На заветной улице

Источник материала:

ГЕБЕЛЕВА Светлана

Некоторые воспоминания о поездке в родной город

Сбылось. Мне, однако, все еще кажется сном. Недавно получила из Минска номер газеты «Советская Белоруссия», на развороте которого статья «Улица имени Справедливости». Так журналисты назвали улицу, которой присвоили имя моего отца Михаила Гебелева.

Сначала — предыстория. В марте позвонил из Чикаго мой двоюродный брат Абрам Сагалович, член правления Чикагской ассоциации ветеранов Второй мировой войны. Он сказал нам с мужем, что подготовил обращение к Президенту А.Лукашенко об увековечении имени Михаила Гебелева. Сотрудники посольства Беларуси сделали все, чтобы голоса ветеранов войны, бывших узников гетто и концлагерей, проживающих в США, из Нью–Йорка, Чикаго, Миннеаполиса, были услышаны. Пришел день, когда нам позвонили из посольства:

— Светлана Михайловна, собирайтесь в Минск, на открытие улицы и мемориальной доски Михаила Гебелева. Это будет 15 октября, в день 100–летия вашего отца.

Встреча через пять лет

И вот мы в Минске, нашем родном городе. За пять лет он еще больше вырос и похорошел. Первым делом мы навестили тетушку Блюму Маршак. Встреча через 5 лет! Сейчас ей уже 92.

Говорили долго. Тетя вспоминала эвакуацию. 24 июня 1941 года папа расстался с нами в газоубежище на улице Мясникова. Он пошел на призывной пункт в Уручье, а когда вернулся в Минск, вырвавшись из окружения, семью не нашел. Отец решил, что мы погибли. Может, потому он и не щадил себя, мстил врагу... А мы находились далеко, в Казахстане, — тетя Блюма умудрилась организовать нашу эвакуацию. Когда после войны вернулись в Минск, нас ждала похоронка из штаба партизанского движения...

Спешим к отцу

И вот мы едем к нему. Найти заветную улицу несложно. Я, коренная минчанка, хорошо знаю, где находится бывший Мебельный переулок, названный теперь именем отца. Здесь проходила граница гетто. В 1942 году мой отец пересекал ее порой по нескольку раз в день. 300 отважных советских подпольщиков сражались под его началом. Он секретарь подпольного райкома, член Минского горкома, мог бы себя беречь. Но это было не в его правилах: Михаил Гебелев брал на себя самые опасные, ответственные задания. В городе и гетто его прозвали «Бесстрашный Герман». Он организовывал явочные квартиры, отправлял боеспособных людей в партизанские отряды, а еврейских детей — в детские дома русских районов, руководил молодежным подпольем, подпольной радиостанцией, прятал в «малинах» гетто активистов городского коммунистического подполья, к примеру Исая Казинца, Ивана Кабушкина. На базе Минского гетто было создано 9 еврейских партизанских отрядов. Почти десять тысяч спасенных узников гетто (эту цифру дал мне профессор–историк Давид Мельцер) — такова цена жизни моего отца. Его схватили гестаповцы при отправке очередной группы в партизаны. После зверских пыток Михаил Гебелев был казнен 15 августа 1942 года.

Отодвинулась граница гетто на 60 с лишним лет. Перед нами тихая мирная улица. Неподалеку территория бывшего еврейского кладбища. Рядом три высоких мемориальных камня, поставленных в октябре 1993 года в память о погибших в гетто евреях из стран Западной Европы. Не символично ли, что в таком месте находится улица имени руководителя подпольного сопротивления Михаила Гебелева?..

Просто герой

Мы возвращаемся к дому N 1. Из подъезда выходят пожилые мужчина и женщина. Они о чем–то громко говорят, спорят.

Женщина останавливается, говорит нам:

— Вот видите, переименовали. Теперь паспорта менять, прописку. А стоит ли человек этого, кто он такой?

Муж показывает на меня.

— Перед вами дочь Гебелева. Мы прилетели издалека на открытие улицы. Она вам расскажет.

