ФУТБОЛ. СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ. Юрий Шуканов: позитив в негативе

Источник материала:

К выбору героев праздничных номеров подход у нас особый. Юрий ШУКАНОВ в таком качестве многих удивит. Одно дело прошлый Новый год. Тогда еще не отшумел триумф минского “Динамо”, которое он эффектно довел до чемпионской вершины. Совсем другое — сегодняшние реалии. На вежливое вступление к телефонному разговору с целью условиться о встрече: “Юра, я не оторвал тебя ни от чего важного?” — следует пронизанный самоиронией ответ: “Сейчас меня можно оторвать разве что от дивана...” Впрочем, быстрота и остроумие его реакции — лишний аргумент в пользу того, что несколько месяцев поодаль от камер и диктофонов не сделали Шуканова менее интересным для нашего брата. Каков он в образе безработного? Кто знает, когда еще представится возможность поговорить об этом не умозрительно, а по существу...

— В прошлом декабре, когда мы готовили предыдущее большое интервью, ты был полон планов. И уж точно не рассчитывал провести наступавший год так, как вышло. Попробуй уложить его на оценочную шкалу с градацией от “хорошо” до “плохо”.
— Получится “можно было и лучше”. Желания нормального человека имеют обыкновение расти. И чем больше достиг, тем больше хочется. Потому, конечно, испытываю дискомфорт от бездействия, от невозможности заняться тем, что люблю и от чего получал удовольствие. Дебютный тренерский сезон убедил, что это — мое, что, несмотря на сильнейшее психологическое напряжение и стрессы, я и дальше хочу заниматься именно этим. Естественно, анализировал теперешнюю ситуацию. И пришел к выводу, что любое событие в жизни — позитивное ли оно, негативное — имеет подтекст, предназначение. Оно предвосхищает что-то хорошее. Или наоборот... У меня так и было. Полтора года забвения в калининградской “Балтике”, например, научили держать удар и ни при каких обстоятельствах не падать духом. Работа с Павлом Яковенко — тренером-диктатором в максимальных, по-моему, проявлениях — помогла лучше понять психологию футболиста, что считаю одним из ключевых компонентов тренерского мастерства. Позитивное знакомство с Александром Аверьяновым и позитивная составляющая знакомства с Олегом Долматовым заметно пополнили познания в тактике — это лучшие среди российских тренеров специалисты по линейному построению. Конфликт с тем же Долматовым плотно свел с Леонидом Остроушко. Результат — огромный багаж знаний по функциональной подготовке и опыт, который Константиныч мне передал. И вообще, очень рад, что мы так близко сошлись и что нас связывают не просто профессиональные отношения, а дружба, если она может быть между людьми столь разных возрастов. Уход Остроушко из Алматы повлек мое трехмесячное бездействие. Но оказалось, что оно было первым шагом на пути к минскому тренерскому дебюту. Получается, все события увязываются в логическую цепочку. Думаю, теперешняя пауза тоже несет смысл. Важно разобраться, какой.

— Давай разбираться?
— Угадаешь ли здесь с ответом? Можно навоображать что угодно. Но лучше пока придержать это в себе.

— Твоя телефонная реплика про лежание на диване...
— ...была, конечно же, шутливым гротеском. Напрямую с футболом сейчас не связан. Но по части сопутствующих моментов на месте не стою. Время покажет, насколько сегодняшние занятия окажутся важными. Например, могу внимательнее присмотреться к европейскому футболу. С акцентом на анализ действий конкретного футболиста, группы игроков, команды в целом. У телевизора не столько получаю от игры удовольствие, сколько пытаюсь ее осмыслить, извлечь знания. Больше семи месяцев очень плотно занимаюсь английским: шесть раз в неделю по два-три часа с преподавателем, а потом еще самостоятельно. Уже довольно сносно разговариваю, читаю. Заказал зарубежную литературу по тактике и собираюсь ее штудировать. Знание иностранных языков очень важно сейчас не только для профессионала, но и для любого современного молодого человека. Если хотите, это мечта. Не раз порывался ее осуществить, однако физические и психологические нагрузки во время игровой карьеры мешали серьезной учебе. Сейчас занимаюсь этим с удовольствием. Иными словами, нахожу позитивные моменты в негативной ситуации, в которую попал.

