Мариинский театр родом из Шклова, а «Фауста» первым написал Радзивилл

Источник материала:

Об этом, а еще о чертовщине на белорусской оперной сцене «Комсомолке» рассказал известный исследователь, певец и музыкант Виктор СКОРОБОГАТОВ

Лучшие балетмейстеры из Парижа, 26 театров, громкие премьеры и роскошная публика... Еще лет 200 - 300 назад всё это было здесь, в Беларуси. Здесь писалась известная на всю Европу музыка, отсюда уезжали таланты, чтобы прославить себя и свою родину. А потом эти страницы вычеркнули из истории. Чтобы их восстановить, приходится тратить немало сил и времени. Но результат того стоит...

- Виктор Иванович, каким было ваше первое открытие нашей истории?

- Таким открытием стало не просто слушание, а непосредственное участие в исполнении «Полоцкой тетради». Впервые я тогда задумался: как же так, в XVII столетии писали столь замечательные стихи и такую прекрасную музыку, а в XVIII все вымерли? Наверняка кто-то что-то писал. Что? Где? А в девятнадцатом веке? Куда всё это девалось? Теперь-то я знаю, что все началось в XII столетии. Во всяком случае дошло до нас в зафиксированном виде.

- И где же вы искали?

- У соседей. Дома сохранность архивов - 3 - 4 процента. Это несерьезно.

- Что больше всего вас впечатлило?

- То, что выпало из нашей истории. Когда узнаешь, что в XVIII веке здесь было 26 оперно-балетных театров, 6 балетных училищ, в то время как во всей Франции одно, это впечатляет. Причем не лишь бы каких. К примеру, Мариинский театр стал той самой Мариинкой только после того, как туда была переправлена Шкловская труппа. А Варшавская труппа стала известной после того, как в нее вошли балетные труппы из Постав и Слонима. Да и развитие балетного жанра происходило на территории Беларуси - именно здесь самые лавные французские балетмейстеры превращали балет-дивертисмент в балет-действие. Такая же история была и с оперой. 26 театров - цифра огромная.

- При сегодняшнем одном.

- Ну, условно двух. Поэтому я хочу, чтобы наш народ знал, каким богатством обладает.

- Самый грандиозный ваш проект, наверное, «Фауст» Радзивилла. Когда вы узнали о существовании этого клавира?

- Лет двенадцать назад. Любопытно, что практически в любой музыкальной энциклопедии любой страны можно найти Радзивилла Антона Генриха - автора первой оперы на сюжет «Фауста». Более того, мы за копиями клавира и партитуры ездили в Петербург и Краков. А потом выяснилось, что в нашей Национальной библиотеке клавир есть, и попал он в Минск в 1913 году. Мы, по сути, не очень хорошо ориентируемся в том, что у нас есть. Когда это случилось, я попросил моих сотрудников прочесать все архивы и библиотеки. И выяснилось, что у нас есть и Козловский, и Равенский, и так далее.

- Можно ли сравнивать «Фауста» Радзивилла и самого знаменитого «Фауста» Гуно?

- По этому произведению больше 80 сочинений написано. Есть «Фауст» Берлиоза, Шумана, Бойто. Известно, что к Гёте обращался Бетховен с просьбой написать либретто «Фауста». Бетховену Гёте отказал, отказал Мендельсону, Берлиозу. А Радзивиллу написал сам. Антоний Радзивилл в свое время был в среде высшей артистической, культурологической знати. Не случайно ему свои сочинения посвятили Бетховен, Шопен, Мендельсон, Шимановская. А Гёте написал себе в дневник: «Визит князя пробудил надежду на то, что эта гениальная порывистая композиция будет показана на сцене. Князь - последний трубадур эпохи». Причем Гёте выступил в качестве оперного либреттиста единственный раз в жизни. Ни до, ни после он никому не писал либретто.

