Коэффициент полезного воздействия

Источник материала:

КИРИЛЕНКО Иван, СБ

Всем известно, что выпускать конкурентоспособные товары без использования новых изобретений производство не может. Но где их брать? Может быть, выгоднее бывает на каком–то этапе покупать за рубежом «ноу–хау» и умело их внедрять? Может быть... Но рано или поздно нам придется переходить все–таки на использование «местных источников» инноваций. И, наверное, лучше начинать это делать сегодня, иначе завтра среди Кулибиных останутся одни лишь конструкторы «вечного двигателя» и прочие ниспровергатели законов природы. Только непонятно, как сделать, чтобы производитель ходил вслед за изобретателем, а не наоборот. А еще лучше, чтобы они были вместе, в одной команде. Наверное, в этом наша самая главная проблема.

Об этом в конференц–зале «СБ» вели разговор заместитель генерального директора Национального центра интеллектуальной собственности Государственного комитета по науке и технологиям, кандидат технических наук Юрий БОБЧЁНОК, заведующий кафедрой электронной техники и технологии БГУИР, заслуженный деятель науки и техники Беларуси, заслуженный изобретатель СССР, дважды лауреат Государственной премии Республики Беларусь, академик Анатолий ДОСТАНКО, главный технолог управления научно–технической политики Минпрома Валентина ПЛАТОНОВА, главный редактор журнала «Интеллектуальная собственность в Беларуси» Валерий ПЛЮСКОВ, председатель Республиканского совета ОО БОИР Антон СКВОРЧЕВСКИЙ, начальник отдела регистрации и экономики промышленной собственности Национального центра интеллектуальной собственности Госкомитета по науке и технологиям Татьяна ТУРЛЮК.

«СБ»: Все ли мы делаем, чтобы стимулировать творчество наших изобретателей и рационализаторов, чтобы повысить их коэффициент полезного воздействия на экономику?

А.Достанко: Сегодня на высоком государственном уровне правильно ставится вопрос об инновациях. Но, действительно, все ли мы делаем, чтобы стимулировать творчество наших изобретателей и рационализаторов? К великому сожалению, сегодня к процессу изобретательства у творческих людей интерес, надо признать, угасает.

А ведь раньше этим вопросам уделялось очень большое внимание. И по многим позициям советская техника была «впереди планеты всей». Я работаю в области электроники и могу точно сказать, что без достижений наших электронщиков первый советский спутник был бы вообще невозможен.

Ю.Бобчёнок: Конечно, чтобы двигаться вперед, нужно более активно и целенаправленно использовать потенциал нашей науки, творческую энергию наших ученых, изобретателей и рационализаторов. Еще совсем недавно, в советские времена, в Беларуси подавалось примерно 5.000 заявок на изобретения в год, теперь — около 1.000. О чем это говорит? Но, думаю, постепенно трудности переходного периода будут преодолены.

У нас развернуты все основные элементы инновационной инфраструктуры: конструкторские бюро, научно–исследовательские центры (отраслевые, академические, вузовские), а также технопарки, центр трансфера технологий, инновационный фонд, Национальный центр интеллектуальной собственности (НЦИС). Есть и орган, отвечающий за проведение инновационной политики, — Государственный комитет по науке и технологиям. Создана широкая сеть специализированных библиотек, работает Республиканская научно–техническая библиотека, где более 40 миллионов единиц хранения, из них 90 процентов — патентные фонды. И результаты у нас есть. К примеру, БелАЗ занимает треть мирового рынка большегрузных автомобилей. Вряд ли это было бы возможно без инноваций! МАЗ в прошлом году продал около 16 тысяч автомобилей порядка 140 модификаций — это больше, чем в советские времена. БМЗ получил около 1 миллиарда долларов прибыли. Теперь это полностью реконструированное предприятие. Подобного уровня производств я не так уж много видел, хотя много где побывал.

В.Платонова: По состоянию на начало 2006 года наши подведомственные организации являются патентообладателями более 900 объектов промышленной собственности: патентов на изобретения, полезные модели, промышленные образцы. За 2004 — 2005 годы подано более 580 заявок, получено 490 патентов.

А.Достанко: Негусто получается: в среднем лишь около 2 патентов на предприятие...

В.Платонова: Но и предприятия–то разные. Скажем, БМЗ имеет 187 действующих патентов, МТЗ — 175, МАЗ — 114, ГСКБ по зерноуборочной и кормоуборочной технике — 119. Количество запатентованных технических решений, используемых в единице продукции, достигает 30 (тракторы «Беларус», КЗР–10 «Полесье–Ротор» и др.) Работа ведется. Другое дело, что не везде. Активнее всех работают предприятия отраслей машиностроения и металлургии, о которых я говорила выше, а также БЕЛКАРД, Минский подшипниковый завод, «Амкодор» и другие, в структуре которых сохранились и функционируют патентно–лицензионные бюро, отделы.