— Если не против, обратимся к ее истокам. Сейчас, месяцы спустя после твоей отставки, наверное, уже корректно спросить: что произошло, где не связалось, на каком этапе нарушился нормальный ход событий?
— Я ведь и год назад говорил в нашем интервью, что такой исход неизбежен. Это тренерская доля. Рано или поздно что-то подобное обязательно случается. Почему события развивались именно так? Наверное, правильнее спросить и у того, кто принимал решение. Понятно, что наши точки зрения не совпадут. Но мне все-таки кажется, главная причина не была футбольной. Анализировал, как мы работали. Думаю, мой штаб не допустил больших ошибок. Даже в предсезонке. Разумеется, доказать это можно было, только доработав сезон. Но для меня важно признание Александра Рябоконя, что команда не имела проблем с функциональной подготовкой. Это косвенная оценка и нашего труда. Конечно, не обошлось без просчетов. Но не вижу ничего настолько серьезного и существенного, что нельзя было бы исправить. Вот и думаю, что причина не связана с футболом. Хотя могу и элементарно ошибаться. Потому просто примем случившееся как факт.

— Но при расставании тебе как-то его объяснили?
— Примерно так, как в прессе: за ошибки, допущенные в подготовительном периоде и на стартовом отрезке чемпионата.

— Вступал в дискуссию?
— Нет. В принципе я понимал, что решение принято не сгоряча. Что оно окажется таким, догадался после второго тура. Тогда у команды были две победы — над МТЗ-РИПО и “Славией” — и шесть набранных очков. Безусловно, игра в тех матчах получилась далекой от идеала. В силу разных причин, в чем-то банальных. Например, состояние весенних полей — для команд быстрых и техничных это существенный отрицательный фактор. Очень серьезной была работа на сборах, и команда от нее просто не отошла. Наверняка не перестроились еще после чемпионского сезона и мозги. Головокружение от успеха бывает у каждого. А если кто-то говорит, что его не испытывал, это либо неудачник, либо лгун...

— Так из-за чего ты догадался, что отставка неизбежна?
— Состоялся очень серьезный разговор на базе в Стайках. Причем он был необычным по составу участников. Юрий Александрович Чиж приехал с двумя помощниками. Никогда прежде он не разговаривал с тренерским штабом в присутствии кого-то еще. Это воспринималось как сигнал: время подошло.

— Тема динамовского руководителя была сквозной в нашем разговоре годичной давности. Какие-то из прозвучавших тогда сугубо положительных оценок теперь нуждаются в корректировке?
— Не считаю нужным это делать. Отзывался тогда о Юрии Александровиче, исходя из личных впечатлений. Что бы кто ни говорил, мы не беседовали бы сейчас здесь, не прими он в свое время очень смелое, революционное решение. Сомневаюсь, что кто-то еще из наших функционеров на такое способен. Человек он неоднозначный, и решение было таким же. И, самое главное, успешным. Что же корректировать, если я говорил тогда о том, что действительно было? Но, в любом случае, это всего лишь год профессиональных отношений, не более. По-моему, на протяжении всего сотрудничества у нас выявилось лишь одно ключевое расхождение во мнениях. Это касалось Петара Златинова, разных видений его как игрока. Руководитель клуба вложил в болгарина деньги. А я тренер, задача которого — результат. Он невозможен без соответствующего микроклимата. В моем понимании это не посиделки после матча в тесном кругу или коллективные походы на дискотеку, с женами или без. Микроклимат — это прежде всего девяносто минут преданности идее и друг другу. А его основной элемент — ровное, объективное и порядочное отношение к любому футболисту. Независимо от того, откуда он приехал, сколько получает, нравится руководителю или нет. Хотя мнение руководителя во многих вопросах ключевое. Но здесь мы разошлись. И я поступал так, как считал правильным: Златинов не играл. Все остальное — это дискуссии по мелким вопросам, в которых мы всегда находили общий язык.

— Но уже не секрет, что Чиж счел возможным подбирать кандидатов на твое место еще до завершения сезона, до золотого матча с БАТЭ...

