На языке рук

Источник материала:

ПИСАРЕВА Наталья

Язык жестов — это и живая речь для слабослышащих, и своеобразный код, по которому можно разгадать характер, привычки любого из нас

Немое кино

— Вот неуклюжая!.. Я тоже выхожу! Трудно спросить, что ли?

Реплика в переполненном автобусе требует ответа, но я молчу. Не из скромности и не от угрюмости. Просто решила проверить, каково это — быть глухим в большом городе: когда чудом остаешься в живых, не услышав за спиной отчаянных гудков автомобиля, когда двери в метро захлопываются перед носом без предупреждения, а симпатичный юноша после попытки познакомиться поспешно ретируется. Когда ты не в силах объяснить продавщице за прилавком, какой продукт хочешь купить, обходишься без телефона и не знаешь, что передают по радио. Между тем специалисты утверждают, что люди с проблемами слуха необычайно эмоциональны и экспрессивны — ведь для того, чтобы быть понятыми и услышанными, им необходимо затратить в несколько раз больше энергии, чем нам. А как иначе, если самый выразительный жест подчас не может заменить того еле заметного оттенка в голосе, который превращает «конечно» в «никогда», а «нет» в «возможно».

Но здоровое большинство общества вряд ли озабочено этими проблемами. Хотя язык жестов можно изучить на курсах сурдоперевода при Центральном правлении Белорусского общества глухих. Освоить его азы проще, чем выучить французский: продолжительность обучения — месяц. И ведь даже такого минимума хватило бы, чтобы объясниться с инвалидами по слуху, которых в нашей стране около 12 тысяч, а не смотреть на них широко открытыми глазами. Ведь нередко глухие оказываются вне «зоны доступа» окружающих.

— Мой глухой отец смотрит фильмы с огромным удовольствием. Правда, случается это нечасто — нужно, чтобы кто–то переводил их на язык жестов или вкратце рассказывал сюжет, — признается диктор–сурдопереводчик БТ Ирина Радевич.

Первый канал на белорусском телевидении — единственный, где сурдопереводом снабжается хотя бы 10–минутный выпуск новостей. В неделю получается 50 минут плюс бегущая строка... Все равно информационный вакуум налицо. В России, например, выходит специальная программа «Жест», сопровождается субтитрами и переводом «В мире животных». В Украине речь идет о 10 часах вещания. Кстати, о роли сурдоперевода у соседей говорит и предвыборный скандал 2004 года. Тогда ведущая на канале «УТ–1» Наталья Дмитрук «рассказала» 100–тысячной аудитории с проблемами слуха о фальсификации выборов. Проигнорировав основной текст об итогах выборов, она вместо этого прожестикулировала своим зрителям: «Результаты ЦИК являются сфальсифицированными. Не верьте. Наш президент — Ющенко. Мне очень досадно, что до этого приходилось переводить неправду. Больше я этого не буду делать. Не знаю, увидимся ли».

— А в чем особенность вещания на аудиторию с проблемами слуха? — спрашиваю я Ирину Радевич.

— Возьмите переводчика иностранного языка: кто–то — специалист по техническим переводам, кто–то — по научным. Мы же должны владеть богатым лексическим запасом во всех областях — религии, экономике, производстве. Хотя за 5 — 10 минут до эфира просматриваем тексты, в выпуск новостей, как правило, включаются срочные сообщения, которые переводим без подготовки. Нередко сюжеты идут на двух языках, а ведь белорусского языка жестов не существует. Непросто объяснить поначалу и неологизмы. В крайнем случае, если не знаю, как донести слово, использую дактильную речь, хотя такое побуквенное произношение и отнимает слишком много времени. Но другого выхода нет.

Имидж — все!

Проработав 22 года переводчиком в Республиканском дворце культуры им. Н.Ф.Шаркова, Ирина Петровна знает, как передать языком жестов даже пьесы Шекспира. И не перестает восхищаться умением артистов с проблемами слуха выражать чувства, настроение, эмоции через танец, рисунок, песню. Образы они создают лучше, чем сделал бы это сам певец. Правда, ведь языком жестов пользуются и сами звезды. Да только ли они? На бытовом уровне мы все прибегаем к нему чаще, чем к словам. Певцы, политики и бизнесмены в этом деле асы. Жесты у них отточенные, отрепетированные с помощью имиджмейкеров. Поэтому отличить, какой жест от сердца, а какой — дань сцене, сложно. Психолог городского психоневрологического диспансера Ольга Прилищ так охарактеризовала российского политика Владимира Жириновского и певицу и телеведущую Лолиту.

– Лолита — персона раскрепощенная. В голосе и походке видны настойчивость, властность, воля и сила духа. А вот в поведении ее экс–супруга Александра Цекало много рисовки и самолюбования. А у Владимира Жириновского жесты резкие, тыкающие — он словно хочет пригвоздить оппонента. Речь резко обрывается, интонация вне зависимости от того, что он говорит, представляет собой однотипный голосовой ряд без эмоциональной выразительности. В жизни у него — роль нападающего. Даже присаживаясь, он занимает много места, чувствует себя хозяином положения...

Для нас, простых смертных, разыгрывать роли вроде бы смысла не имеет. Но все равно у каждого есть свой характерный жест. Принято считать, что наклоненная голова — знак внимания к собеседнику, а почесывание подбородка означает «хорошо, давайте подумаем». Открытые ладони будто бы демонстрируют открытость и коммуникабельность, скрещенные на груди руки — замкнутость и закрепощенность. Впрочем, утверждают психологи, один и тот же жест можно интерпретировать по–разному. Например, накручивать локоны на палец — признак тревожности. А вот причины тревожности могут быть разные: человек волнуется, проявляя себя в разговоре, или просто от слишком близкой дистанции между ним и собеседником. По мере взросления мы приобретаем так называемый панцирь. В нем проявляются наши эмоции, жизнь, характер. Поэтому определенно ходим и двигаемся. Скинуть «панцирь» можно по–разному: подойдут спорт, танцы или, например, расслабляющая терапия, основанная на прикосновениях к определенным точкам на теле человека.

Справка «СБ»

Знать «жестуно» — своего рода эсперанто в жестах — для людей с проблемами слуха полезно, но не обязательно. Два глухих иностранца всегда поймут друг друга благодаря схожести жестов. Тем не менее язык жестов везде свой — даже американский отличается от английского. В 9 странах, среди которых Финляндия, Чехия, Бразилия и Греция, язык глухих включен в национальные Конституции. А в Беларуси — имеет юридический статус: признан средством межличностного общения, обучения и предоставления услуг сурдоперевода. Но парадокс: белорусского языка жестов пока не существует. И в изданном в этом году «Русско–белорусском словаре жестового языка» русские и белорусские слова сопровождаются одним и тем же графическим изображением жестов.

Кстати

На жестовом языке можно петь и читать молитвы. Значение слов зависит от конфигурации жеста, места исполнения, направления и характера движения. Мимика лица заменяет интонацию. Чтобы построить предложение, глухой сначала изобразит предмет, а уж потом действие, прилагательные употребит после существительного («костюм новый»), а отрицание «не» — после отрицаемого слова. В конце фразы ставятся и вопросительные слова: «Вы живете где?» Имена собственные дактилируются, то есть показываются на пальцах побуквенно и одновременно произносятся. Число жестов в дактильном алфавите равно числу букв в алфавите, а конфигурации пальцев напоминают буквы.

Фото Артура ПРУПАСА, "СБ".