«СБ»: Инфраструктура есть, движение вперед есть и результаты, как вы говорите, тоже. А чего нам не хватает?

А.Скворчевский: Сегодня главная задача — внедрять новые, современные, «прорывные» технологии. А мы, получая в год около 1.000 изобретений, используем только около 300. Даже то, что создаем, мы не в состоянии использовать. Вот в чем одна из проблем. Беда и в том, что изобретатели очень часто работают в отрыве от насущных потребностей производства. У нас много чего сделано, а вот самим изобретателям государство мало уделяет внимания, не стимулируется их работа. Полагаю, нам стоило бы создать единый экспертный орган, который бы отбирал лучшие изобретения и рекомендовал их предприятиям для внедрения. Ведь мы нередко покупаем технологии за рубежом. А кто занимается анализом того, что уже создано в стране? У нас 17 тысяч рационализаторов! 15 тысяч поданных рацпредложений, экономический эффект от внедрения которых составил 135 миллиардов рублей. По этому показателю мы с нашей Академией наук можем в этой части поспорить. Но мы видим и серьезные недостатки. У нас сегодня только Минпром активно занимается использованием инноваций. У него используется 118 изобретений на 52 своих предприятиях. А у Минздрава — 56, НАН — 38, «Белнефтехима» — 36, «Белбиофарма» — 12, Минэнерго — 10, Минсельхозпрода — 10. А остальные что делают?

А.Достанко: Вы знаете, раньше, если изобретение внедрялось на предприятии, подсчитывался экономический эффект, процент от которого делился на всех авторов. Сегодня я не знаю таких случаев, чтобы изобретатель получил деньги за внедрение. Возможно, они где–то есть. Но количество изобретений точно снизилось: многие авторы просто не хотят писать заявки на патенты. Это им невыгодно, разве что сослаться при написании диссертации.

А.Скворчевский: И неудивительно, что за последние полтора года у нас не присвоено ни одного почетного звания «Почетный изобретатель Республики Беларусь» и «Заслуженный рационализатор Республики Беларусь».

В.Платонова: В соответствии с постановлением Совмина N 368 «О государственном стимулировании объектов промышленной собственности» вознаграждение авторам выплачивается как за создание объекта промышленной собственности, так и за его использование. За создание минимальный размер — 10 базовых величин для авторов и соавторов. Если идет внедрение, то авторы получают вознаграждение за его использование.

Т.Турлюк: Когда–то все, что изобреталось в СССР, становилось собственностью государства. Ты только изобретай, а дело государства внедрять и с тобой рассчитываться. Но потом пришла пора частной собственности на патенты. И сегодня организации часто не имеют возможности поощрить изобретателя. К примеру, в сметах бюджетных организаций не запланированы на это расходы.

«СБ»: Академические институты работают, как правило, по государственным научным программам, проектам. Ведь там же предусмотрены расходы на поощрение изобретателей?

А.Достанко: Да, но проект реализуется, к примеру, 3 года. Ученый создал за это время изобретение, послал его на рассмотрение, а результат становится известен лишь через 5 лет. Того проекта уже давно нет, и неоткуда потом заплатить изобретателю. Объясните: почему заявки на изобретения рассматриваются так долго?

Ю.Бобчёнок: Средний темп рассмотрения заявки на изобретение у нас — порядка одного года, плюс еще к нему добавляется срок 12 месяцев, связанный с установлением приоритета в соответствии с Парижской конвенцией. Так что мы рассматриваем заявку около двух лет. Случается, что заявители подают ходатайства о рассмотрении заявки в конце предусмотренного законодательством 3–летнего периода. Кроме того, многие заявки требуют для принятия решения длительной переписки. Так работаем не только мы: средний срок рассмотрения заявок в японском патентном ведомстве — 7 лет, в США — 6 лет, а есть заявки, которые у них рассматривались и по 12 лет. С момента публикации в официальном бюллетене патентного органа сведений о поданной заявке действует временная правовая охрана изобретения и права изобретателя, заявителя не нарушаются. Сегодня никто в мире на техническое решение, которое кем–то уже опубликовано, не сможет получить патент.

«СБ»: Уважаемые гости! Давайте обсудим такой вопрос: а с какой целью изобретатели патентуют свои изобретения?