— Если слухи верны, это только подтверждает, что причина моей отставки была не футбольной. Наш штаб на ту пору достиг успеха, к которому команда не могла подобраться семь лет, какие бы игроки ни приглашались. А мы выиграли чемпионат с мальчишками, о многих из них еще весной знали единицы. И мне кажется, если со мной по какой-то причине намеревались расстаться, стоило об этом предупредить. Тогда мы нашли бы форму публичного объяснения случившегося. А мне было бы проще покидать команду не в середине сезона, когда найти другую работу сложно. Тем более я не любитель творческих бесед с кем бы то ни было.

— Взглянем на события под иным углом. Возможно, ты “подрастерял” команду как тренер? Ничего не ослабило твои позиции во взаимоотношениях с игроками? Одно дело принять коллектив в разгар сезона и сразу включиться в игровой режим, иное — предсезонка...
— Конечно. Люди получают другие нагрузки. На их фоне возникает много психологических проблем. Постоянные переезды, разлука с семьями, пребывание вне родного города и привычного образа жизни. Впрочем, не думаю, что на этой почве наши отношения изменились к худшему. Но допускаю, что был недостаточно жестким. Вспоминаю моменты, на которые стоило реагировать строже. Понимаю, почему этого не произошло. Ребята без остатка отдали себя достижению чемпионства. Как нормальный человек был им за это очень благодарен. Хотя нагрузки давались запредельные.

— И они их нормально держали?
— Да. До последнего сбора мы ни одной игры не провели на фоне свежести.

— Кстати, вспоминаю рассказ Людаса Румбутиса, впечатленного вашим выигрышем у “Анжи” на турецком сборе. Он сказал, что, сохрани “Динамо” те игру и готовность, у вас не было бы проблем в национальном чемпионате.
— Да, после той встречи даже тренер соперников Дмитрий Галямин упрекнул меня в том, что я якобы специально выставил “свежих” игроков. А у нас два дня накануне были трехразовые! Просто команда оказалась в очень хорошем для сборов состоянии. Не сомневаюсь, что результаты майских матчей с “Локомотивом”, “Неманом” и брестчанами, после которых нас уволили, обусловлены психологическим надломом. И это была временная и быстро решаемая проблема.

— Ты четко представлял, как ее решать? Или растерялся?
— По большому счету, я и проблемы-то не видел. Функционально люди должны были прийти в норму, восстановить мышечное чувство мяча, утраченное на раскисших полях. А растерянность? Может, она и возникла бы, окажись я один. Но рядом находился мэтр с грандиозными опытом и знаниями, который все это проходил, и не раз.

— Кстати, как складываются ваши отношения с Остроушко и Тарасом Гребенюком после динамовской отставки?
— Часто перезваниваемся. Ведь живем в разных городах.

— Они нашли новую работу?
— Пока нет. Но мы очень надеемся воссоединиться в одной бригаде.

— И все же, возвратив себя мысленно на год назад, ты что-то делал бы по-другому?
— Думаю, моя главная ошибка была тактического характера. И касалась взаимоотношений с главой клуба. На протяжении игрового сезона Юрий Александрович постоянно держал руку на пульсе командной жизни. Мы общались, обсуждали любые проблемы. А потом, с завершением игр, эта связь была утрачена. Сейчас понимаю, что по моей вине. В силу молодости и отсутствия опыта, возможно, из-за накопившейся усталости отдалился, перестал советоваться. Ставлю себя на место человека, который должен был владеть ситуацией, узнавая о положении дел от главного тренера, и понимаю, что та ошибка оказалась ключевой.

— А не приходилось пожалеть о том, что по окончании чемпионского сезона расстался с мячом?
— Ни разу.

— Но, глядя сейчас на тебя...
— ...Просто забыл сказать про тренажерный зал. Резко сбрасывать нагрузки нельзя. Стараюсь быть в форме.

— Вот и спрашиваю про мяч.
— Этого совсем не хочется. Кажется, абсолютно растренирован... Ведь и в концовке того сезона выглядел уже неважно. Без Шуканова выиграли и у “Шахтера”, и у БАТЭ.

— Скромность украшает.
— Это когда нет других украшений.

