Трудности перевода

Источник материала:

ШАДРИНА Анна

В премьерную неделю «Доктора Живаго» хочется поговорить о трудностях перевода литературного текста на язык кино. Знакомясь с сериалом Александра Прошкина, совершенно по–другому начинаешь оценивать экранизацию «Мастера и Маргариты» Владимиром Бортко. Вот две режиссерские позиции: один художник благоговейно следует каждой букве классика. Другой конструирует кинореальность по мотивам романа. В итоге оба предлагают сугубо «авторское видение» бессмертных творений. Очевидно, пора привыкнуть к тому, что книга и кино — материи параллельные. И перестать, наконец, искать следы романа в сериале. Но как трудно запретить себе отмечать режиссерские отступления от первоисточника! Как трудно следовать за мыслью режиссера, абстрагируясь от текста, который так хорошо знаешь. И все–таки экранизации таких мастеров, как Бортко и Прошкин, этого заслуживают. Думаю, повторный просмотр картин существенно облегчит восприятие.

Вспоминая ощущения от премьеры «Мастера и Маргариты», ловлю себя на противоречии. Наибольшим источником раздражения в фильме для меня, например, была досада на малобюджетное (по сравнению с последним «Кинг–Конгом», например) воплощение кота Бегемота. Хотелось не технических чудес, а какого–то настоящего чуда. Чтобы говорящий кот на зрителей производил бы такое же впечатление, как и на персонажей романа. Чтобы вместе с дядей Берлиоза Поплавским задаваться вопросом при виде Бегемота: «Вот интересно: упаду я в обморок или нет?» Меньше всего хотелось угадывать за меховым костюмом актера–лилипута... Но в память врезалась картинка: скрывающиеся от погони долговязый Коровьев и семенящий за ним Бегемот. И что–то такое мистическое сейчас мне мнится в движениях кота, что я скучаю именно по бортковскому Бегемоту, так непохожему на обаятельного прохвоста из романа. И очень жду повторного показа сериала.

Читая в преддверии премьеры «Доктора Живаго» интервью с Александром Прошкиным, я мысленно соглашалась с его безоговорочным выбором Олега Меньшикова на главную роль. Трудно возразить режиссерскому «диагнозу»: все действующие кинозвезды слишком «простоваты», чтобы достоверно играть «голубую кровь» Живаго, философа и поэта. Меньшиков же — актер элитарный, человек–загадка, «вещь в себе». Как ни странно, именно этот ореол загадочности и сыграл злую шутку с картиной. Не знаю, как вы, а я на протяжении первых серий отчаялась сосредоточиться на действии. Каждое появление Меньшикова на экране вызывало у меня десятки обывательских вопросов, заставляя концентрировать внимание не на персонаже, а на самом актере. Кажется, артист перенес на пленку длинный шлейф из собственной замкнутости, закулисных сплетен и слухов.

Сколько сейчас лет Меньшикову? Сколько лет было студенту Живаго? А эти юношеские интонации и повадки, не взяты ли они из «Сибирского цирюльника» актером? И отчего он не меняется с годами? Что это? Удачно выстроенный свет, или грим, или еще что–нибудь более загадочное? И как он сыграет любовь к женщине? И знакомо ли вообще этому отстраненному человеку такое чувство? Не знаю, уместна ли параллель, но нечто похожее происходило на концертах «самой загадочной из певиц» Аллы Пугачевой. Когда большинство зрителей покупает билет не затем, чтобы услышать, как поет, а чтобы увидеть, как выглядит, будет ли плакать, и угадать, кого на этот раз любит... Не торопитесь сердиться и возражать, что не всех обуревает «грязное любопытство». Честь и хвала тем, кто не поддается на «пиар»–провокации. Но разве сами эти артисты не провоцируют нас говорить о себе вне творчества? И хоть горшком назови... Меньшиков и Пугачева — постоянные источники фантазии для авторов «желтых» газет. Если им это не нравится, если сами они этого не хотят, тогда скажите мне, почему героем скандальных разоблачений и всевозможных светских хроник никогда не бывает актер Олег Янковский? Может быть, потому, что ему не нужна закадровая загадка, чтобы просто встать под софиты и заставить всех замолчать?

Делитесь впечатлениями на Anna@sb.by. И до следующей субботы.