкое слово. В общем, я возвращалась с работы поздно, темно было. Миша меня тогда не встречал. Был такой парк перед остановкой. И там на меня напал мужчина. Я не знаю… Думаю, об этом не стоит подробно рассказывать. У него был нож, и он заставил меня сделать что-то. Сказал, мол, можешь даже не раздеваться. И чтобы не кричала, иначе поранит. Я пошевелиться боялась. Как закончил, сразу убежал. Он мне ещё испачкал кофту, и первое, о чём я подумала, было: «Хоть бы Миша не заметил».

Я тогда несколько недель как в тумане провела. Мише не говорила — боялась. Он заметил, что что-то не так, но первое время сильно не расспрашивал. Но потом у меня постоянные слезы начались, истерики. Я пыталась забыть про этот парк. С работы уволилась. Миша всё больше злился, что я, мол, поменялась, покрикивал на меня за это. И я уже понимала, что не могу скрывать произошедшее и дальше. Решилась рассказать. Несколько дней готовилась, подбирала слова.

Когда я призналась ему, что меня изнасиловали, он был в ярости. Сказал: «Сама виновата». И ушёл от меня. Лёг спать на диване в другой комнате, а на следующий день подошел и с каменным лицом сказал: «Я не могу быть с девушкой, которую коснулся другой мужчина». Он хотя бы разъездом сам занялся. Нашел мне квартиру через знакомых — мне было вообще тогда плевать, где жить — и вещи перевез.

Ну, сейчас я в порядке, наверное. Отношений с тех пор не было, но я не отгораживаюсь от мужчин. Просто так получилось. Я понимаю, что не все такие, что есть нормальные. К психологам всяким не обращалась — зачем? Я думаю, со временем это всё забудется.

«Я не понимала, что он сделал что-то плохое»

Мне было лет 13−14, точно не помню. Помню только, что мой «парень» был на класс старше. Как раз тот самый возраст, когда твое социальное положение определяется наличием парня и друзей постарше. У моей школьной подруги был и первый, и вторые, и она по доброте душевной пыталась мне помочь и свести с мальчиком постарше из своей компании. Нужный мальчик довольно быстро нашелся. Мне кажется, он тоже был кем-то вроде белой вороны: у него до меня не было девушки, а друзья его гнобили за то, что он все еще девственник (в свои-то 15!). В один прекрасный день она спросила, нравится ли мне А. Я ответила что-то вроде «ну да, ничего такой», и буквально на следующий день всё уже было устроено и мы вроде как встречались. Мы даже, кажется, не обсуждали это один на один, просто меня проинформировали, что теперь у меня есть парень. Помню еще, что я начала отпираться, когда подруга поставила меня перед этим фактом. Мол, я вовсе ее не просила ничего такого устраивать. Но она резко меня оборвала: «Ты сама сказала, что он тебе нравится, теперь отказываться нельзя».

Наше общение тет-а-тет с А. с самой первой встречи складывалось очень странно. Мы оба будто понятия не имели, что делать и о чём говорить, поэтому пытались воспроизвести какие-то заученные сценарии поведения из фильмов и книг, и после каждого такого сценария повисала неловкая пауза. Несколько раз мы гуляли после школы и ходили в кафе. И вот настал день икс: он пригласил меня к себе домой «посмотреть фильм», его родители как раз уехали. Конечно, какая-то часть меня знала, что я не фильм иду смотреть, но это не казалось мне чем-то страшным, я даже не думала, что что-то может пойти не так. Я вообще лишний раз старалась не думать об этих отношениях, иначе становилось странно и неловко.

Фильм мы всё-таки посмотрели, какую-то глупую романтическую комедию. Как мы оказались в спальне, я помню плохо, следующий кадр — темно, я лежу на большой кровати. А. лежит сверху и держит мне руки так, что я не могу пошевелиться. Сначала я была в состоянии оцепенения и прострации, я не могла поверить, что это действительно сейчас происходит со мной. Оцепенение сменилось паникой и попытками вырваться. Вырваться не получилось, даже когда я старалась изо всех сил: А. был гораздо сильнее меня. Это чувство очень сложно сформулировать… Ты как будто в замедленной съёмке, будто наблюдаешь происходящее со стороны и никак не можешь повлиять на ситуацию. Выбор, который должна была сделать ты, сделали за тебя, у тебя даже не спросили. И всё, что ты можешь, — это пытаться уговорить насильника ничего не делать, а он уже сам решит, слушать тебя или нет. Мне кажется, именно это наносит самую сильную травму. Гораздо более сильную, чем само физическое изнасилование.