Т.Турлюк: Создав что–то новое, нужно думать, как этим управлять, какую форму охраны изобретения выбрать. Ведь, получая патент, изобретатель одновременно раскрывает свою тайну. Если, к примеру, химик выдает состав изобретенного вещества, то его можно будет легко обойти. А можно и не раскрывать. Как, например, состав «кока–колы» держат в тайне и столетие пользуются результатом изобретения, не патентуя его.

Мы патентованием ограждаем наше поле деятельности. Даже не внедряя изобретения, мы как бы «столбим» участок и никого сюда не пускаем.

Ю.Бобчёнок: В мировой практике известны случаи, когда создаются блоки патентов, перекрывающие развитие целых отраслей. Однако существуют и методы обхода патентов — мысль не стоит на месте.

В настоящее время известно порядка 40 миллионов патентов на изобретения, из них действующих — примерно треть. Срок охраны в большинстве стран мира — 20 лет, после этого любой может использовать это изобретение по своему усмотрению. Создана огромная мировая копилка знаний и технических решений, из которой можно черпать и черпать.

А.Достанко: Я знаю, что в развитых странах работают целые институты, которые перерабатывают все изобретения, особенно «бесхозные», выбирают из них новшества, немного модернизируют — и патентуют у себя. Потом на основе этих идей создается инновационная продукция. Предложений всегда очень много, а идей, подходящих для использования, мало. Вот в Японии, там среди миллионов предложений — всего 1 — 2 процента хороших. И они их используют. Как нам научиться «просеивать» свои?

Т.Турлюк: Теперь мы начали по заказам предприятий отбирать интересующую их продукцию: вот это запатентовано, можете связываться с изобретателями и договариваться, на каких условиях изобретение внедрять, если оно вам подойдет. Держатели патентов составляют договор с авторами, оговаривая, какой процент от прибыли им будет выплачиваться в случае внедрения изобретения.

«СБ»: Многие считают, что если получен патент, значит, изобретено что–то новое, эффективное и требующее быстрого внедрения. Так ли это?

Ю.Бобчёнок: В нашем законе записано, что изобретению в любой области техники предоставляется правовая охрана, если оно относится к продукту или способу, является новым, имеет изобретательский уровень и промышленно применимо. Патент берут для того, чтобы защитить свою разработку от несанкционированного копирования, а также для извлечения коммерческой выгоды.

В.Платонова: Патент определяет приоритет заявленного технического решения, его охраноспособность, но не определяет его технологичность, экономичность, надежность. Все изобретения учитываются, в том числе не нашедшие применения, они остаются, так сказать, про запас. Чтобы быть востребованными в будущем.

«СБ»: А как решить проблему изобретателей–одиночек? Ходят они по кабинетам, ищут понимания и поддержки. Вот только почему–то никто их не ищет...

В.Платонова: Я хочу сказать, у нас в министерстве к каждому обращению изобретателей относятся с вниманием, отписок нет. Кто бы это ни был — известный, заслуженный человек или новичок. Специалисты изучают, смотрят: есть ли новизна, в какой отрасли, на каком предприятии это можно применить. Надо отметить, очень часто изобретатели, выходя на пенсию, обращаются к нам со своими старыми патентами.

Ю.Бобчёнок: На Западе строже законы: у нас через год после ухода с работы ты можешь подавать на авторство по темам, которыми занимался раньше, а у них — через 7 лет.

В.Платонова: В невостребованных ранее патентах уже, как правило, нет новизны. Часто авторами предлагаются аналоги того, что уже имеется на рынках. Кстати, много предложений по внедрению новых конструктивных схем двигателей внутреннего сгорания. Причем не только наших белорусских авторов — приходят письма из России и Украины. Ежегодно в Минпром поступает порядка 10 предложений от индивидуальных изобретателей, обладающих патентами на изобретения. Идей много, но как их все проверить, изготовить образцы и испытать?

А.Достанко: В одиночку практически невозможно реализовать серьезное новшество — найти конструкционные, расходные материалы, помещения, изготовить оборудование, испытать и внедрить.

А.Скворчевский: Вот и ходит такой человек со своим патентом и не знает, что с ним делать. Приходит к нам, мол, не хотите брать, отдам его за границу...

Ю.Бобчёнок: Прежде чем передать заявку на патент за рубеж, нужно сначала это сделать в своей стране. И национальный патентный орган должен дать ответ в течение трех месяцев, можно ли патентовать изобретение за рубежом без ущерба национальной безопасности страны.

А.Достанко: У нас еще не создан все–таки механизм, связывающий изобретателей и производственников. Они сегодня разъединены: у них подходы, цели, мотивация разные. Может, для начала стоило бы у нас в стране кроме патента на изобретение ввести свой охранный документ на внедрение? Это, по–моему, повысило бы заинтересованность практиков в теоретиках.

