Чернобыльский спрут

Источник материала:

Чернобыльский спрут

24 апреля в Минской областной библиотеке им. А. С. Пушкина открылась выставка работ кинооператора и фотографа Юрия Плющева “Эхо Чернобыля”, организованная при поддержке Представительства ООН в РБ и Международного образовательного центра (IBB). Накануне корреспондент “БР” встретилась с автором фотографий.
Лариса МИХАЛЬЧУК
— Юрий, где и когда были сделаны снимки, вошедшие в экспозицию?

— Выставка состоит из трех разделов, объединенных чернобыльской темой: “Потери”, “След Чернобыля”, “Надежда и возрождение”.

Работы первой части снимались на закрытой территории — в Полесском радиационном экологическом заповеднике, а также на отселенной территории Чечерского и Краснопольского районов Гомельской и Могилевской областей. Они демонстрировались на прошлогодней выставке, которая проводилась при поддержке посольства США в РБ.

Снимки второй части я делал в этом году в детском хосписе и детском онкоцентре в Боровлянах. Также ездил несколько раз с Институтом радиационной медицины для фотосъемки измерений радиоактивного накопления у детей в школах Наровлянского и Чечерского районов.

Работы третьей части посвящены реабилитации, тому, что делается для этого государством, международными организациями (поставки гуманитарной помощи, оборудования, разработка различных программ и т. д.).

— Судя по вашим выставкам, тема Чернобыля для вас — главная?

— Сейчас это действительно одна из основных тем, но я занимаюсь ею не так уж давно. Впервые я поехал на киносъемку на закрытую отселенную территорию Полесского заповедника пять лет назад. С известным режиссером Сергеем Лукьянчиковым мы снимали документальный фильм о жизни животных в чернобыльской зоне. Однажды Лукьянчиков сказал мне: “Ты будешь стремиться возвратиться сюда, потому что эти места непостижимым образом притягивают людей, которые хоть раз оказались здесь”. И это, как ни странно, действительно так.

Когда я ехал в чернобыльскую зону первый раз, я не знал и не представлял себе, что это такое. Ощущался лишь интерес, который присущ моей профессии. Первое, что меня поразило, это странное и абсолютно неповторимое ощущение гиперодиночества, которое испытываешь, находясь в заповеднике, когда проезжаешь деревню за деревней, а там никого-никого-никого. Это редчайшее чувство... А сейчас я не могу не продолжать эту работу, потому что... Возможно, я накопил слишком много материала, слишком глубоко меня забрала эта тема.

Я не многостаночник и не способен сейчас ничем другим заниматься. Я отказался снимать документальный фильм с режиссером Александром Карповым, потому что понимаю, что просто не осилю что-либо еще.

— Ваши фотографии экспрессивны и заставляют зрителя сопереживать людям, и в первую очередь детям, изображенным на них. Это проекция на фотобумагу вашего эмоционального состояния во время съемок?

— На самом деле все обстоит немножко по-другому. Здесь, скорее, проявляются профессиональные качества, хотя я помню примеры, когда кинооператоры падали в обморок во время съемок в операционной. Наверное, если бы я находился в операционной рядом со столом в качестве наблюдателя, мне тоже было бы тяжело, но когда ты смотришь через глазок кинокамеры или фотоаппарата, возникает некая отстраненность, некое ощущение взгляда извне. Ты рядом — и в то же время далеко. Подобное состояние испытываешь во время любых съемок. Без камеры совсем другие ощущения, а камера дает, с одной стороны, сопричастность, с другой стороны — отстраненность.

— Надо ли вообще показывать людям подобные фотографии? Не лучше ли забыть о Чернобыле и жить, словно все уже почти в порядке? Все-таки 20 лет прошло.

— Ну как можно забыть! Тем более что радиационное заражение распространилось далеко за границы отселенной чернобыльской зоны: пятна есть во всех областях. Я не встречал статистики о том, сколько женщин становятся бесплодными, сколько детей рождаются ослабленными и т. д., но совершенно очевидно, что радиация влияла и продолжает влиять и на рождаемость детей (сейчас уже через второе поколение), и на здоровье нации в целом. След в крови остался у всего народа. Нельзя молчать об этом!

Люди, особенно живущие в чернобыльской зоне, — заложники ситуации. Хотя бы потому, что они там живут и будут жить. И я — заложник этой темы. Понимаете, весь ужас в том, что нет никакого ужаса. Все обыденно. Речь не о том, чтобы кого-то напугать и посеять панику. Просто о Чернобыле надо помнить и напоминать, чтобы такого не случилось вновь.

— Ваша выставка подготовлена к печальной дате. Будете ли вы продолжать заниматься этой темой и дальше?

— Для меня двадцатилетие — это не точка, а скорее многоточие. Правда, я не могу сказать сейчас, в каком контексте буду заниматься этой темой: может, произойдет какой-то поворот в работе, может, все будет по-прежнему.

Чернобыль у меня ассоциируется со спрутом, который наполз на Беларусь 20 лет назад и до сих пор не отпускает. Своими щупальцами он впился в землю, в кровь и души людей. Где-то в одном направлении немножко отпустил, зато в другом уцепился прочнее. И это будет продолжаться еще очень долго...

Справка "БР"

Юрий Плющев родился в 1953 г. В 1977 г. окончил операторский факультет ВГИК. Работал на "Беларусьфильме" и других студиях. Снял более 70 документальных, 2 полнометражных игровых фильма и несколько фильмов-спектаклей. Является членом Белорусского союза кинематографистов (с 1982 г.), Белорусского общественного объединения "Фотоискусство" (с 2004 г.). Художественной фотографией занимается со студенческих лет. В 2001-2006 гг. в Брюсселе, Риге, Хельсинки, Минске, Вильнюсе, Будапеште, Лейпциге, а также в городах Англии и США прошло около 30 выставок его работ. Произведения Ю. Плющева находятся в общественных и частных коллекциях полутора десятков стран.
Теги: Минск