ЮБИЛЕЙ. Александр Яроцкий: рычание Сабониса меня не смущало

Источник материала:

Один из самых авторитетных белорусских баскетбольных судей, генеральный секретарь БФБ Александр ЯРОЦКИЙ сегодня отметит полувековой юбилей. Причем весьма оригинальным образом: в Вильнюсе выйдет на паркет в качестве арбитра матча Евролиги. Вот такой своеобразный подарок ему преподнесла ФИБА.

Лебединая песня

— Александр Борисович, может, стоило отказаться, ведь юбилей...
— Зачем же? Думаю, это сделано умышленно. Когда в ФИБА судей курировал Любомир Котлиба, он к делу относился творчески, с душой. Перед окончанием активного судейства давал ветеранам больше назначений. Новые руководители международной федерации не столь щедры. Когда развернулась финансовая борьба между ФИБА и УЛЕБ, судьи старшего поколения оказались маловостребованными. Если раньше я получал по 16-18 назначений, а с судейством в Североевропейской лиге набегало до тридцати, то сейчас выходит по одному в месяц. При такой загрузке высокую квалификацию не продержишь.

— Какая норма нужна для международника высокого класса?
— Примерно 80-90 хороших игр за сезон. Так сложилось, что недобор по линии ФИБА я компенсирую работой в странах Ближнего Востока, куда в весенне-летний период регулярно выезжаю с 1994 года.

— Как вы там очутились?
— Иван Едешко и Борис Цариков, работавшие в Ливане, пригласили посудить. Правда, в 96-м, с началом войны, пришлось срочно разорвать контракт. Хотя и потерял немало денег. Но жизнь дороже. Однажды чуть бомбой не накрыло. Позже обстановка нормализовалась, и я возобновил туда командировки. Работал в Арабских Эмиратах, Иордании. Когда в местных чемпионатах приходит пора решающих матчей, начинаются конфликты, драки, скандалы. Поэтому даже для высококвалифицированных арбитров судить своих — это убийственно. Вот и приглашают со стороны.

— Работали только на клубном уровне?
— Со временем стали приглашать и на матчи сборных. Судил региональные отборочные турниры. Уровень, конечно, не такой высокий, как в Европе, но некоторые страны выбиваются вверх. Скажем, Катар сильно вырос за счет подъема юношеского баскетбола. В стране на его развитие выделяются такие финансы, что есть возможность приглашать американских специалистов.

— В житейском плане не было проблем? Другой менталитет, культура...
— Поначалу сложности ощущались. Тем более что со мной не церемонились: доставят на матч, после его окончания отвезут домой, а дальше — живи, как хочешь. Но человек приспосабливается ко всему. Старался совмещать приятное с полезным: селился не в гостинице, а снимал квартиру поближе к морю. Пробежать по побережью кросс, искупаться в любое время — для меня удовольствие. А заодно и поддержка спортивной формы.

— В ФИБА действует возрастной ценз для рефери?
— Несколько лет назад он был отменен благодаря двум арбитрам, которые выиграли у ФИБА суд: доказали, что в 50 лет нельзя человека лишать работы, если его физические кондиции соответствуют норме. Один арбитр уже в сорок теряет форму, а другой и в шестьдесят ни в чем не уступает молодым. Скажем, в России до сих пор судит Михаил Давыдов, а ведь он на одиннадцать лет старше меня. Однако новое руководство ФИБА вновь ввело ограничения: возрастной потолок для судей — 50 лет, для комиссаров — 70.

— То есть матч в Литве станет вашей лебединой песней на международном уровне?
— Да, но только по линии ФИБА. Надеюсь, на Ближнем Востоке еще поработаю. Да и в белорусском чемпионате потружусь.

— Вы не приехали на “Матч звезд” в Осиповичи. Говорят, помешала травма.
— Подлечивал суставы, поэтому решил не рисковать. Все-таки организм реагирует на частую перемену образа жизни, когда после ближневосточной жары окунаешься в наш холод.

— Травматизм у арбитров редкое явление или норма?
— Скорее, норма. Вы видите, как баскетбол вырос в скоростях: когда судишь 20-летних, особенно темнокожих, приходится несладко. Практически всех возрастных судей мучают какие-то болячки: спина, сухожилия, суставы. Особенно тех, кто играл на высоком уровне.