Жильцы дома смотрят на меня. Рассказываю об отце. Женщина спрашивает сердито:

— Почему же мы об этом нигде не читали? И вообще, мой отец — ему 95 — тоже воевал, а о нем не пишут. А ваш отец — Герой Советского Союза?

— Нет, мой отец — просто герой...

Как бы извиняясь, женщина приложила руку к сердцу.

— Знаете, я обязательно приду завтра на открытие улицы.

Она действительно пришла. С цветами. Утро 15 октября выдалось ветреным и дождливым. Сомневалась, что будет кто–то, кроме близких. Но сквер был полон людей. Здесь ветераны, многих из которых знаю, о некоторых даже писала когда–то. Здесь незнакомая мне молодежь. Рядом со мной двоюродные братья и сестры, их дети, друзья, бывшие соседи, пришедшие и приехавшие из Минска, Москвы, Санкт–Петербурга, Ярославля...

Признание

Возле дома N 1 — представители руководства республики, города, Московского района, где находится улица, еврейских организаций.

Отец смотрит на меня, но не видит. Он не может мне ответить, потому что, отлитый в бронзе, остался за далью страшных, огненных лет. Образ Михаила Гебелева предстает перед нашим взором из отлитой латы, которую пришивали в гетто евреи к одежде. Автор проекта мемориальной доски Леонид Левин.

Шел дождь. Плакало небо. Плакали люди. Столько десятилетий после войны имя его было в забвении, но белорусский народ, Президент, Правительство, руководители города воздали должное герою. Светлы были лица и светлы были слова, сказанные о нем заместителем министра иностранных дел Виктором Анатольевичем Гайсенком, архитектором, председателем Союза белорусских еврейских общественных объединений и общин Леонидом Менделевичем Левиным. Мне вручили медаль «60 лет освобождения Республики Беларусь от немецко–фашистских захватчиков», которой отец посмертно награжден решением Президента.

Справедливости быть!

Когда я ехала в Минск, даже подумать не могла, что все будет так торжественно, душевно, искренне. Что это событие будут освещать газеты, радио, все каналы Белорусского телевидения.

Я бесконечно признательна сотрудникам МИДа Александру Стригельскому и Сергею Рачкову — за время пребывания в Минске они стали для нас почти родными людьми. Это с их подачи сотрудники Мингорисполкома и архивисты начали работу по проверке каждого факта о подпольной деятельности Михаила Гебелева, указанного в обращении к Президенту. Александр Григорьевич Лукашенко принял решение — восстановить справедливость! Многие люди приложили усилия к тому, чтобы имя моего отца было увековечено в названии улицы. Одних я знаю, с другими не знакома, но бесконечно благодарна.

Два дня в нашем распоряжении была редакционная машина газеты «Советская Белоруссия». Главный редактор Павел Якубович, с которым мы в свое время не раз сидели на собраниях в Союзе журналистов, вели дискуссии в журналистском клубе, позаботился о том, чтобы я смогла побывать там, куда тянет меня сердце.

Мы съездили в Узляны, на родину отца. Об этом меня просил и мой муж Юрис Томс. Он много лет помогает мне в моей поисковой работе, ему хотелось побывать в родных местах тестя, с которым, увы, не был знаком.

На прощание сотрудники МИДа преподнесли нам картину. Чудесная березовая роща, написанная художником Юшкевичем. А внизу, на раме, табличка с гравировкой «От Президента Республики Беларусь А.Г.Лукашенко».

Вернувшись в Баффало, мы написали Александру Григорьевичу теплое письмо. Выразили огромную признательность — он восстановил справедливость, сделал то, что до него не посчитал нужным сделать ни один руководитель Беларуси: отдал дань памяти секретарю подпольного Тельмановского райкома, действовавшего в гетто, и его боевым товарищам. Вот это – настоящий патриотизм и настоящая гуманность руководителя многострадальной страны!

Мы еще раз от всей души говорим спасибо всем дорогим для нас людям здесь, в США, и в Беларуси, кто в год 60–летия Великой Победы проложил дорогу к заветной улице.

Минск — Баффало.