В поисках утраченного

Источник материала:

КОРБУТ Виктор

«Как гиганты, стоят они между частными зданиями. Фасады принадлежат к итальянской архитектуре. Вкус греческий смешан с готическими формами. Эта архитектура мне чрезвычайно нравится, и я не могу налюбоваться», — делился своими впечатлениями о витебских церквах и костелах в 1835 году русский путешественник. 28 храмов в начале XIX века блистали куполами на берегах Двины. И мало что сохранилось от этой красоты к концу ХХ столетия. Уцелевшая ратуша многие годы считалась единственным символом древнего Витебска. Но теперь в Старом городе на несколько башен стало больше. И это только начало — шедевры архитектуры барокко возвращаются на прежние места.

Воскресенская церковь полностью оправдывает свое название. С момента ее «ликвидации» прошло 70 лет. Что заставило городские власти в 30–е годы снести этот шедевр виленского барокко, не может объяснить даже витебский историк архитектуры Инна Абрамова. По ее словам, в архиве не сохранились документы с именами заказчиков «разбора» храма. За прошедшее с тех довоенных лет время на месте церкви не появились ни нового здания, ни даже клумбы. Свято место пустовало.

В 1775 году, когда «Воскресенка», как прозвали ее в народе, появилась на витебском «рынке» — торговой площади, город уже принадлежал России. А храмом владели греко–католики, как и всеми прочими церквами по левую руку от ратуши, по правую же высились римско–католические костелы. Православных в городе почти не было. Поэтому ничего удивительного, что архитектура Витебска того времени так схожа с силуэтами польских и литовских городов.

«Воскресенка» была самая изящная из всех не только в Витебске, но, может, во всей Белоруссии, — утверждают знатоки отечественного зодчества. И было бы странно, если бы о церкви не сложили легенду. Она очень напоминает предание о том, как Наполеон хотел перенести по кирпичику из Вильнюса в Париж костел Святой Анны. Витебскую церковь, в которую он также якобы влюбился, Бонапарт не стал грабить, но и не пожалел — превратил в лазарет...

В 1999 году Воскресенский храм стали поднимать из руин уже под православными крестами — на высоте 37 метров.

— Только вот у православных над церковью должен выситься еще и барабан с куполом, а в оригинальном храме его изначально не было, — рассказывает Владимир Половцев, директор коммунального унитарного предприятия по реставрации объектов историко–культурного наследия «Витебский центр по реставрации». — Поэтому над высокой крышей установили лишь небольшую декоративную башенку как имитацию барабана, а купол вмонтировали как ненавязчивую часть интерьера — снаружи его не видно.

Купол украсят витражами с подсветкой. А чтобы придать главам церковных башенок заметный издалека золотой оттенок, их уже сейчас покрыли специальным нитрит–титановым слоем — материалы везли аж из Челябинской области, где при температуре 500 градусов их выплавляли на одном из заводов ВПК.

Церковь еще не оштукатурена, и пока можно видеть все барочные изгибы ее «тела» в первозданном виде, как было при первой постройке. От аутентичных стен не осталось, увы, ничего. Старинные фундаменты, лежавшие под землей более полувека, не пригодились. «Утратили несущие способности», — говорит Владимир Половцев.

Но главное — теперь Витебск стал узнаваем на старых открытках. Однако это только начало пути «назад в будущее».

Кардинально облик города должно изменить здание огромного Успенского собора над Двиной. Еще в 1998 году патриарх Алексий Второй заложил капсулу с посланием потомкам в основание будущей церкви. Будущее настало... Однако даже современная техника хоть и способна ускорить восстановление храма, но, как считает Владимир Половцев, только на стены уйдут годы. А еще внутренняя отделка — она потребует столько же времени. Полсотни метров в высоту и ненамного меньше в ширину — крупнее этого собора вряд ли найдешь в Беларуси церковь.

Итальянский зодчий Фонтани строил ее почти полвека — всю вторую половину XVIII столетия. За это время в облике храма барокко успело раствориться в классицизме. Взорвали собор в 1936 году. Руководил «операцией» начальник штаба отдельного саперного батальона Западного военного округа Петр Григоренко.

В 1977 году, эмигрировав на Запад, генерал Григоренко вспоминал: «Я рассчитал, что если правильно расположить шпуры и верно произвести забивку, то здание не взлетает, а оседает и рассыпается. Я пошел прямо в церковь, чтобы прикинуть на месте, как это может получиться. Оказалось, что церковь оборудована как действующая: иконы, алтарь, подсвечники — все на месте... Ровно полтора месяца ушло на подготовку взрыва. Храм просто осел, издав протяжный стон, и превратился в груду кирпичей. Люди еще долго разбирали их на свои нужды...»

Витебский Старый город сохранился лишь наполовину — война, борьба с атеизмом оставили тут много следов. С противоположной от ратуши стороны улицы некогда высились костелы бернардинцев и иезуитов. На месте бернардинского, в честь святого Антония Падуанского, теперь фонтан с русалками. Желтые стены, увенчанные двумя массивными колокольнями, — на фоне стройной белой фигуры «Воскресенки» храм Антония Падуанского походил на крепкого, широкоплечего барина. Полумрак, ряды скамей, полукруг огоньков на престоле и приглушенно–плавная мелодия, льющаяся сверху. Таким запомнился костел Ивану Бунину, побывавшему здесь еще до революции: «Как потряс меня орган, когда я впервые (в юношеские годы) вошел в костел, хотя это был всего–навсего костел в Витебске! Мне показалось тогда, что нет на земле более дивных звуков, чем эти грозные, скрежещущие раскаты, гул и громы, среди которых и наперекор которым вопиют и ликуют в разверстых небесах ангельские гласы». Тогда же Бунин сказал свою знаменитую фразу о Витебске: «Город древний и нерусский»...

Витебск — Минск.

Открытки из коллекции Владимира ЛИХОДЕДОВА.