«Фауст» и мистика

- Когда мы готовили премьеру оперы несколько лет назад, в день сдачи спектакля в театре случился пожар. За полчаса до премьеры на сцену хлынула вода. Спектакль в результате состоялся. На банкете после премьеры моя помощница Аня Лыч говорит: ну вот, огонь и воду мы прошли. Остались медные трубы. Медные трубы не заставили себя ждать. Начался новый сезон. Выходим мы на сцену с исполнителем роли Мефистофеля Сашей Тузлуковым в третьем акте исполнять серенаду, вступление к которой играют четыре тромбона. Смотрим в оркестровую яму - а там нет ни одного тромбониста. Они пошли... покурить.

Когда начали готовить клавир «Фауста» к изданию, наши «приключения» продолжились. Анна Борисовна Корженевская, она у нас автор редакции, рассказывает такое. У нее дома уже несколько лет стоит портрет папы Иоанна Павла Второго - обычная такая картонка. Она садится напротив, раскрывает партитуру «Фауста» и в это время с грохотом (!) падает этот портрет. Сережа Махов делает нам макет книги. Сидим, занимаемся макетом, закончили квартет, конец второго действия - всё нормально. Переворачиваем страницу на компьютере. А следующий фрагмент - ария Гретхен. И в нем Мефистофеля нет. И в этот момент во всем квартале вырубается свет.

И это еще не всё. Я в издательстве «Мастацкая літаратура” узнал, какие нынче гонорарные расценки существуют на перевод, чтобы оплатить труд Сёмухи. Они там смотрели какие-то кондуиты, я принес все данные в бухгалтерию. Когда Василь Сергеевич пришел получать этот гонорар, в ведомости стояла сумма... 666 тысяч.

- Вас это не пугает?

- Сейчас уже нет. Я передал рукопись в издательство. Пусть они боятся.

- Виктор Иванович, а вам не обидно, что такие потрясающие факты мы узнаем так поздно?

- Любой музыкант знает, что имя Баха было забыто примерно на 100 лет. Можно себе такое сейчас представить? Но ведь это было. После его смерти прошло 99 лет, прежде чем Шуман основал баховское общество.

И мне посчастливилось открыть новое художественное имя - композитор, пианист Ян Тарасевич. Он мог стать русским классиком - дважды закончив Петербургскую консерваторию, был придворным пианистом Романовых, жил в Зимнем дворце. Но после революции Тарасевич уехал на родину и поселился в своей усадьбе недалеко от Соколки минутах в 30 езды от Гродно. Теперь это территория Польши. Может быть, теперь получится стать белорусским классиком. Ведь он первым написал музыку к стихам Богушевича, Богдановича, Коласа.

- Где вы это всё нашли?

- Его ученики сохранили наследие и постарались передать мне. Даже до Польши дошли слухи, что есть такой ненормальный в Минске, который собирает коллекцию белорусских нот, занимается творчеством белорусских композиторов. Мы уже провели два фестиваля, показывая музыку Тарасевича. Один из этих концертов был нами записан. Фонограмму издали в Польше, и этот диск получил премию «Фредерик» - польский аналог Грэмми. Первый тираж разошелся мгновенно. Пришлось делать второй. В Беларуси его не найти, к сожалению.

- Получается, удел Беларуси рождать таланты и дарить их миру?

- Возможно. Осип Антонович Козловский - здесь был просто педагогом у Михала Клеофаса Огиньского. А в России он стал по сути министром культуры Российской империи, потому что занимал пост директора Императорских театров. Здесь Манюшка с трудом пробивался. А в Польше он национальный герой. Думаю, пришло время собирать камни, а не разбрасывать их. Этим мы и занимаемся.

ДОСЬЕ «КП»

Виктор Скоробогатов человек для Беларуси незаурядный. Известнейший певец, солист белорусской оперы, заслуженный артист Беларуси, лауреат многочисленных международных конкурсов, педагог... Созданное им 15 лет назад объединение «Белорусская капелла» открыло белорусам немало имен, о существовании которых многие поколения даже не подозревали.