Стать судьей помог случай

— Насколько я знаю, вы рано начали судить.
— Верно, сказалась травма мениска, поставившая крест на активных занятиях баскетболом. Хотя кое-чего удалось достичь. Скажем, дважды становился чемпионом республики. Я ведь в баскетбол попал поздно, до этого занимался плаванием. В 1973 году Гольфанд привлек меня в состав сборной на Всесоюзные молодежные игры в Каунасе. Физически выглядел нормально, а вот скорости и техники не хватало. Да и как ее было поставить за пару лет? Играл в команде МАЗа, провел девять “вооруженок”. Естественно, втянулся, и без баскетбола себя уже не мыслил. После окончания института пошел работать. Преподавал физвоспитание в ПТУ N 9 автозавода, тренировал команду. По линии “Трудовых резервов” у нас проходило много соревнований. Только в баскетбольном турнире участвовало четыре десятка училищ. Судей катастрофически не хватало, вот и пришлось взять в руки свисток. А пробиться наверх помог случай. Однажды Леонид Розинский не смог поехать на всесоюзные динамовские соревнования в Каунас, попросил выручить, съездить вместо него. Я рискнул. Отработал неплохо. Даже финал доверили судить. Там, кстати, вышел казус: дипломы за первое место уже выписали игрокам московского “Динамо”, а победили тбилисцы. Наверное, все было спланировано заранее, но сценарий сломался: я-то изо всех сил старался судить объективно. Вероятно, кому-то это понравилось, и меня стали приглашать на динамовские соревнования. Постепенно дорос даже до международных встреч. И только после этого в белорусской федерации спохватились: как же так, Яроцкий у нас даже чемпионат Беларуси не судит. Получилось, к республиканскому уровню я подобрался не снизу, а сверху.

— На всесоюзную арену было сложно пробиться?
— Конечно. Я начинал с женских соревнований. Потом была первая лига мужского чемпионата. Великолепная, скажу вам, школа. Уровень команд пониже, зато сражались с таким неистовством!

— Дебютный матч в высшей лиге в памяти отложился?
— Естественно. Московское “Динамо” сражалось с киевским СКА. Все решило одно очко, забитое динамовцами после того, как у лидера армейцев Сальникова, моего теперешнего друга, выбили мяч и забили. Сложный момент, но я был уверен, что сыграно чисто, и свистка не дал. В общем, экзамен на психологическую устойчивость выдержал — стали доверять, и после этого отсудил много хороших игр.

— А международником когда стали?
— В 35 лет. Это критический возраст, в котором ФИБА присваивает звание. Я тогда попал в десятку лучших судей СССР, и в виде поощрения послали на экзамен для получения международной категории. Но от Союза активно поработать не пришлось: пару раз съездил в Испанию, еще куда-то, и империя рухнула. Развалился чемпионат. Какое-то время выручала Международная профессиональная лига, организованная Сергеем Журавлевым. Вопреки проводимой политике, он и его помощники не хотели разваливать баскетбольное пространство, тем более что потенциал был громадный. Сумели объединить часть команд чемпионата СССР: “Жальгирис”, алма-атинский СКА, “Калев”, ленинградский “Спартак”, РТИ. Помню, в каких жутких условиях приходилось работать тогда в Литве: играли в холодном “Спортхалле”, после матча не могли даже помыться — не было горячей воды. Но народ на баскетбол ходил с прежним воодушевлением.

— Кто из игроков больше всего допекал?
— Пожалуй, Тараканов из ЦСКА. Неприятный тип, без конца ныл.

— А от Сабониса доставалось?
— Арвидас — великий баскетболист, но воспринимал фолы очень болезненно. Помню его реакцию, когда дал ему фол в нападении — а “Жальгирис” играл тогда на своей площадке. Но львиное рычание Сабониса меня не выбило из колеи, и он, кстати, это оценил. Умный баскетболист всегда уважает арбитра, который не поддается давлению.

— За свои ошибки бывало стыдно?
— Они, конечно, были. Но сказать, что я завалил какую-то игру, не могу. Неприятного осадка не осталось. Хотя у других, возможно, есть иная точка зрения. Скажем, был такой эпизод. В 91-м году мы с Фоминым из Смоленска судили полуфинальный матч “Спартак” — ЦСКА, а назавтра должны были лететь в Гданьск сдавать на категорию ФИБА. Отработали без замечаний, представители обоих клубов поблагодарили. А когда в аэропорту раскрыли “Советский спорт”, ахнули. Нам устроили разнос: мол, судейство слабое, из-за этого армейцы и проиграли. Было очень неприятно читать подобное.

— Наверняка за столько лет судейской практики хватало забавных эпизодов, казусов?
— Естественно. Случалось, попадал в экстремальные ситуации. Однажды в Бейруте на матче сборных Ливана и Сирии сын сирийского министра внутренних дел повздорил с местным полицейским и ударил его. А тот, горячий парень, из автомата саданул очередь в потолок. Всю обойму расстрелял. Мы, разумеется, на пол попадали. Повезло, что потолки были из шифера — страна-то теплая, и пули пошли навылет. Если бы что-то сверху рухнуло, беды не избежали бы: пятитысячный зал был забит под завязку.
Или еще случай на игре этих же команд. В Дамаске Сирия без особых проблем выигрывала порядка восьми очков, оставалось полминуты, и, казалось, все ясно. Как вдруг зал поразила всеобщая истерия. На площадку градом полетели мятые банки. Игра, конечно, прервалась. Ливанцы высокомерные — сразу ушли в раздевалку и возвращаться не собирались. Но ведь для судьи главное — завершить матч. Пришлось вступить в переговоры с руководителями ливанской команды. Кое-как уломал тренера: насобирали пять человек из числа запасных, даже массажиста переодели, и доиграли оставшиеся секунды.