Мне удалось уговорить его остановиться где-то в середине процесса. Полагаю, заниматься сексом с человеком, который постоянно причитает и просит перестать, — такое себе удовольствие. Самое смешное в том, что я никогда не винила А. Мне даже в голову не приходило, что он сделал со мной что-то плохое. Сейчас я, конечно, всё понимаю. Но в конце концов, самая большая вина лежит на устоях общества, на тех людях, которые учат мужчин быть настойчивыми и добиваться женщин силой, даже если они сопротивляются («да она ломается просто!»).

Тогда этот случай быстро выпал из памяти. Честно говоря, я не слишком понимаю, как это работает в голове. У меня не было провалов в памяти в формате «я не помню, как я провела этот день». Просто в целом изнасилование воспринималось как совершенно незначительный эпизод. Когда я решилась вспомнить все в подробностях, мне пришлось очень сильно напрягать мозги.

Сложно сказать, как это повлияло на мою дальнейшую жизнь, но очень многие проблемы в личной жизни я связываю с этим случаем. С сексом вообще ад какой-то: с любым, даже самым комфортным партнером, я чувствую себя отвратительно, абсолютно не возбуждаюсь. Периодически прямо в процессе меня переклинивает, начинается бурная слезная истерика, а потом ещё неделю-другую приходится от этого отходить. Все самые плохие ситуации в моей жизни сейчас связаны именно с сексом.

Помимо этого, в целом отношения не клеятся совсем, причем не только с мужчинами, но с ними в особенности. Постоянно чувствуешь не то что бы угрозу, но как будто посягательство на свое личное пространство и принуждение к чему-то. Хочется воевать и отстаивать своё, а не время вместе проводить и наслаждаться общением.

«Ты, грубо говоря, моя собственность»

Мой парень относился ко мне как к собственности. Ему нравилось чувствовать себя хозяином положения. «Я мужчина, я заплачу, я решу». Так он компенсировал неуверенность в себе. Даже момент, когда он предложил мне встречаться, был очень показушным. Ему был важен статус: гляньте-ка, я крутой парень, у меня есть девушка, это теперь моё.

Он хорошо зарабатывал и тратил на меня много денег. Первое время я отказывалась от его предложений сходить в ресторан, купить мне одежду, оплатить мне поход в кино: я поддерживаю такие отношения, где каждый сам за себя, а позволить себе излишние развлечения я не могла. Однако со временем он уговорил меня, что это нормально («Не переживай, мне эти деньги все равно некуда девать, мне не в убыток, хочу тебя порадовать»).

Мне он казался образованной, развитой личностью. Решили жить вместе, сняли большую квартиру, платили пополам. Тогда начались проблемы. Как только возникали какие-то мелкие споры, он сразу сыпал упреками в мою сторону: я на тебя трачусь, о тебе забочусь, а ты такая-сякая. Он создал такую ситуацию, что я всё время чувствовала себя должной ему. Он начал требовать за свою щедрость что-нибудь взамен: убери, пожалей меня, сделай мне приятно.

Я почувствовала, что мне становятся неприятны эти отношения. Пыталась говорить с ним, но он все переводил в бесполезную ругань. Кричал, что я отношусь к нему потребительски. Хотя на тот момент я уже отдавала ему все деньги, которые он на меня тратил, потому что начала понимать, что он пытается загнать меня в какое-то финансовое рабство. Потом извинялся, снова задабривал подарками, плакался и просил, чтобы я не уходила.

Еще позже я начала замечать равнодушие в свою сторону, пыталась обсудить это. Он отнекивался, говорил, что все проблемы я себе придумала. Стал постоянно кричать на меня, оскорблять, угрожать. Когда я запиралась в свободной комнате — ломился, кричал, что я «с*ка неблагодарная» и что пытаюсь от него отдалиться. Однажды выбил дверь так.

