Томашовка: 65 лет спустя

Источник материала:

Жители  этой  деревни Брестского района первыми  приняли  удар  фашистской  Германии

Вдруг все загремело, и земля пошла ходуном. Многим показалось: гроза. Послышались пулеметные очереди, крики, плач. Стало ясно: пришла большая беда. Деревня Томашовка Брестского района всего в полутора километрах от польской границы. В 4 часа утра 22 июня 1941 года она, вероятно, первой в Беларуси приняла на себя удар войск фашистской Германии. Спустя 65 лет многие жители Томашовки вспоминают тот день, как самый страшный в их жизни. 

Спасти   рядового   Снегирева

— Казалось, палили над ухом. Вскочил с постели, кинулся во двор. Смотрю: бегут раненые пограничники, бежит председатель сельсовета Кононов, бежит начальник железнодорожной станции Головна. Все в панике. А депутат Верховного Совета Городничук кричит: «Хлопцы, война! Связи нет! Спасайтесь!» — с поразительной точностью вспоминает детали Кирилл Петрович Карват, бывший партизан. Тогда он был 17-летним пареньком. 

Когда издали увидел немцев, сам бросился без оглядки. Через пару часов Кирилл Петрович вместе с односельчанами уже был в 20 километрах от Томашовки, на Пищанском хуторе в Украине. Переживал, что же стало с родной деревней? Вечером вместе с другом Емельяном Козеруком решили вернуться. 

Пробирались лесом и вышли к разбитой немцами пятой комендатуре Брестского погранотряда. Повсюду трупы. Один из солдат — Николай Снегирев — был жив, но тяжело ранен. 

— Глядя на его окровавленную грудь, я содрогнулся. Во мне вскипела ненависть к захватчикам, — сжимает кулак Кирилл Петрович.  – Закрываю пальцами рану и говорю ему: «Ты выживешь, братка. Мы тебя тут не бросим». 

Ребята переодели пограничника и привели его в Томашовку на лечение. Часто навещали. В один из дней кто-то шепнул: «Забирайте Снегирева отсюда. Немцы узнали, что он пограничник». Так Кирилл Карват и Емельян Козерук второй раз спасли от смерти солдата. Он выжил и прошел всю войну. В 1946 году Николай Снегирев приезжал в Томашовку, благодарил партизан. 

Карват с друзьями с первых дней войны решили уйти в подполье. Они покинули деревню и прятались в лесу. Добывали оружие, искали связных в окрестных деревнях. К весне 1942 года в партизанском отряде было более ста человек. А через год разрозненные партизанские группы численностью 1500 человек объединились в отряд имени Ворошилова. 

Кирилл Карват участвовал во многих операциях. 

Одна из последних «миссий» Карвата – взрыв железнодорожного моста в деревне Комаровка (июнь 1944 года). Для гитлеровцев — объект стратегический. По железной дороге они хотели переправить в Брест эшелоны с боеприпасами и танками. Мост охранялся круглосуточно. Но Карват отважился на вылазку днем. Эффект неожиданности сработал. Шпалы, рельсы взлетели на воздух, а вместе с ними и надежды немцев на успех операции. А потом пришла Красная армия. В боях за освобождение родной земли Кирилл Петрович был ранен. При бомбежке в ногу впился осколок бомбы. 

— Осколок – это моя память, — Кирилл Петрович закатывает штанину и показывает мне ногу. – Его можно вырезать, но я не хочу. Эта память и эта боль всегда будут со мной. 

Кошмар  ждал  впереди

— Нам некуда было бежать. Остались дома и решили: будь что будет. А потом как грянет! Выглядываю в окно: горит соседская хата, по улице бежит лошадь, а ее кишки по земле волочатся. Такой ужас пронял… — вспоминает первый день войны Екатерина Сидоровна Галюк. – Первые немцы прошли деревню, не задерживаясь. Два дня жили в неведении и прислушивались к отдаленному громыханию со стороны Бреста. А на третий день из Польши приехали другие фашисты. Собрали людей, и самый главный из них сказал: мол, теперь будет немецкая власть. Искали евреев. Помню, один немец как схватит меня за кучерявые волосы, как гаркнет: «Юден капут!» Но потом отпустил. Натерпелись мы страха… 

Но главный кошмар ждал впереди. В 1942 году, когда Екатерине Сидоровне было 19 лет, ее отправили в немецкий трудовой лагерь. Работали почти без отдыха: шили матрасы и днем и ночью. Однажды на обед дали корыто с капустой, а в ней черви. Девушку мутит, а немцы только посмеиваются. Попробуй выживи, когда недельная норма мяса на человека — 100 граммов. Когда обхватывала талию, пальцы левой и правой руки свободно сходились… 

Тягостно Екатерине Сидоровне вспоминать те времена. Когда после капитуляции Германии вернулась в Томашовку, в душе были и грусть, и радость. Радость оттого, что пришел конец войне, а грусть подкатывала к горлу, когда видела опустевшие хаты и осиротевших детей. Томашовка уже была совсем другой… 

«Папка  за  все  отомстит…»

12-летний Димка в тот день стал взрослым. Отец крепко обнял семью, сказал: «Ждите!» — и ушел вместе с другими мужиками. Мать приготовилась к худшему. 

Дмитрий Яковлевич Городничук точит пилу на завалинке и рассказывает об ужасах первых дней войны. Как только немцы обосновались в деревне, начались аресты и расстрелы. Евреев группами убивали в соседней деревне Комаровка. Их заставляли становиться на колени и давали автоматную очередь. Одна женщина в белом платке отказалась подчиняться. Ее казнили с особой жестокостью. 

В слезах паренек смотрел на это сквозь щелку чердака и думал: «Скоро папка вернется. Он за все отомстит…» 

Детей заставляли работать на лесопилке. Кормили слабо. Но как-то раз один немец принес Диме и его друзьям буханку свежего хлеба, разломал на четыре части и дал каждому. Пятому пареньку не хватило. Тогда солдат расстегнул свою сумку, достал оттуда хлеб и протянул его в детские руки. 

— Не все немцы были зверями, — говорит Дмитрий Яковлевич. – Слышал, малышей они даже шоколадом кормили. В некоторых из них фашизм, к счастью, не смог загубить человеческих чувств… 

Когда томашовские ветераны рассказывают о событиях тех дней, в их голосах чувствуется горе и печаль, но по лицам время от времени скользят улыбки (мой фотообъектив запечатлел именно такие моменты). Возможно, это потому, что они знают: их страдания и подвиги не забыты. Их внуки помнят о той Победе. Жизнь продолжается. 

На снимке: Кирилл КАРВАТ.

------------------------

Это  факт 

В июле 1942 года фашисты создали в деревне Томашовка Брестского района гетто. Здесь находились 2 тысячи евреев. Их травили в газовых камерах, расстреливали в ямах. За время Великой Отечественной войны в деревне погибло более 1,5 тысячи жителей.