— На каком поединке были самые непривычные условия для работы?
— Пожалуй, когда играли на Красной площади. Александр Яковлевич Гомельский пригласил меня на матч ветеранов с олимпийскими чемпионами Сеула. Все было организовано по высшему разряду, да и сама игра, несмотря на товарищеский характер, выдалась очень интересной. А уж знаменитостей сколько было! Даже с легендарным Биллом Расселом посчастливилось поручкаться.

Главное — не сочинять

— В работе вы придерживаетесь каких-то принципов?
— Мои учителя говорили: “Ничего не придумывай. Лучше пропусти нарушение, чем выдумай его”. Для молодых арбитров это правило актуально. Беда, когда судья-дилетант начинает учить играть профи. Считай, матч загублен.

— Но ведь и поставить себя перед игроками надо, чтобы не садились на шею.
— Существует несколько способов, как “объездить” команду. Скажем, выбрать лидера и успокоить его фолом, пусть даже техническим, если потребуется. Показать свою силу, что тебя ничто не пугает. Но стоит вступить с игроками и тренерами в перепалку, как в конечном итоге это приведет к срыву матча.

— Как вы поступаете, если чувствуете, что ваш партнер лоялен к одной из команд?
— Это еще не страшно. Надо дать понять, что его труд напрасен. Он свистнул фол — я пробежку, и так далее. Когда же судья плывет, вот тогда возникает огромная проблема. В таких случаях мне помогал опыт судейства в арабских странах, где таких эпизодов хватало. Брал инициативу на себя. Ведь после матча не скажут, что Яроцкий отработал хорошо, а его ассистент плохо. Пресса напишет: “Бригада с игрой не справилась”.

— Кого судить сложнее: мужчин или женщин?
— Для меня — без разницы. А в целом, чем выше уровень баскетбола, тем легче судить. Смотришь матчи НБА — для арбитров нет проблем. На любительском же уровне техника значительно хуже, начинаются захваты руками, отмашки локтями. Но ведь ты не можешь свистеть все. Иначе к перерыву на площадке останется по два игрока. Баскетбол — это философия, и ты должен решить для себя, что пропускать, а что карать. Главное, подходить к обоим соперникам с одинаковыми мерками.

— Возможна ли дружба между арбитром и тренером? Или надо держать дистанцию, чтобы в игре не попадать в зависимость от дружеских отношений?
— Вы сами ответили на вопрос. Я был в прекрасных отношениях с Женей Гомельским и Лешей Ячменевым. Не раз бывал у них в гостях в Москве и Новосибирске. Но когда пришлось работать на матче, в котором встречались их команды, это стало настоящей мукой. Они не ругались, не угрожали, но фразы типа “Саша, как ты можешь?” морально убивали. Мой главный учитель Миша Григорьев поучал: “Не подпускай к себе близко. Можно посидеть, пообщаться, но как только начинается дружба, рано или поздно для тебя возникнут огромные проблемы”.

— На молодежные европейские турниры сборная приезжает со своим судьей. И тренеры считают, что он обязан “топить” прямых конкурентов.
— Дело в том, что на подобных соревнованиях собирается внушительная компания специалистов и агентов, которые записывают на пленку все матчи, готовят картотеки на юных звездочек. В таких условиях клоунаду никак не устроишь, иначе похоронишь себя. Ты можешь прекрасно отработать 20 игр, а в следующей сломаться, и тем самым перечеркнешь весь предыдущий труд.

— Реально ли в Беларуси заниматься судейством профессионально?
— Нет. Хотя единичный пример есть — Федор Дмитриев. Но это очень сложно, нужна хорошая занятость. Молодцы прибалты: организовали Балтийскую лигу, где судьи имеют постоянную практику и стабильный заработок — за матч получают по 100 евро. Я уж не говорю о таких мощных чемпионатах, как в Италии или России. Кстати, десятка лучших итальянских арбитров не работает на международных матчах — им это экономически невыгодно.

— У нас наблюдается острый дефицит судей. Как решить эту проблему?
— Сколько бы ни толковали о факторе патриотизма, я уверен, что рычаг один — финансовая заинтересованность. Мы даже студентов не можем заставить ехать на выходные посудить. Что уж говорить о тех, кто работает, имеет приличную зарплату. Потеряно множество людей из судейского корпуса из-за того, что им не могли хотя бы компенсировать потери на основной работе. При СССР как было: брали с работы справки, и нам их оплачивали. И хотя деньги были небольшими, главное — был подход к человеку, ты чувствовал, что уважают и тебя, и твой труд. Сейчас такого, увы, нет.

— У проигравших всегда виновен судья. Каково пребывать в роли вечно виноватого?
— У меня уже образовался защитный панцирь. Часто вижу по глазам молодых коллег, как после матча они ждут благодарности. И когда ее не выказывают, огорчаются. Я к этому безразличен: у арабов, например, вообще не принято благодарить за игру, и это меня приучило к сдержанности в эмоциях. Что поделать, работа арбитра по своей сути неблагодарная.

Александр ДОБРИЯН