Что думали великие о рекламе?

Источник материала:

РУБЛЕВСКАЯ Людмила, СБ

В очередной раз мой литературный снобизм был уязвлен случайно увиденным в прессе объявлением: «Хотите написать роман? Поэму? Сонет для любимой? Профессиональные писатели и поэты помогут вам!» С удивлением увидела в списке основателей «фирмы» фамилию действительно неплохого писателя... Приехали. Как говорил еще Максим Горький: «Наш меркантильный век породил особого рода поэтов — поэтов рекламы, воспевающих в стихах своих уже не благоухание цветов, а запах мыла, не красоту женщин, а прочность мужских подтяжек». Александр Грин предупреждал: «Люди глупо доверчивы. Вся реклама мира основана на трех принципах: «Хорошо, много и даром». Поэтому можно давать скверно, мало и дорого». Французский писатель Бегбедер посвятил «внутреннему миру» рекламы изобличающий роман: «Реклама давно, цепко, как спрут, завладела нашим миром. Начав с фиглярства, она теперь управляет нашими жизнями...»

Но все–таки шесть тысяч лет существования (таков возраст рекламы) — не шутка... «Поэтам нужна реклама, рекламе нужны поэты». Объявление на стене древних Помпей об очередных гладиаторских боях заканчивается первым в мире упоминанием имени автора рекламы: «Написал это Эмилий Целер, один при лунном свете». Явно — поэт! Начинающий литератор Сомерсет Моэм помещает в газете объявление: «Молодой, приятной наружности врач, состоятельный, любитель животных и музыкально одаренный, ищет с целью женитьбы девушку англичанку, которая, по меньшей мере, в душе является подобием «Лизы из Ламбета». Именно так назывался первый роман Моэма... Который тут же был раскуплен. Видимо, Моэм не слишком задумывался над словами Ларошфуко о том, что «слава великих людей всегда должна измеряться способами, какими она была достигнута». Не в последнюю очередь из–за рекламы поссорился в начале ХХ века с издателями «Нашай Нiвы» молодой поэт Сергей Полуян, который «як i Янка Купала, не мог зразумець, як гэта ў iмя нейкай грашовай падачкi можна паступацца чысцiнёй iдэалаў — рэкламаваць iдэйна чужыя выданнi, «новейшие парижские изделия». Оставшись без средств к существованию, Полуян покончил с собой... А вот его товарищ Максим Богданович как истинный городской интеллигент описал город, в котором реклама — обыденная часть жизни: разносчики «крычаць ля кожнай крамы», мальчишки, «суюшчыя рэкламы»... Футуристы же объявили рекламу самым главным искусством. Викентий Вересаев объяснил это так: «Мы освобождаем рекламу от коммерческой составляющей, и она приобретает черты поэзии, бесцельной, рациональной и независимой». Вот малоизвестный образчик такого «освобождения» авторства Маяковского: «Если хочешь быть сухим в самом мокром месте, покупай презерватив в Мосрезинотресте». Продолжатели дела Маяковского, сами классиками не будучи, занимаются «эксплуатацией мертвецов». Вот и появляется в Австрии колбаса «Моцарт», а на упаковке российского печенья — портрет Пушкина: «Я помню чудное мгновенье,/ Я помню этот сладкий миг,/ Такое вкусное печенье —/ печенье марки «Большевик»!» Вот такая поэзия в переводе на «шершавый язык плаката»... Как сказал тот же Вересаев, «декларация поэтической акции «Шершавым языком»: «Люблю писателей, я сам кавалерист!»