Я была достаточно сильно напугана. Предложила ему разъехаться по комнатам, взять перерыв, попробовать пожить как друзья, как два независимых друг от друга человека. Он разозлился и просто вышвырнул мои вещи. Тогда он часто пил и закатывал истерики. Постоянно возникал насчёт «своей территории», что я тут на птичьих правах, потому что он мужчина, он хозяин (хотя мы платили за квартиру пополам). Когда пересекались внутри квартиры, рассказывал, что ему плевать на меня и что я ничего не стою, что я никому такая «с вы*бонами и запросами» не буду нужна. К тому моменту я не представляла, что делать, не знала, куда податься.

Однажды я привела друга. Мы пару часов разговаривали у меня в комнате. На что мой парень (или как его вообще можно обозначить в тот период?) отреагировал страшно. Сначала ходил туда-сюда возле двери, говорил вслух, ныл. Потом швырнул тарелку в стену, начал кричать. Друг тогда предложил помощь, а я попросила его уйти, сказала, что сама разберусь. Тогда я по-настоящему испугалась: с каким человеком я связала жизнь? Он неожиданно попросил меня к нему вернуться, объяснил своё поведение тем, что заревновал. В его фразах сквозило отношение ко мне как к собственности; будто он ребенок, у которого отобрали игрушку. Но он меня разжалобил, я подумала, что он сможет исправиться.

Буквально через неделю он переспал с другой девушкой. «Мне стало с тобой скучно, я захотел приключений, авантюры», — сказал он. Я даже не злилась, а больше грустила, это было больно и обидно. Но он в тот вечер просто напился и даже не пытался извиниться или утешить меня.

Потом было постоянно такое: иногда я тебя люблю, иногда не люблю. То есть он делал что-то дикое, снова кричал, снова угрожал — а потом извинялся и просил остаться с ним. Я поняла, что не могу так жить, и постаралась аккуратно дистанцироваться — но он это заметил. Начал терроризировать моих друзей, спрашивать, не появился ли у меня кто-то другой. Его нападки на меня стали более жёсткими и противоречивыми. В один момент он кричал, что я должна его слушаться, в другой — выгонял меня из квартиры. Часто посягал на моё тело, но я отталкивала его, и, к счастью, он не заходил дальше и откровенного изнасилования не было. Когда просила его перестать, он говорил с извиняющимся выражением лица: «Ты, грубо говоря, моя собственность, поэтому не могу рассматривать тебя как целого независимого человека и не могу себя контролировать».

В конце концов я сбежала к подруге, сменив номер и, конечно, не сообщив ему адрес. Ему хватило адекватности не преследовать меня. С тех пор построить отношения с кем-то не могу, постоянно ожидаю такого поведения от мужчин. В целом сейчас я не чувствую себя плохо, к тому же, я понимаю, что многим женщинам пришлось много хуже; но страшно, что никогда не смогу найти человека, которому я смогу доверять.

«По любому поводу мог сказать: «Пойду повешусь»

Я была в браке. Сейчас я в разводе.

С бывшим мужем мы прожили около двух лет. Ему сейчас 26 лет, строитель. Наркотики и алкоголь не употреблял, только пиво. Насилие в семье было, но он удерживался от применения физической силы.

Мне не нравилось то, что он ни к чему не стремился. Я ничего не могла сделать, не могла исправить ситуацию, так как была в декретном отпуске и всё время тратила на ребёнка. А у него ничего не получалось, он вёл себя неадекватно. Он хотел получить большие средства, не прикладывая никаких усилий.

Некоторые его черты были неприятными. В споре он всегда считал себя правым, вечно обещал золотые горы. Если у него есть сегодня большая сумма — завтра её уже нет. У него не было стабильности. Если есть средства — вложи их куда-нибудь, найди более стабильную работу. А он покупал золотые цепи, кольца, дорогие машины, а затем — всё, денег нет. Вот такой человек, причем на очень больших эмоциях всегда, психологически неустойчивый. По любому поводу начинались истерики, не мог сдерживать свои чувства, мог сказать: «Я пойду повешусь». Это больше психологическое насилие. Чувствуешь себя как выжатый лимон.

Постоянно думаешь, где взять средства. Чтобы накормить мужа, который ничего не делает. И жили мы в разваленной квартире — стенка разбита, линолеум содран — а он, хоть и строитель, ничего с этим делать не хотел.

Брак наш распался из-за эмоций, которые я испытывала. Не ожидала, что так будет. Думала, что будет согласие, обоюдная поддержка, а получилось вот так. Ищешь средства, чтобы прожить, одновременно ухаживая за ребёнком, а муж ничего не делает, ещё и давит своим поведением. Свои негативные эмоции — ненависть, агрессию — он срывал на мне. У меня постоянно было ощущение безысходности. Я сама себя успокаивала: всё наладится, муж найдет работу, всё будет хорошо. Ведь я вышла замуж за этого человека, я же знала, за кого иду, я должна спасти семью.