— Какие впечатления принесли трибунные наблюдения за футболом белорусским?
— Сравнивая его с российским, конечно, понимаешь, что мы катастрофически отстаем. Помнится, в дискуссиях о числе команд в высшей лиге предлагал оставить все как есть. Но сегодня очевидно, что многие клубы просто не получают инвестиций, влачат жалкое существование. Самый правильный и грамотный переход на более высокое качество — это сокращение. На сколько? Оптимальным видится 12 с игрой в четыре круга. А матчей посмотрел не так уж много. Это игры “Динамо” с разными соперниками и финал Кубка. Чего-то ударного не заметил. А умничать не хочется.

— За сборными ты ведь тоже следил...
— (После паузы в 15 секунд.) Что касается национальной команды, мне кажется, итог закономерен. Нельзя играть на высоком уровне, не заложив базу, без инфраструктуры, по сути, с одними лозунгами. И, если бы получился большой результат, это был бы нонсенс, исключение из правил. Поэтому не понравилось, как на Байдачного спустили теперь всех собак. Его изначально поставили в условия, в каких задачу выхода в топ-турнир решить невозможно, какого бы тренера ни пригласили. Нужно многое менять. Перестраивать психологию. И не только у игроков. Хотя, по моему мнению, Байдачный не всегда находил взаимопонимание с командой. Оговорюсь, что сужу со стороны. Но, полагаю, иногда ему не хватало жесткости, иногда — объективности. На мой взгляд, не всегда играли те, кто заслуживал места в составе. Как игрок с ним никогда не работал и на себе прессинг Байдачного не испытывал. Но от других знаю, что он очень остр на язык и порой может сказать неприятное в грубой форме. Считаю это очень большим минусом. В этом плане ему не хватило интеллигентности.

— Как воспринял отставку Байдачного?
— Тренер — это ключевая фигура, которая отвечает за результат. Но, по большому счету, в вину Байдачному справедливо вменить только то, что он стал пятым, а не четвертым в группе. Не более. А если вести речь о замене, то только с ответом на вопрос: кто вместо? Одно дело, если бы пригласили, допустим, Поля Ле Гуэна. А недавняя рокировка мне не понятна. Особенно в человеческом плане. Почему такое произошло? Ведь Курненин долго работал с Байдачным в связке. Во всяком случае, мой тренерский штаб ушел следом за мной. Потому что иначе получалось: чем хуже, тем кому-то лучше. Странно.

— “Молодежка”?..
— А вот она, мне кажется, должна была проходить дальше. И по составу, и по амбициям. Талантливые игроки, с потенциалом, в основном не испорченные деньгами и славой. И задачу надо было решать досрочно. В неудаче, на мой взгляд, виноват тренерский штаб. Были допущены грубые тактические ошибки. Взять хотя бы последний матч с норвежцами. При линейном построении оборона в принципе не имеет права получать мяч за голову.

— Обратил внимание: наша команда больше всех в группе и забила, и пропустила?
— Считаю, забитое в большей степени характеризует одаренность и умение игроков, пропущенное — квалификацию тренеров.

— Что чувствуешь, когда звонит телефон?
— Не вздрагиваю. Хотя ясно: пауза затянулась.

— Приходилось слышать о поступавших тебе предложениях.
— Ни официальных разговоров, ни даже творческих бесед с представителями каких-либо команд у меня не было.

— В этом месте кое-кто непременно подумает: вот так Шуканов — уломал “Прессбол” напомнить о себе! Найдешь, что возразить?
— Мне кажется, это не того веса газета, где журналиста можно уговорить на такой дешевый ход. Хочу сказать другое: получив приглашение на эту беседу, очень внимательно смотрю экранизацию “Мастера и Маргариты”...

— Заметь, теперь не я об этом начал.
— Конечно, великое произведение. Конечно, изумительные вечные мысли и вечные герои. Но, мне кажется, отношение к ним — не показатель, характеризующий того или иного человека. Концовка того интервью год назад была для меня очень неожиданной. Она кажется натяжкой.

— Знаешь, я ведь вкладывал в нее простой, даже примитивный смысл. В мире есть люди, которые читают, а затем перечитывают “Мастера и Маргариту”. А есть такие, кто откладывает книгу на двадцатой странице. При этом я не говорю, что один из них хорош, а другой — плох. Мне просто кажется, что они не смогут пробыть в связке долго. Потому что просто слишком разные.
— Это вряд ли напрямую применимо к профессиональным отношениям.

— Может быть. Пока они не подступят к точке, требующей единства духа.

Сергей НОВИКОВ