Я люблю тебя, мой старый парк

Источник материала:

Я люблю тебя, мой старый парк

Этот парк в центре Минска знаком каждому жителю нашего города еще с детства. Сколько беззаботных часов было проведено здесь на шумных аттракционах, набережной Свислочи, на хоккейных матчах в крытом катке «Юность»… Старожилы же вспоминают его совсем иным

Куда уехал цирк?.. Два огромных гипсовых льва встречали посетителей цирка шапито слева от центрального входа. Под брезентовым куполом на нескольких деревянных рядах умещалась пара сотен зрителей. Пойти на представление в цирк считалось особым шиком. Это культурное заведение значилось пятым после четырех театров, которые существовали в Минске: оперы и балета, Купаловского, русского и ТЮЗа. Поэтому достать билеты в цирк было делом престижным, тем более что работал он неполных пять месяцев в году - с мая по сентябрь. После чего артисты, собрав свой нехитрый скарб и рассадив дрессированное зверье по клеткам, дружной чередой направлялись на гастроли в южные республики и города, где существовали стационарные манежи. Иногда проводы циркачей, шествовавших на вокзал по тогдашнему проспекту Сталина, собирали тысячные толпы зевак.
Почти каждый минчанин считал необходимым хотя бы раз в году посетить представление. Обычно оно растягивалось на несколько часов и шло в трех отделениях. Объяснялось это несколькими причинами: страшной духотой в зале, сменой циркового антуража - установкой решеток перед выступлениями хищников, натягиванием канатов для воздушных гимнастов и, увы, - отсутствием туалета. Поэтому антракты порой затягивались на полчаса. Всем у выхода выдавались синенькие контрамарки. Они были своеобразным пропуском после посещения общественного туалета, находившегося чуть поодаль.
Какие звонкие имена тогда читались огромными буквами над входом в цирк: «Дрессировщица Ирина Бугримова», «Клоун Карандаш», «Наездники Кантемировы», «Иллюзионист Эмиль Кио»… Тем не менее, деревянный сверстник минувшего века был снесен в конце 50-х, когда в Минске было возведено всем известное здание цирка на нынешнем проспекте Независимости.
«Разрешите пригласить на танец» Поднявшись чуть в горку справа от шапито (там сейчас находится планетарий), по вечерам можно было попасть на танцплощадку. В городе здесь был самый престижный танцпол под расхожим названием «доски». Собирались на танцы уличными компаниями. Парни из обеспеченных семей - ученых, писателей, партийных чиновников, жившие в центре города, приходили сюда в ярко-оранжевых твидовых плечистых пиджаках, коротких брюках-дудочках, под которыми обязательно должны были быть видны белые или красные носки, в широких галстуках с рисунками обезьян и пальм. Их также можно было легко отличить по набриолиненным прическам и узеньким усам. Их девчонки в юбках «а-ля абажур», с прическами «конский хвост» дополняли своим присутствием группу так называемой золотой молодежи. Ребята же с Комаровки и Сельхозпоселка выглядели проще. В знак протеста большинство из них приходили на танцы в брюках-клеш с солдатскими ремнями и частенько изрядно подвыпившие. Над танцплощадкой под звуки вальса, фокстрота, танго и буги-вуги витали запахи одеколона «Шипр», папирос «Беломорканал» и дешевого вина. Некоторые из вальяжных стиляг своим партнершам нежно шептали на ушко: «Не ходите, дети, в школу. Пейте, дети, кока-колу…» Конечно же, что такое кока-кола, никто не знал. Большинство считали ее крепким закордонным напитком, а никак не обычной газировкой. Традиционно вечер заканчивался потасовкой на берегу Свислочи, в которой наиболее агрессивно вели себя парни с окраин. Выделялись в толпе танцующих и местные воровские авторитеты. Сёму по кличке Пятак знала вся столичная молодежь и милиция. Когда вдруг в середине танца раздавался истошный крик «Караул! Украли!», это означало, что с руки одной из дам вдруг исчезли часы. Свою кличку Сёма получил не случайно. Приглашая партнершу на танец, он незаметно прятал в ладони остро отточенную пятикопеечную монету, которой срезал с ее запястья кожаный ремешок, незаметно зажимая в своем кулаке маленькие часики. Время от времени Сёма пропадал в очередной отсидке на нарах, но вновь возвращался на свое «рабочее место» в парк.

Девушка с веслом Минчане постарше, наверное, помнят, что, пройдя вдоль Свислочи, мимо кинотеатра «Летний», Зеленого театра и обогнув стоящий прямо на аллее памятник Сталину, гуляющие попадали в райский уголок парка. Справа, ближе к проточной канавке, на уютной полянке, окруженной высокими кустами сирени, возвышалось изваяние не известной никому мускулистой спортсменки в купальнике, держащей в руке весло, из которого била струя фонтана. По всему периметру площадки располагались качающиеся лавочки, где отдыхающие неспешно поглощали мороженое, которым запаслись в дощатом полуоткрытом павильоне напротив фонтана. Искусством минских мороженщиков можно было полюбоваться на этажерках-елочках, где рядами умещались разноцветные шарики этого прохладительного продукта. Кстати, каждый посетитель парка старался запечатлеть себя у местных фотографов Пети и Фимы именно на фоне девушки с веслом. Такие фотоснимки до сих пор встречаются в семейных фотоальбомах многих минчан.

Физкульт-ура! Последними объектами парка на центральной аллее были спортивные сооружения. Видавшие виды еще дореволюционный деревянный велотрек и стадион «Пищевик» в любую пору года наполнялись поклонниками здорового образа жизни. Зимой спортобъекты и прилегающие к ним дорожки превращались в каток. В небольшом домишке любой желающий за 20 копеек мог взять напрокат коньки. По кругу велотрека, находившегося на месте нынешнего крытого катка «Юность», по вечерам строго по часовой стрелке, под музыку, льющуюся из репродуктора, по льду парами и в одиночку двигалась плотная масса любителей, в основном на «снегурках», «хоккеях» и «канадках». Профи же предпочитали промчаться на «ножах» по льду беговых дорожек «Пищевика». Здесь тоже нередко выяснялись отношения при помощи кулаков. Привычное «давай выйдем!» завершалось кулачными боями под сосенками на косогоре. Иногда враждующие стороны примирялись за «соткой» «Московской» или бокалом «Жигулевского». Благо точка для переговоров - небольшой ресторанчик «Лето» - находилась неподалеку: слева от выхода на улицу Первомайскую. И продавалось примирительное зелье без привычной ныне наценки.

Чтобы помнили Уже в 60-х годах на месте снесенного цирка и танцплощадки появились аллеи, усаженные по бокам молоденькими липами и каштанами. Прогуливаясь в парке со своими внуками, многие заканчивавшие в те времена школу минчане, наверное, вспоминают одноклассников. Тогда в некоторых школах появилась традиция высаживать здесь молодые деревца. А после выпускного бала девушки в белых платьицах и парни в строгих костюмах считали своим долгом обязательно заглянуть на свою аллею. И короткой июньской ночью на весь парк звучали под гитару песни модного тогда Булата Окуджавы и еще запрещенного Владимира Высоцкого, стихи опальных поэтов Евгения Евтушенко и Андрея Вознесенского. Начиналась новая жизнь.

Материал подготовил Александр ЧЕРНУШЕВИЧ, фото Тамары ХАМИЦЕВИЧ

Теги: Минск