Жизнь в браке очень повлияла на меня. И теперь я не выхожу замуж. Я очень скептически отношусь к мужчинам, со всех сторон хочется их проверить: способен ли этот человек к адекватности и стабильности, можно ли на него положиться.

«Говорил, что веду себя как уличная девка»

Парня звали Сергей. Он был такой общительный, обаятельный, в компании его любили. Мы и познакомились с ним в общей компании — друзья со двора, школы. Мне тогда было 16. А Сергею 18, он поступил в университет. Мне очень лестно было, что такой взрослый парень на меня внимание обратил, конечно. У моих подруг тоже были отношения, чаще с одноклассниками, но как-то несерьёзно, а у меня вот так всё, с цветами и походами в кафе. Вообще мне такое внимание никогда не было нужно. Я понимала и тогда, что отношения — это не букеты и подарки. Но всё равно приятно было.

Очень быстро влюблённость переросла, как мне казалось, в настоящую любовь. Несколько месяцев все было нормально, Сергей всегда был очень добрым. Начались разговоры о том, что ему моя компания не нравится, что они на меня плохо влияют, но он не давил, просто иногда замечания такие делал. Мы были вместе уже полгода, и он спросил про секс: готова ли я, хочу ли. Он был моим первым половым партнером. Он тогда очень аккуратно всё спрашивал, готовил меня, не требовал ничего. В этом плане я ему очень благодарна до сих пор. И вообще, физического насилия в мою сторону не было никогда, кроме одного случая.

Тогда я не замечала, что что-то плохое происходит, это потом уже повзрослела, осознала. Он постепенно ограничивал мой круг знакомых настраивал против друзей. Потом начал требовать прекратить общение с одним, вторым, третьим. Злился, если я ему не говорила, во сколько пойду гулять с подругой и когда вернусь. Если возвращалась домой позже обещанного — ругался, что нормальные девушки так не поступают. Я тогда думала, что такие отношения и должны быть.

Он постоянно ко всему ревновал, из-за этого злился, даже если мне просто в интернете кто-то писал. У меня был лучший друг с детского сада, Сергей и с ним мне запретил общаться. Друга я с тех пор так и не видела ни разу.

Я тогда чувствовала себя постоянно уставшей, замученной. Боялась лишний шаг сделать, всё время переживала, что разозлю его. У него ещё были мои пароли от всех социальных сетей. Если мне какой-нибудь парень писал просто «привет», я тут же в панике удаляла и надеялась, что Сергей не успел заметить.

Последний месяц-полтора отношений я слабо помню. Это был период постоянной тревоги, что я вот-вот совершу ошибку и Сергей расстроится. Он контролировал всю мою жизнь: во сколько я встаю, чем завтракаю, когда выхожу на учебу. Если я о чём-то умалчивала — он говорил, что я веду себя как уличная девка. По его указке я прекратила общение со всеми друзьями. Я ничем не занималась, просто сидела дома.

В один день он опять читал мне нотации, а я возразила — и вот тогда он меня ударил. Просто пощечину дал. Меня так воспитывали: поднимать руку на человека нельзя. Можно спорить, ругаться — но не это. Я на каком-то импульсе крикнула, чтобы он уходил и что мы расстаемся. Он замолчал и ушел. Потом еще написал один раз, но я сказала, что это точно конец, и он отвязался.

Сейчас я понимаю, что он пытался превратить меня в какого-то робота, куклу, которая следует всем его указаниям. А может, просто боялся, что я уйду, и поэтому так поступал, ограничивал меня. Все это длилось где-то год. Теперь я умею сразу обозначать границы, не позволяю такому со мной случиться.

На базе некоммерческих организаций функционирует убежище для женщин, пострадавших от домашнего насилия (+375 29 610 83 55), развита сеть специалистов, оказывающих очные, телефонные и имейл консультации (+375 33 6032 032), работает сайт для участников ситуации домашнего насилия. Узнать контакты организаций, работающих по Беларуси вы можете здесь. 7 дней в неделю работает общенациональная горячая линия для пострадавших от домашнего насилия: 8 801 100 8801.