Французское Косово

Источник материала:

Журналисты, комментирующие последние события во Франции, отмечают, что разразившаяся буря ожидалась уже давно. Дескать, жители охваченных восстанием городов Франции «чрезвычайно бедны, многие из них не имеют гражданства и работы и живут в крайне стесненных условиях без каких-либо социальных гарантий». Это не совсем так.

В действительности, жителю третьего мира трудно даже представить величину французского детского пособия. Фактически, это оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком, но не до года, а до десяти лет! Его хватает, чтобы мать с ребенком могла жить, не работая, на уровне хорошего европейского стандарта. А теперь представьте себе реальный уровень жизни где-нибудь в третьем мире: на французское пособие для одной матери с ребенком может жить целая африканская деревня. Надо ли говорить, что легальные и нелегальные иммигранты всеми правдами и неправдами стремятся попасть в Европу, где можно получать немыслимые деньги только за то, что у тебя есть дети!

Соответственно, жизнь таких обитателей проста, как у кроликов: родив первого ребенка на территории Франции (по конституции, он сразу же получает гражданство и право на социальные пособия), иностранка полностью решает материальные проблемы для всей семьи, начиная с мужа и кончая африканскими родственниками, правда, только на 10 лет. Еще ребенок – и жить становится еще лучше и веселей. А ведь можно и еще, и еще… Так что сегодня большинство жителей арабских предместий были целевым образом выращены французским правительством (точнее, правительствами) на деньги налогоплательщиков.

Поскольку единственным условием реализации «африканской мечты» во Франции было получение вида на жительство и регулярное размножение, первоначально все инокультурные колонии были более лояльны и законопослушны, чем коренные французы. Так рождалась легенда о возможности «интеграции» инокультурных меньшинств в европейский социум. Однако на деле никакой интеграции не было: проживая компактными группами, «колонисты» не чувствовали себя французами. Они чувствовали себя частью другого мира, чье назначение – «застолбить» новые земли и со временем очистить их от аборигенов-христиан.

Самое любопытное во французских событиях — это попытки мировых масс-медиа подавать их как малозначительный эпизод. Причина понятна. Честный рассказ о масштабах и характере происходящего окажется слишком неполиткорректным. А ведь, например, тот же Клиши-су-Буа, откуда все и началось, — один из тех пригородов, которые давно и прочно заселены мигрантами из арабских стран. Французы продают там жилье и стремятся поскорее уехать. Улицы контролируются молодежными бандами, добивающимися одного: чтобы полиция не смела лезть в их дела. С завидной регулярностью по этим пригородам прокатываются погромы, в ходе которых жгут не только полицейские участки, но и почты, детские сады, любые признаки цивилизованной инфраструктуры.

Аналогичная ситуация имела место и в этот раз. Подростки воровали стройматериалы, их попыталась задержать полиция. Убегая, они забрались в трансформаторную будку, где двоих убило током. Виноватой местные жители считают, разумеется, полицию. В ходе беспорядков мигранты не столько добиваются справедливости, сколько фактически требуют от французского государства уйти с «их» территорий, по сути, признать, что на них действуют законы, которые отличаются от французских. Для французов это особенно серьезный вызов. Ни одна нация в Европе так не боролась за строгое равенство, единообразие, подчинение всех общим правилам. Соответственно появление вокруг французских городов целой системы анклавов, неподчиненных общим правилам, — это самый страшный удар по социальной системе Франции.

Французские беспорядки – это не просто волнения, связанные с местной безработицей, а гораздо более грозный симптом: исламская колония во Франции переросла фазу «гиперлояльности» и переходит к стадии криминального террора против коренного населения. Вожди вездесущей и неуловимой «Аль-Кайды» уже открыто (то есть с помощью европейских же СМИ) объявляли о желании вернуть юг Франции и Испании к исламу («возродить «Аль-Андалуз»). Характерны и результаты опросов французских «евромусульман»: около 50% из них откровенно признались в сочувствии религиозным экстремистам, а около 10% — заявили, что готовы помогать бен Ладену.

Судя по всему, уже в ближайшее время во Франции может появиться аналог печально известной «Армии освобождения Косова». Так сказать «Армия освобождения Франции». Почему бы и нет? Ведь еще несколько десятков лет назад албанцев в Сербии и Косове практически не было.

Сорок лет назад в Западной Европе не отыскалось бы и тысячи мусульман. Сегодня самая крупная мусульманская община в Европе находится во Франции. Сейчас там насчитывается от 5 до 7 миллионов мусульман, что составляет около 10% от общего числа населения. Ислам во Франции стал второй религией после католицизма. Некоторые смелые аналитики утверждают, что в недалеком будущем Франция станет первой исламской страной Западной Европы.

Если еще в середине

1970-х гг. во всей Франции было не более 10 мечетей, то сейчас их число уже давно перевалило за тысячу. Самые крупные исламские общины сосредоточены в предместьях Парижа, в Марселе, Лионе, Лилле. В основном они состоят из североафриканских рабочих-иммигрантов и потомков выходцев из арабского Магриба (Алжир, Тунис, Марокко). Мусульманская община Франции пополняется не только за счет иммигрантов. В последние годы в ислам обратились (по мусульманской терминологии — «возвратились») более 300 тыс. коренных французов! Среди видных французов, принявших ислам, — балетмейстер Морис Бежан, океанограф Жак Ив Кусто и др.

При сохранении нынешних процессов лет через 15—20 Париж будет просто захвачен по косовскому варианту: мусульманское меньшинство достигнет примерно 40%, а затем исламисты предъявят свои права. Достаточно посмотреть на уровень рождаемости, чтобы с точностью до нескольких лет просчитать, когда Париж может превратиться в новое Косово.