Многие думают, что на Западе за идею сразу деньги дадут. Не все так просто. И там надо доказать, убедить, что твоя идея сработает и даст прибыль, а не разорит. Знаю, один человек, чтобы реализовать идею, уговорил немца продать свой особняк и за эти средства ее внедрить.

СБ»: А кто у нас рискнет своим особняком?

А.Скворчевский: Вот поэтому не надо удивляться, что у нас крупные предприятия не идут на такие риски внедрения технологий, идей без проверки, обкатки, без уверенности, что это даст только выигрыш. Раньше в законе «Об изобретениях», принятом в СССР перед самым его распадом, было предусмотрено создание фонда содействия использованию изобретений. Мы взяли из документа многое, кроме, правда, этого фонда. А так вот туда бы и обращались все наши ходоки, а не обивали пороги министерств.

«СБ»: Как вы считаете, хорошо ли наши изобретатели и рационализаторы знают патентное право, знают свои права?

В.Плюсков: Далеко не всегда они в этом ориентируются, поэтому НЦИС и издает журнал «Интеллектуальная собственность в Беларуси». Мы рассказываем в нем об отдельных важных нюансах этой сферы деятельности, даем методические материалы. У нас проводилось анкетирование ряда заинтересованных министерств и ведомств. Получены интересные данные. К примеру, потребность в обеспечении информационно–методическими материалами при проведении патентных исследований на патентную чистоту испытывают 57 процентов предприятий и организаций, при выборе стратегии патентования — 46, при выплате вознаграждения — 77 процентов. Как видим, спрос на информацию есть. С этого учебного года во всех вузах страны вводится новый спецкурс «Основы управления интеллектуальной собственностью», читать который будут и специалисты НЦИС. В скором времени такой спецкурс будет введен и в средних специальных учебных заведениях.

А.Скворчевский: Мы издали сборник методических материалов «Правовая защита рационализаторской деятельности» — подобных нет ни в одной из стран СНГ.

«СБ»: И еще вопрос: как привлечь молодежь к изобретательству? Проводятся ли у нас в стране конкурсы на научно–технические разработки, оригинальные технические решения?

В.Платонова: Уже второй год предприятие «Новые идеи», журнал «Наука и инновации» под патронатом Академии наук, Госкомитета по науке и технологиям проводят конкурс «Техносфера». В рамках формирующейся в настоящее время Государственной программы охраны и управления интеллектуальной собственностью на 2007 — 2010 годы запланировано ежегодное проведение конференций, «круглых столов» по актуальным вопросам, организация конкурсов и выставок.

А.Скворчевский: Мы недавно проводили конкурс среди молодых новаторов на лучшее изобретение, рацпредложение. Нам сегодня нужен приток молодых умов. Но если изобретательство не будет приносить ничего, кроме мытарств, никто им не будет заниматься.

В.Плюсков: Японцы развивают эвристическое мышление у детей с детского сада, со школы, используя специально разработанные для различных возрастных групп программы обучения, ориентирующие на поиск нового.

А.Достанко: Хочу отметить, что у нас в стране обсуждаемая тема с высоких трибун практически не звучит. Если массовые газеты будут поднимать ее, это привлечет внимание и простых творчески настроенных людей, и чиновников.

В.Плюсков: А может, предложить организовать телешоу, телеконкурс для молодежи «Как стать изобретателем?». А не миллионером...

А.Скворчевский: Все средства хороши, чтобы привлечь внимание. Но пока у нас еще очень многое, я считаю, на энтузиазме держится. У нас нет системного подхода к решению проблемы использования труда изобретателей.

«СБ»: А есть ли уверенность, что наша экономика, наше производство твердо закрепятся на пути инновационного развития?

Ю.Бобчёнок: Япония не вчера начала путь, она 40 лет шла к этому. На все надо время. У нас уже задействован механизм, который привел к успеху многие развитые страны мира. Но мы только 14 лет идем, а в Англии патентная система существует уже 400 лет. По мнению международных экспертов, законодательство нашей страны в области интеллектуальной собственности достаточно современно. Это признано, в частности, и в Женеве в ВОИС.

Как известно, Финляндия после распада СССР ощутила экономический спад, поскольку была экономически привязана к своему соседу. И вот тогда одна фирма «Nokia» вытянула всю страну. У нас же теперь 111 мощнейших валообразующих предприятий работают. Растет экспорт, который без инноваций вообще, считаю, немыслим. Так что есть и уверенность, и хорошие перспективы для инновационного движения. А все остальные проблемы будут решены, так сказать, в рабочем порядке.